Убить мажора (антисоциальный роман) - Денис Ли

— Молодежь! — снова произнес Палыч, но уже с такой аффектацией презрения, словно желал произнести не «молодежь» вовсе, а — «мудачьё»; но сдержался. — Как произошел переход жизненной волны с Луны на Землю, знаешь?

Сергей побоялся произносить слово — «нет», и вместо этого отрицательно покачал головой. Но Палыч и на этот раз сдержался. А Сергей все не мог понять, к чему Палыч все это ему рассказывает.

— Когда Луна завершила свой жизненный период, когда все ступени космической жизни на Луне достигли высшей точки своего развития и были готовы перейти на высшую ступень, а тем самым и на другую планету — тогда был создан новый центр планетной жизни — центр будущей Земли. Вокруг этого центра начал формироваться Огненный Мир новой планеты путем переноса его с Луны. Затем был передан Земле Тонкий Мир. Наконец, на новую планету перешли и все эфирные, газообразные и жидкие части Плотного Мира Луны. Это произошло следующим образом. Ты меня слушаешь? — спросил Палыч.

— Да, да… слушаю.

— Новая туманность, — продолжал Палыч, — из которой возникла Земля, развивалась вокруг центра, который находился приблизительно в том же отношении к умирающей планете, в каком сейчас находятся центры Земли и Луны. Но в состоянии туманности это скопление материи занимало гораздо больший объем, чем плотная материя теперешней Земли. Оно распространялось по всем направлениям так далеко, что заключило и старую планету в свои огненные объятия. — Палыч потряс перед собой руками с растопыренными пальцами, изображая объятья, отчего новая порция зловония ударила Сергею в нос. — Температура новой туманности значительно превышает известные нам температуры. Благодаря этому поверхность старой планеты нагрелась до такой степени, что вся вода и все летучие вещества перешли в газообразное состояние и сделались, таким образом, доступными воздействию на них нового центра притяжения, который образовался в центре новой туманности. Таким образом, воздух и вода старой планеты были втянуты в состав новой.

Вот почему Луна в настоящем своем состоянии представляет собой бесплодную массу, лишенную воздуха, облаков и воды, необитаемую и неприспособленную для существования каких бы то ни было физических существ. Передав все свои жизнетворные начала новой планете, она стала действительно мертвой планетой, у которой со времени рождения нашего земного шара вращение почти прекратилось. Луна передала Земле все, кроме своего трупа. Луна умерла. Вот почему умирающий человек ассоциируется с Луной. Он желтеет, и от него ощущаемо веет пустотой и холодом. Вот, почему холодная планета привлекает людей.

Японцы — у них целый праздник есть, по этому поводу. Японские социологи провели опрос: «Какой из праздников созерцания природы больше всего им нравиться?» — это часть японской культуры «смотрения»! Шестьдесят восемь и три процента опрашиваемых, назвали «цукими» — «любованием Луной», Ученые предполагают, что этот праздник выбран не случайно. Мертвая Луна… философия дзэн-буддизма…

Японцы, пожалуй, единственная страна, люди которой так щепетильно и трепетно относятся к природе, и так легко не дорожат собственной жизнью. Еще в древней Японии, люди совершали «харакири» — ритуальное вспарывание живота, иной раз делали это целыми кланами. Смерть вслед за своим господином в ряде случаев принимала форму массовых самоубийств, становилась своего рода модой. Самое большое «дзюнси» — харакири вслед за смертью своего господина — совершили восемьсот человек, в эпоху Эдо. Однако слово «харакири» имеет и скрытый смысл. В японском языке ему соответствуют слова «живот», «душа», «намерения», «тайные мысли» с тем же написанием иероглифа. Душа… Тайные мысли… Намерения… Ты меня понимаешь? — выпучил глаза Палыч. — Кстати, дух «харакири» витает над Японскими островами по сей день! Данные исследований Института математической статистики Японии по проблеме «Национальный характер», на вопрос: «Оправдываете ли вы действия человека совершающего самоубийство в результате коллизии между моральным долгом и требованием обстоятельств?» — двадцать процентов ответили утвердительно. — Немного почавкав, словно разгоняя образовавшуюся сухость во рту, Палыч сделал еще один большой глоток водки. Прокашлялся и продолжил.

