В теле пацана (СИ) - Павлов Игорь Васильевич

Опускаю голову вниз, являя блёстки! И тут же получаю подзатыльник, да такой силы, что искры из глаз.

— Только не в этот раз, мальчик, — раздаётся от суккубки грозное.

Женщины хихикают. А главная выдаёт свой вердикт:

— Раздевайте.

Что?! Меня бросает в холодный пот от услышанного.

— Эй, эй! Я ещё маленький! — Кричу, но держат только крепче.

— Маленький? Разве что только в мечтах о беззаботном детстве, — хмыкнула Шейла. — Тринадцать циклов, всё мы знаем.

Ой — ёй…

С меня легко сдирают жилетку. Почти одновременно с этим разрывается рубашонка, пуговицы с треском бьются о каменный пол. Через мгновение с меня рывком спускают штаны, выворачивая их ниже колен и оставляя так. А затем две юркие лапки цепляют резинку трусов и сдёргивают их резко, выворачивая наизнанку на середнике спущенных штанов.

Какое счастье, что трусы белые без черкашей. Это была моя первая мысль.

Меня уже держат под руки. Иначе бы свалился, когда рванули штаны.

— Ты смотрел, теперь посмотрим мы, — говорит Шейла с ухмылкой, уставившись фиолетовыми глазищами в мой вялый половой орган, и дальше печально: — Хотя тут и не на что.

— М — да, с таким мелким достоинством соваться сюда не следовало, — раздаётся ещё от одной.

— Да, беда… — протягивает её подружка. И суккубки начинают гадко хихикать. Оттого мой член ещё больше прячется в мошонку.

— С этим червячком к нам больше не подходи, — выпалила ещё одна голая шутница. И девки рассмеялись звонко.

Щёки горят, коленки трясутся. Смотрю в дьявольские глаза Шейлы, исподлобья. Отпускай уже, хватит издеваться, тварь такая.

— Всё — таки мальчик ты ещё, — бросает главная брезгливо. — А что делают с проказниками взрослые? Правильно, наказывают. Сюда его.

Что?!

— Эй, я уже не ребёнок так — то! А ну стоять, — пытаюсь упираться. Но без толку! Держат жёстко ручищами сильными!

Шейла устраивается на лежак боком. Голая! Меня тащат к ней прямо за ухо.

— Пожалуйста, не надо, я всё понял, — кричу, и меня накрывает ужас.

Пытаюсь сопротивляться, но от этого только больнее рвут моё ухо. Ещё и вторая за руку тянет, хватом стальным. Ноги штанинами скованны, поэтому меня практически волоком подтаскивают.

Опускают лицом вниз на колени главной суккубки! Отстранилась она, чтобы грудь не задел. И назад подалась сразу. Прямо на тугие прохладные ляжки с капельками воды уложили. Одно бедро в грудь мне упирается, второе в живот. Шейла перехватывает меня, рукой за живот обнимая! Прям за мой мягкий животик горячей ладошкой берёт. От такой нежности на мгновение теряюсь.

Ноги свои разводит, видать сразу не сделала этого, чтобы письку её не увидел. Ляжка, что ближе у живота, к паху пошла. И прям к моему свисающему писюну прислонилась боком.

Вряд ли специально, но факт… от которого сжалось всё внутри.

Ноги на земле сгибаю в коленках, так хоть меньше давит на пах. Рукой второй берёт за бедро, к себе её подгребая. И убирает. Ой — ё!! Для взмаха?!

— Не надо, пожалуйста, — скулю в её объятиях, отойдя немного от шока. И осознавая, что сейчас мне предстоит самая настоящая порка!

— Первое предупреждение на тебя не подействовало, — раздаётся грозное над головой. — Второе ты запомнишь лучше. Не искушай воительниц Кусубата, если не можешь ничего дать.

— Одумайтесь, ваше огнестрастное, — шепчу обречённо и надеюсь, что это всего лишь шутка.

Через мгновение рука её на животе зажимает в стальные тиски моё тело! И хлёсткая ладонь обжигает ягодицу! Звук от шлепка разнёсся звонкий. Я сжал зубы, чтобы не орать. Не дождётесь. Боль пришла через секунду дикая. Но я её стерпел. Сжался весь.

А Шейла не бьёт, ждёт, пока прочувствую всё до конца. Даже посмеивается, судя по тряске.

— Это первый удар, — комментирует главная с циничной лаской. — Ещё девять. По удару за нас и сестру Имиру. Жаль, она не присутствует.

