Лабиринт отражений - Сергей Лукьяненко

Я замолкаю на полуслове. Неудачник качает головой.

— Я никому и ничего не буду объяснять. Это бессмысленно, и это не нужно.

— Но контакт…

— Что такое контакт? — он улыбается. — Сверкающий звездолёт на лужайке перед Белым Домом? Длинноногая блондинка протягивает цветы фиолетовому крокодилу в скафандре? Полные трюмы машин и приборов, галактическая энциклопедия, записанная на тысяче и одном синтетическом алмазе? Лекарство от рака и средство управления погодой? Или, нет… скорее другое. Летающие тарелки жгут города, человечество ведёт партизанскую войну против разумных медуз? Вы ведь скорее поверите в это, Леонид! Вспомни того человека, который командовал межзвёздными армиями! Вспомни «Лабиринт». Это — контакты? Ты поверил в меня. Ты решил, что я пришелец. Что наступил миг контакта…

— Но если ты пришёл к нам, — кричу я, — значит, что-то есть! Ты что-то хочешь сказать нам!

— Нет.

Вот и всё. Я понимаю, и говорить дальше бессмысленно.

— Я просто живу здесь. Ты не можешь даже представить, Леонид, насколько мы различны. Я никогда не ступлю на землю — мне нечем по ней ступать. И не смогу пожать тебе руку — у меня нет рук.

— Но здесь ты — человек! — говорит Вика.

— Да. Если хочешь узнать небо, стань небом. Хочешь познать звезду, стань звездой… — Неудачник косится на меня, и улыбается: — Хочешь познать глубину — стань глубиной. Я стал человеком, насколько это было возможно.

— Это твой метод познания? — иронически спрашивает Вика.

— Да.

— Зачем, если мы так различны? Если мы не нужны друг другу?

— Я устал. Я слишком долго был один, — Неудачник то ли извиняется, то ли убеждает её. — Мне нужна была эта память… город и люди, вкус кофе и запах костра. Это было чужим, но теперь останется навсегда. Твоё недоверие, и вера Леонида. Те, кто убивали меня, и те, кто спасали. Я не хотел причинять вам неприятности, не хотел мешать. Это норма… не приносить вреда.

— Твоя норма… — говорю я.

— Да. Вы живёте по другим законам. Не мне судить, какие лучше.

— Тогда ты нашёл лучшее место, для того чтобы появиться на Земле, — киваю я Неудачнику. — Свобода и невмешательство. Все краски жизни, от белой до чёрной.

— Конечно.

— А мне почему-то казалось другое, — говорю я. — Что ты способен не только взять… запахи и вкусы, слова и краски. Хоть чему-то научить нас… нет, конечно, не тому, как разгонять облака или лечить грипп… хотя бы — доброте.

— Леонид, доброта — только слово. Я не могу убить живое существо. Но это не мораль. Это скорее физиология.

Вот теперь действительно — всё.

Мне хотелось найти ответ, найти идеал. Отыскать чудо, которому давно нет места на Земле. Пришедшее со звёзд, или рождённое сетью — всё равно. Наверное, Человек Без Лица это знал, предлагая пойти в «Лабиринт».

А чуду нет до нас дела. Оно совсем чужое. Его доброта — ничуть не возвышеннее сытой отрыжки.

— Если я попытаюсь объяснить свою этику, — говорит Неудачник, — мне придётся перейти на язык физических законов и математических формул. Если попробую передать науку — надо будет слагать поэмы и рисовать картины. Понимаешь? Разница не в уровне развития. Разница в самой основе. Нам нечего дать и нечего взять друг у друга. То, что я получил — лишь память. Эмоции. Но неужели ты думаешь, что они сохранятся в человеческом виде?

— Да, я так думал.

— Ты ошибался, Леонид. Скоро я уйду от вас, и всё изменится. Изменюсь я сам, изменится моя память.

Я отхожу от стола, гляжу в окно, где сверкают иллюминации Диптауна. Человек Без Лица, может быть, ты был прав? Нельзя подходить к Неудачнику с человеческими мерками. Я вот попытался — и что вышло?

— Допустим, — говорит за моей спиной Вика, — что ты не лжёшь. Ты и впрямь чужой. Пришелец со звёзд, например. Не имеющий ничего общего с людьми. Тогда расскажи мне…

Может быть, Вика и начинает верить. Теперь, укрывшись за словом «допустим», она будет пытать Неудачника на предмет его этики и культуры, конструкции корабля и принципа межзвёздного путешествия.

Тоже дело…

— Покину вас на минуту, — говорю я, не оборачиваясь.

Вика не протестует, наверное, решает, что я делаю временный выход из глубины.

Нет…

Нарисованная стена, нарисованное окно — я пробиваю их рукой, шагаю — и оказываюсь над городом. Здания, рекламы, пешеходы, машины…

Меня уже нет, тело исчезло. Я просто скольжу в воздухе.

