Чужие миры - Галина Дмитриевна Гончарова

он.

Синие глаза Джерисона блеснули зимним льдом.

— Всего наилучшего, ваше высочество.

Граф вышел из комнаты, не оглядываясь.

Бран остался.

— Вот так. Двигаться ты не сможешь, веревок не нужно... прощайте, ваше высочество. Обещаю, ваша сестра сохранит о вас хорошую память.

Бран поднялся с колен и направился к двери.

-СТОЙ!!!

Иной шепот бывает громче крика. Бран на секунду повернулся.

— Ваше последнее слово?

— Ты сказал, что я ничего не почувствую!!!

Гардрен очаровательно улыбнулся. Словно Холош решил посетить телесную оболочку своего верного слуги.

— Я солгал.

И хлопнул дверью.

Бран вышел из дома последним.

Огонь уже занимался. Они с Джерисоном стояли плечом к плечу. Двое друзей. Почти братьев — некоторые вещи или разводят навсегда, или сковывают незримыми цепями. Джес смотрел в огонь с тоской.

Все было просто, ясно и понятно даже самому тупому.

Молодая мачеха, молодой пасынок, любовное гнездышко...

Осколки бутылок и кувшина. Выпили, да и уснули, много ли молодым людям надо после любовных утех?

А в это время кучер решил выпить со слугой. В погребе, чтобы далеко не таскать.

Напились, подрались, свалили со стола свечу, старое дерево вспыхнуло... один умер сразу. Еще во время драки.

Второй... наверное, выскочить не успел. Или... да мало ли причин, господа?

Загорелось, огонь пошел наверх, дым тоже, любовники сначала задохнулись, потом уже сгорели... горе! Какое горе!

Это и будет официальной версией происшедшего.

Что-то будет знать Миранда.

Что-то — вирмане. Но тем закроет рот Бран Гардрен. Жреца Холоша на Бирме уважают, сплетничать не станут.

Гвардия?

Тоже промолчат. Джерисон скормил всем байку о Миранде. Якобы, молодой человек влюбился-в его дочь, решил увезти силой, когда Миранда ему отказала... пришлось останавливать. Девушка не пострадала, а молодой человек....

Тоже не пострадал.

Наверное.

Это личное дело Джерисона, вот и нечего в него лезть.

Сплетни погуляют, да и забудутся. Такое бывает, всякое бывает... Миранда знала заранее, что могут быть определенные проблемы, и на все согласилась. Амиру и объяснять не понадобится.

Выросший в Ханганате мужчина точно знает, что сплетников надо пороть.

Долго.

Больно.

Пока языки не прикусят. А то и вовсе пооткусывают.

Но если что — Джерисон еще поговорит с будущим зятем, когда тот приедет. Через год или два.

Ганц...

Ганц промолчит. В этом на него можно рассчитывать. Единственный человек, которому Джерисон может все рассказать — и даст Альдонай, расскажет когда-нибудь, это Лилиан Иртон. Только бы она вернулась!

Только бы справилась!

Но в жену Джерисон верил больше, чем в Альдоная.

Лиля сделает все, от нее зависящее, чтобы вернуться. Это уж точно...

Дом разгорался.

Мужчины молча ждали.

И показалось Джерисону — или правда? Но когда занялось пламя выше крыши, когда с треском начали проваливаться внутрь потолочные балки, донесся из огня тоскливый вой взбесившейся волчицы.

И — стихло.

Пожарные прикатили, когда уже тушить было поздно. С ними прикатил Ганц, да и предложил:

— А не поехать ли нам выпить, господа?

Господа переглянулись, и решили, что стоит.

Пить и напиваться решили в особняке у Джерисона.

Там все свои, если мужчин спьяну и потянет на подвиги, то дальше двора они не уйдут. А поговорить стоило. Поговорить хотелось.

Спала наверху напоенная сонным отваром Миранда под присмотром Тахира дин Дашшара.

Спали рядом с ее кроватью две здоровущие собаки. И рядом с ними спали восемь щенков.

Спали вирмане, которые умотались за ночь.

Спала у себя дома ее высочество Анжелина, твердо решившая надрать мужу уши. За секреты! Расспрашивать не станет, но уши надерет!

