Чужак в чужом краю - Роберт Хайнлайн

и добрые пожелания своего народа. С другой — он человек и гражданин Соединенных Штатов Америки и Федерации, что дает ему определенные права и налагает на него определенные обязанности, причем нелегкие. Будучи адвокатом мистера Смита, я пытался разобраться в его делах, но несмотря на все свои старания, не смог даже составить полный перечень его имущества. В самое ближайшее время нужно разобраться с налогами. И вышеперечисленное — только мизерная толика той колоссальной работы, что предстоит проделать. — Тут Джабл остановился и долго сморкался. — Я старый человек и боюсь, что не успею закончить порученное мне дело. Вы должны понимать, что мой клиент плохо разбирается в делах такого рода: на Марсе они решаются по-другому. Но он очень способный молодой человек, его родители были людьми незаурядными, и, надеюсь, их гены проявятся. Не сомневаюсь, что через несколько лет молодой человек разберется со своим наследством самостоятельно, без помощи дряхлого адвоката. Но, к сожалению, дела не ждут. А мистер Смит с большей охотой изучает историю, культуру и искусство нашей планеты, ставшей ему вторым домом. И я считаю, что он сделал правильный выбор. Мистер Смит от природы наделен мудростью, которая удивляет всех, кто с ним встречается, и продолжает удивлять меня. Когда я поделился с ним своими опасениями, он посмотрел на меня ясным взглядом и сказал: «Не мучайся, Джабл, посоветуйся с мистером Дугласом». — Джабл выдержал паузу и с волнением в голосе произнес: — Поэтому, мистер Дуглас, я хотел бы обсудить с вами некое частное дело. Давайте поговорим наедине, а дам и господ отпустим по домам!

— Выкладывайте свое дело, доктор Харшоу, — ответил Дуглас, — оставим протокольные формальности. Кто хочет, может уйти.

Никто не ушел.

— Ну что же, — сказал Джабл, — я изложу все в двух словах. Мистер Смит просит вашего согласия стать его адвокатом с полным правом распоряжаться всеми делами.

Дуглас, казалось, был поражен:

— Это слишком большая ответственность, доктор!

— Я знаю, сэр. Я говорил мистеру Смиту, что вы — самый занятой человек на нашей планете и у вас не будет времени заниматься его делами. — Джабл покачал головой и улыбнулся. — Но мои слова не произвели никакого эффекта. На Марсе от человека тем больше требуют, чем больше он занят. Мистер Смит сказал: «Давай попросим его», — и вот я вас прошу. Разумеется, мы не требуем немедленного ответа: у марсиан так не принято, они никогда не спешат и никогда не усложняют дела. Мы обойдемся без ревизии и долговых обязательств, а просто подпишем назначение. Хотя Майку даже этого не нужно: он готов доверить вам свое имущество сию же секунду и под честное слово. Это в характере марсиан. Если марсианин доверяет вам, то доверяет во всем… Да, я не сказал самого главного: мистер Смит обращается не к Генеральному Секретарю, а к Джозефу Эджертону Дугласу, к вам лично. И если вы уйдете с государственной службы, то все равно останетесь адвокатом мистера Смита. Ваш преемник на государственном посту не сможет вмешаться в дела мистера Смита, поскольку это право доверено лично вам, а не человеку, занимающему Октагон.

Дуглас кивнул:

— Я не могу дать окончательный ответ, но благодарен за оказанное доверие.

— Если вы откажетесь от обязанностей адвоката мистера Смита сейчас или в дальнейшем, то они будут переданы Бенджамину Кэкстону. Встань, Бен, пусть тебя увидят. Если же ни вы, ни мистер Кэкстон не захотите или не сможете взять на себя исполнение обязанностей, то права будут переданы… кому?., мы сообщим в случае необходимости. Главное — пусть будет ясно, что всегда найдется замена. Где проект? — Джабл, казалось, растерялся. — Я не привык говорить без опоры на документы. Мириам, где записи?

Джабл взял у Мириам лист бумаги.

— Дай-ка мне остальные документы.

Мириам передала ему толстую пачку листов.

— Вот пакет документов, которые мы заготовили для вас, сэр, или для Кэкстона — словом, для того, кто согласится стать адвокатом мистера Смита. Здесь оговорено право на получение вознаграждения за работу: сумма определяется самим адвокатом, установлен весьма значительный нижний предел… хотя… разглашать это не стоит. Далее — право помещать доходы в банк… Правда, мистер Смит не хотел бы связывать вас строгими инструкциями. Ваши полномочия не ограничиваются и в любой момент могут быть вами сложены, как, впрочем, и отозваны у вас. Читать все я не хочу, потому и записал.

Джабл с рассеянным видом посмотрел по сторонам.

— Мириам, будь умницей, отнеси документы Генеральному Секретарю. А эти экземпляры останутся у нас. Они еще могут понадобиться… Один экземпляр — Бену. Кажется, все… Господин Секретарь, вы ничего не хотите сказать?

— Несколько слов. Мистер Смит!

— Да, мистер Дуглас?

— Вы действительно этого хотите? Вы в самом деле хотите, чтобы я выполнил то, что написано в этих документах?

Джабл затаил дыхание и боялся поднять глаза на своего «клиента». Майка готовили к такому вопросу, но нельзя было предугадать, как именно будет сформулирован вопрос и как его интерпретирует Майк.

— Да, мистер Дуглас, — голос Майка раздался на всю планету.

— Вы поручаете мне вести все ваши дела?

— Да, мистер Дуглас, пожалуйста. Это будет очень хорошо. Спасибо.

— Ну что же, все сказано однозначно. Доктор, я обещаю подумать и в ближайшее время дать ответ.

— Спасибо, сэр, — от меня и моего клиента.

Дуглас встал было, но в этот момент раздался голос Кунга:

— Минуточку! А как же дело Ларкина?

Джабл быстро сориентировался:

— Ах да, дело Ларкина. Я слышал о нем не раз, но в основном от некомпетентных людей. Так что же дело Ларкина?

— Я спрашиваю об этом у вас. Или у вашего клиента. Или у Генерального Секретаря.

— Можно мне ответить, господин Секретарь? — спросил Джабл.

— Да, пожалуйста.

— Превосходно. — Джабл вынул носовой платок и трубно высморкался. Потом, глядя Кунгу в глаза, заговорил: — Сэр, я обращаюсь к вам лично, потому что в присутствии Генерального Секретаря нехорошо обращаться к вам, как к члену правительства. Давным-давно, когда я был еще мальчишкой, мы с приятелем организовали клуб. В каждом клубе должны быть свои правила, и первым правилом, которое мы единогласно приняли, был уговор называть наших матерей Ворчуньями. Глупо, конечно, но мы тогда были очень молоды… Мистер Кунг, вы понимаете, к чему я веду?

— Нет, доктор.

— Я применил наше «решение о Ворчуньях» всего один раз.