Закусываю губу, ощущая, как лапа её вновь давит на живот. Пальцы прислоняются подушечками, а не коготками. В этом есть некая издевательская деликатность. Похоже, эта садистка наслаждается своей властью. Я не ору, но мой вибрирующий живот выдаёт мои страдания. Уверен, она держит там лапу специально!

Второй удар по той же булке обжигает сильнее. Но и его я терплю, понимая, что женщина явно меня жалеет. Видимо, не хочет поломать тазовую кость…

— О, похвально, — комментирует издевательски и лупит ещё сильнее! Да по той же!

От боли меня вытягивает в струну. Сжимаю задницу крепко. Булку жжёт, не прекращая. На этот раз я кричу, но беззвучно.

Новый удар по напряжённой заднице и по той же булке. Такой силы, что из меня вырывается уже невольный крик, как мне не принадлежащий. Суккубки начинаю хихикать. А меня лупят снова по той же чуть слабее.

Сил напрягаться нет. От боли такая слабость, что повис на коленках, как сосиска. Шлепок выходит такой звучный, что несколько суккубок не выдерживают и начинают ржать в голос.

Шейла наносит удар уже по второй, ещё не тронутой ягодице. И я выдыхаю с облегчением. Пытаюсь абстрагироваться, не ждать. И два следующих удара это получается. Хотя жжёт так, что хочется обоссаться.

Предпоследний удар потрясает так, что искры сыплются из глаз. Кричу от дикой боли, уже не чувствуя собственного зада! Один сплошной горящий в пламени ожёг! Вопль мой перерастает в истерику. Живот под её безжалостной ладошкой бьётся.

А она всё ждёт. Ждёт, чтобы нанести ещё один. Самый страшный удар! Ждёт до конца, пока не выорался и не успокоился немного.

— То, что нужно, — выдаёт с сарказмом Шейла и шлёпает ещё.

Сжимаюсь из последних сил, чтобы снова не зарыдать. Боль пронзает адская. Но я сжимаюсь на её мощных бёдрах. И до сумасшествия терплю всё.

Меня отпускают. Ставят на ноги. На удивление легко встаю, чуть пошатнувшись. Только от движения разгорается задница. Суккубки со злорадством смотрят, как натягиваю с болью трусы, ибо хочу скорее спрятать свои причиндалы. Корчусь и шмыгаю. Сопли откуда — то появились. С неимоверными усилиями поднимаю назад штаны. Никто не смеется, просто наблюдают за моим красным зарёванным лицом. Как же оказывается легко молодому телу начать плакать.

Наши взгляды с Шейлой в какой — то момент встречаются. Не отрывая от меня глаз, она проводит пальцами сбоку по бедру, где опирался мой таз. Там, где прислонялась моя писька. Женщина подносит эти два пальца к носу и нюхает, а затем чуть разводит их, демонстрируя блестящую тонкую ниточку смазки.

Суккубка вздёргивает брови и смотрит уже с ироничным укором.

Твою же ж мать. Это не то, о чём ты подумала, извращенка чёртова…

Ком в горле давит и жопа горит огнём. Что бы я сейчас ни сказал, это будет выглядеть жалко.

Резко опускаю глаза, не в силах больше терпеть этот срам, рожаю портал и валю к себе в конуру, очередной раз обделавшись. Только теперь по — крупному.

Оказавшись у себя. Понимаю, что мне совсем не хочется сейчас хандрить и биться головой о стену. Я вдруг понял, чего мне действительно хочется.

Мести.

Шейла, ты и твои шлюхи запомните этот бал навсегда.

Глава 26

Глава 26. ЗА КОГО Я ТЕБЯ ПРИНИМАЮ

Ещё пять дней будет длиться празднование. Включая сегодняшний вечер. Поэтому у меня достаточно времени разработать план и подготовиться.

Первым делом решил выяснить расписание мероприятий на все дни и провести разведку.

Но всё это чуть позже. Сперва нужно разобраться, что там с моей побитой задницей!

Скинул штаны с трусами. Кожа саднит. К зеркалу подошёл со скептическим настроем. Ожидаю гематомы, кровоподтеки… а там просто красная кожа, и то местами! Вот же… это что получается? В молодом теле такой высокий болевой порог? Большая чувствительность из — за нежной кожи, а высокая эмоциональность потому, что гормоны играют.

Трогаю ягодицу слегка, разгорается вновь, будто солнечный ожег. Вот же набила попец. Вспоминаю, аж передёргивает. Но на лицо щегла смотрю мелкого, и уже не так стыдно. Подумаешь, злая тётка отшлёпала. Хотя нет, чувства смешанные. К лицу новому привык, да и не такой уж я сопляк. Восемнадцать лет, это вам не хухры — мухры.