Золотая клетка - Юй Сы

надевая капюшон. Она уклонилась от руки, которая пыталась схватить ее за полу халата, и, не слушая новых стенаний, покинула камеру. Чжоу Су остался в темнице проследить за исполнением приговора и тем, чтобы визит императрицы остался в тайне.

Мин Сянь в одиночестве вышла на свежий воздух. После спертой вони темницы она вдохнула полной грудью и резко выдохнула. Она проверила бумагу в рукаве и плотнее натянула капюшон. Глядя на серебристую луну в небе, она с удивлением ощутила, как ветер холодит щеки, и поняла, что плачет. Слезы текли по ее лицу, скатывались вниз и исчезали в черной ткани. Она еле заметно хмыкнула, утирая их рукавом, и подошла к лошади. Оглянувшись на темницу, в которой когда-то умер ее брат, а теперь умирал человек, причастный к его смерти, Мин Сянь не почувствовала абсолютно ничего – словно ее сердце давно перестало ощущать что-либо, кроме душераздирающей, изматывающей боли.

Глава 30

Что значит быть старшим братом

Евнух вернулся во дворец и мрачно кивнул императрице, сообщая о том, что все выполнено.

– Отлично, – с совершенно равнодушным лицом отозвалась та. К ней вернулось ее обычное хладнокровие. На улице была ночь – и Мин Сянь, судя по тому, что видел евнух, и не собиралась ложиться.

Она сидела за столиком в покоях, и перед ней стоял кувшин весеннего вина.

Чжоу Су нахмурился.

– Ваше Величество, ложитесь отдыхать, – посоветовал он.

– Нам не спится, – неожиданно честно отозвалась Мин Сянь, поднимая чашу в сторону старика. – Чжоу Су, что насчет той просьбы, о которой Мы говорили? Насчет слуг?

– Ох, верно, ваш слуга как раз хотел сегодня отчитаться о деле, но мы направились в императорскую темницу, и я сбился с мысли, – спохватился Чжоу Су. – Я разузнал обо всех слугах Восточного дворца и Дворца процветания. Вот списки. – Он достал из рукава два свитка. – Я вычеркнул всех, кто был казнен, и всех, кто был продан. Оставшихся не так много.

Мин Сянь развернула бумаги перед собой, отодвигая кувшин с вином. Пьяным взглядом девушка уставилась на списки имен. Чувствуя, что разум ее замутнен и она не сможет разобрать ни строчки, девушка подняла глаза на евнуха.

– Расскажи лучше сам.

Чжоу Су спрятал усмешку за рукавом – попытка императрицы не казаться пьяной была довольно забавной. Он с охотой принялся пояснять: большинство слуг, оставшихся во дворце, – это служанки низкого ранга, которые не имели доступа в покои наследника и императрицы и лишь занимались уборкой, стиркой и готовкой. После тщательной проверки большинство были проданы, но некоторые остались во дворце и перешли в другие резиденции, потому что им больше некуда было идти. Больше всего пострадали слуги из Восточного дворца – половина евнухов была казнена, остальные низведены до самых простых служащих дворца, выполняющих грязную работу.

– Ты заметил что-нибудь необычное? – нахмурилась императрица.

– Да, Ваше Величество. Одна из личных служанок бывшего наследника… пропала после того, как тот был обвинен во всех тех преступлениях, – произнес евнух.

– О? – Мин Сянь уставилась на него в изумлении. – Которая?

– Кажется, Ли Мэй? – Чжоу Су прошел пальцем по списку имен и ткнул в одно: – Вот она. Тогда посчитали, что она просто сбежала, поскольку была пособницей наследника. Ее искали, но не нашли.

– Кто-нибудь подтвердил, что она покинула дворец? – неожиданно спросила Мин Сянь, глядя на два иероглифа перед собой. Вспышка озарения в ее голове рассеяла алкоголь.

– Н-нет, – запнулся Чжоу Су. Он, кажется, начал понимать, куда императрица клонит. – Дворец был закрыт для входа и выхода из-за болезни прежнего императора.

– Но Мы же смогли выйти. – Мин Сянь потерла подбородок. Она с толикой боли вспомнила свой последний визит к брату.

– Вы – другое дело. Кто бы посмел остановить Ваше Величество? К тому же… – Чжоу Су не надо было договаривать, девушка и сама поняла. Тогда она осталась единственным ребенком императора, который ни в чем не был замешан. Даже стража понимала, что имеет дело с будущей правительницей империи, поскольку Мин Дуань был тяжело болен, а дело наследного принца казалось решенным.

– Мы поняли. Значит, она не покинула дворец, – сказала Мин Сянь, в раздражении отмахиваясь от этих мыслей. – Найди ее. Кто-то укрыл ее во дворце. Кто-то посмел спрятать Ли Мэй так, что никто не нашел ее за пять лет.

– Слушаюсь, Ваше Величество, – с легким поклоном Чжоу Су отправился прочь. Он не знал, зачем императрице эта служанка, но догадывался, что это было дело чрезвычайной важности, потому торопился что-то сделать. В конце концов, во дворце более тысячи слуг; искать девушку среди них – как искать иголку в стоге сена. А значит, евнуху предстояла большая работенка.

Мин Сянь снова осталась одна. Она налила вина, задумчиво глядя на свитки перед собой. Проведя пальцем по имени «Ли Мэй», она пыталась вспомнить лицо этой девушки – у старшего брата было не так много служанок, особенно приближенных. Она должна была помнить, как та выглядит. Но почему-то вместо лица девушки она вспоминала улыбающееся лицо брата, его теплые глаза и руки, когда он гладил ее по голове, его редкие, но крепкие объятия. Он был настоящим старшим братом как для нее, так и для Мин Синя. Они всегда прислушивались к нему и уважали его мнение. Она помнила, что именно наследный принц подарил ей первую кисть, которой она писала смешные и кривые иероглифы и пачкала одежду тушью – свою и Сюина, который всегда терся рядом. Старший брат учил ее писать – пока отец-император был слишком занят управлением страной, матушка занималась сестрой, а великий наставник страдал от того, что наследник вместо обучения дурачится с младшей сестрой.

Мин Сюань был первым человеком, которого она запомнила в этой жизни. Не матушку, не отца, который всегда смотрел на нее с суровостью государя, а Мин Сюаня. Ее самое первое воспоминание, которое она могла воскресить в памяти (возможно, самое яркое в череде одинаковых дней во дворце наложницы Вэй), – ей около трех, и она потерялась в бесконечных лабиринтах дворца.

Испуганная маленькая принцесса, сбежавшая от нянек и служанок, спряталась за камнем, заслышав чьи-то шаги.

– Кто там прячется? – услышала она тогда звонкий детский голос. Мин Сянь выглянула и увидела мальчика – у него было смешное нахмуренное лицо, как будто бы он пытался казаться старше. Ему было около десяти лет, он был худ и нескладен, но, увидев Мин Сянь, ободряюще улыбнулся: – Ты кто?

Мин Сянь еще плохо разговаривала, но уже умела гордо произносить свое имя в полную силу легких:

– Цюйцинь!

– Что же ты тут делаешь одна, Цюйцинь? – спросил мальчик. Он был в золотых одеждах, цвет которых очень понравился девочке. Она вылезла из-за камня и потрогала полу халата.

– Я сбежала. Мне надоело дома! Там все такие скучные! Я лешила… – девочка