— Луна вампиризирует Землю за свое вырождение. Она мстит нам, пропитывая нас своими губительными, невидимыми и ядовитыми воздействиями, излучаемыми, сокровенною стороною ее природы. Частицы ее разлагающегося трупа полны деятельной и разрушительной жизни, хотя созданное ими тело теперь лишено души и безжизненно. Представляешь вампиров — живые бездушные мертвецы… Поэтому лунное излучения одновременно благодетельно и вредоносно — обстоятельство, находящее на Земле параллель в том факте, что травы и растения нигде так не сочны, нигде не растут с большею силой, чем на могилах; тогда как именно эманации кладбищ или трупов приносят болезни и убивают.

Проговорив все это, Палыч восторженно хрюкнул и сладко вздохнул, после чего Сергей понял, что Палыч удивительным образом похож на Николая Дроздова, сидящего на необитаемом острове, над дымящимся котелком с ядовитыми лягушками, в окружении своих восторженно ожидающих сотоварищей, и широкоглазыми объективами видеокамер проекта «Остаться в живых».

— Так к чему все это?.. — спросил Сергей, так и не разгадав смысла загадочного экскурса в пространственно-исторические периоды времени.

— Ты не понял? — удивился Палыч. — Луна в твоем лице, сынок! — сказал Палыч, вытирая слюнявый рот и сырые глаза засаленным рукавом. От водки, Палыч казалось, становился сентиментален. — Луна, сынок! Остановись, позвони маме…

После некоторой паузы, Палыч успокоился.

— Я не сильно тебя задержал? — заботливо спросил он.

— Не очень, — соврал Сергей, — но, мне уже пора.

— Ладно, ладно… ступай! — ласково проговорил старик.

— Крысу не забудь, Палыч! — уже уходя, крикнул Сергей, подозревая, что Палыч все же больше душевно больной, чем профессор философии:

«Хотя, — Сергей, бегло огляделся, внезапно для себя поняв, что только что кричал про крысу на весь квартал и как бы в ответ самому себе пожал плечами, — кто его знает?.. кто кого сумасшедшей…»

Палыч не оглядываясь, поднял руку вверх.

На следующий день Сергей ждал крысу на том же месте. Вместо Палыча, на встречу пришел второй бомж, что при первой встрече бросился бежать прочь, побросав свои вещички, и долго не решался их подбирать стоя в сторонке, ждал, пока Сергей говорил с Палычем о крысе, а потом и вовсе пропал.

— А где Палыч? — поинтересовался Сергей.

— В запое Палыч! — каким-то грубовато-женским голоском ответил бомж. — Он же запойный!.. Рассказывает всем о каких-то семи откровениях Светлой Эпохи… Держи свой заказ, — сказал бомж, протянув Сергею полиэтиленовый сверток.

— Свежая? — поинтересовался Сергей.

— Свежая! Еще утром наши харчи сожрать пыталась. Палыч их вместо приманки разложил повсюду… Сука… Она, правда, обосралась, когда мы ее душили… мыть, конечно, не стали…

— Не надо, я сам… — сказал Сергей.

— Да, Палыч просил… — тихо произнес бомж, словно слова были ему в тягость, — не за работу… за работу он ведь уже получил, а так в знак дружбы — бухло ему нужно… Помоги, плохо ему, совсем погибает?

Сергей вынул из кармана «сторублевку», сунул ее бомжу в руку и пошел прочь.

В системе объединённых компьютеров, построенной на использовании сетевых IP-протоколов и маршрутизированных информационных данных, образующих миллионы web-серверов Всемирной паутины, Сергей отыскал виртуальную резервацию индейцев Центральной Африки, которыми являлись пигмеи бассейна реки Итури, известные как Мбути. Покопавшись в дебрях их исторически-культурного наследия, Сергей отыскал там и экзотический индейский рецепт приготовления яда — «тяжелого птомаина», из трупа серой крысы. Закупив в аптеке ленту шприцев, собрав все необходимые компоненты и инструменты, Сергей забрался на чердак своего дома для приготовления смертельного оружия.

Экзотичность рецепта заключалась в получении нескольких капель жидкости из трупа животного, а именно — тридцать восьмой, семьдесят второй и восемьдесят седьмой капель, под музыкальное сопровождение микембо. Конечно, найти музыкальный инструмент пигмеев мбути не представлялось возможным, тем более что-либо изобразить на нем, но Сергей в это особенно и не верил, а вот яд, Сергею казалось, мог вполне получиться и без музыки. Нужно было только проявить немного терпение. Но все-таки, основная причина, по которой Сергей выбрал именно этот рецепт, заключалась в том, что данный яд якобы невозможно было определить в организме жертвы, состав яда был неизвестен и химической экспертизой не обнаруживался.