Спал дворец.

А мужчины приговаривали уже четвертую бутыль вина. И разговаривали.

Не о молчании или сохранении тайны, это они и так понимали. О другом.

— Джес, ты не против, если я кое-чему поучу Миранду?

— Чему?

— Защищать себя. Рука у девочки твердая, а вот знаний не хватает.

— Ее ваши и учат...

— Они одному, я другому...

— Учи. Я не против. Если Мири согласится...

— Согласится, — Бран и сомневаться не стал. — Я с ней поговорю. Сына учу, и ее буду.

— А младших?

— Когд^ подрастут. Может, и твоих тоже. Смотреть надо. Не каждому такая наука на душу ляжет, не каждому по руке окажется.

Джерисон кивнул. Это он мог понять — Миранда выросла вся в мать.

Кремень! Укусишь — зуб сломаешь!

Да, в мать.

В ее сиятельство Лилиан Элизабетту Мариэлу Иртон. Пили мужчины до утра. А потом свалились, где сидели.

И Миранда, покачав головой, приказала разнести их по ’ спальням, отправить письма к супругам Ганца и Брана, ну и приготовить «похмельный бульон». Как раз говядина на кухне была хорошая, варится он три-четыре часа, как проснутся — готов будет.

Миранда не прогадала.

Не успели мужчины проспаться — прибыл гонец от его величества.

Три штуки.

Искали мужчин по разным местам, а нашли в одном.

И смотрели друг на друга дураки дураками. Миранда сжалилась.

— Господа изволят почивать. Их посетил злобный перепел.

Гонцы переглянулись.

— Оставляйте письма. Как проснутся — сразу же отдам.

И сейчас напишу ответ его величеству.

А что еще оставалось делать?

Приказного у гонцов были недвусмысленные. Найти, вручить письмо, тащить к королю... легче сказать, чем сде.- лать.

Вряд ли граф Иртон одобрит подобное вмешательство.

И дочь'у него решительно настроена.

И собаки смотрят неодобрительно...

А уж вирмане? Жуть — и есть жуть!

Гонцы переглянулись, и нашли компромиссный вариант. А именно, устроились в комнате для гостей. Миранда приказала подать туда перекусить, выпить — вот, там они и подождут. А как господа проснутся, тут уж они и письма вручат, и проводят...

Приказали найти?

Они нашли.

А вот за состояние нестояния, в коем господа пребывать изволят, несчастные гонцы ни малейшей ответственности не несут. Остается только ждать.

Господа очнулись примерно к полудню. Сначала Джерисон, потом Бран, а потом и Ганц Тримейн.

Миранда приказала подать им горячий бульон и горячую ванную. Пара ведер ледяной воды прекрасно заменила контрастный душ, и в гостиную мужчины вышли уже более-менее в форме.

И получили письма от Ричарда.

Миранда только руками развела. Мол, и рада бы, но — больше она задержать их не смогла.

В конвертах было одно и то же.

Прибыть без промедления.

Мири не выдержала первой.

— Отец, вы позволите переговорить с вами?

— Да, конечно, Миранда. Пройдем в кабинет?

— Пожалуйста.

Джерисон посмотрел еще на двоих мужчин.

— Господа?

Тем и кивать не потребовалось. Да и не хотелось — головы все же побаливали после вчерашнего. И не только выпивки.

Миранда тщательно закрыла за собой дверь кабинета, подождала, пока все устроятся у стола, дополнительно задернула ^ще портьеры, закрывающие дверь — для лучшей звукоизоляции, и посмотрела на отца.

— Джолиэтт?

— Мертва.

— Стуан Леруа?

— Тоже.

Джерисон не собирался щадить дочь или что-то от нее скрывать. Если она достаточно взрослая, чтобы помогать, значит, она достаточно взрослая и для всей остальной информации. Это справедливо.

Миранда улыбнулась. Даже, скорее, оскалилась.

— Я рада.

Бран не сдержал улыбки.

И рождаются же такие жемчужины на берегу? Определенно, девочку надо учить.

Тем временем Миранда посмотрела отцу прямо в глаза.

— Что я должна говорить?

— Вчера мы не успели, — кивнул Джерисон. — Запомни. Ты уехала