Словно воплотились хакерские мечты и фантазии голливудских режиссёров. Виртуальность, как она должна быть. Свобода направлений и формы.

Дальше…

Я описываю круг над дворцом «Микрософта», огромным, чудовищно расплывшимся зданием, обильно усыпанным окнами. Снижаюсь, пытаясь определить направление на эльфийский сервер.

Вдоль этой вот улицы…

Наверняка я невидим для окружающих. Мчусь над головами прохожих, быстрее, чем машины «Дип-проводника», переключаясь с сервера на сервер.

Что я, собственно, ищу? След битвы, которая отшумела пару часов назад? Виртуальное время сжато, уже не отыскать концов. Но я всё-таки должен это сделать.

Вот…

Эльфийский домик, пустынная улица. Вдали мелькает такси, и исчезает.

Я ступаю на тротуар и превращаюсь в человека.

Трупы охранников Дибенко уже исчезли. То ли их убрали, то ли они распались сами. А вот на том месте, где оборотень схватился с Человеком Без Лица, до сих пор оплавлен и вмят асфальт. Единственный указующий знак.

И что мне это даст?

Обхожу вокруг вмятины, соображая, стоит ли вытягивать из дома поисковые программы и прощупывать пространство. Нет, конечно же, нет, это бессмысленно. Обычные методы не помогут.

Из переулка медленно выезжает такси и движется в моём направлении. Слишком неторопливо, чтобы это было случайностью, «Дип-проводник» славится скоростью.

Что ж, стоило ожидать засады.

Я так уверен, что из остановившейся машины появится Дибенко, что не сразу узнаю вышедшего мужчину.

— Стрелок? А? — жизнерадостно восклицает Гильермо, направляясь ко мне. — Ты, Стрелок?

Молчу. Начальник службы безопасности «Лабиринта» мне по-прежнему симпатичен. Это очень обидно.

— Ты Стрелок? — вопрошает Гильермо. — Хочу убедиться, скажи!

— Привет, Вилли, — говорю я. Он расцветает в улыбке:

— Привет! Я знал, знал… — Гильермо косится на оплавленный асфальт, цокает языком: — Круто. Жарко было. Да?

— Да.

— Стрелок… — Вилли разводит руками. — Мне очень-очень неприятно, правда! Я был даже против обвинения вас в ущербе! Но там, — обиженный взгляд вверх, — решили напугать вас. Это неправильный метод!

— И что теперь?

Гильермо вздыхает, и, не щадя шикарного костюма, усаживается на асфальт. Пристраиваюсь рядом. Мы сидим возле остатков Ромкиного погребального костра, словно двое хиппи разных поколений, один — остепенившийся, но по прежнему демократичный, другой — в самом расцвете своего протеста.

— Я подозревал, что это происшествие — ваших рук дело, — говорит Вилли. — Очень необычная и кровопролитная схватка. Да… Я ждал вас на свой… э… страх и риск.

— Зачем? — спрашиваю я. — Попытаетесь меня задержать? Это не выйдет. Это не вышло бы и раньше, а уж сейчас — тем более.

Гильермо настораживается, но не пускается в расспросы:

— Нет, нет, Стрелок! Я вовсе не уверен, что вы виноваты в наших бедах. Может быть, виной были недоразумения с «Аль-Кабаром»? А?

Он заговорщицки подмигивает. Этакий тихий бунт против руководства «Лабиринта».

— Стрелок, я хотел бы восстановить наше сотрудничество. В конце-концов вы первым заподозрили необычность Неудачника. И не должны за это страдать!

— Спасибо.

— Но и мы не можем оставаться в стороне! Ведь проникновение произошло на нашей территории! Юридически вопрос очень сложен, проще решать его по-доброму… по человечески. Ведь мы — люди!

Чего я не ожидал от «лабиринтовцев» — это подобной прыти. Быстро же они догадались, что происходит!

— Вилли, — говорю я. — Это всё бесполезно. Знаете, в чём наша с вами общая беда?

— «Аль-Кабар»? — быстро спрашивает Гильермо. — Или — мистер Икс?

— Нет. Вилли, мы все чего-то хотим от Неудачника. Я мечтал о каком-то благе для всех. Ну, знаете, такое общее, абстрактное счастье, которое он мог принести…

Гильермо понимающе кивает.

— Вы, очевидно, хотели получить славу, свою долю в дележе технологий, которые он мог дать…

Протестующий взмах руками. Ну да, «Лабиринт» — не коммерческая организация, слышали мы такие песни…

— Вилли, он не собирается с нами общаться! Совершенно. Мы ему не нужны.

Кажется, я его и впрямь поразил.

— Не нужны? — восклицает Гильермо.

— Абсолютно. Он остановился здесь, чтобы передохнуть. А теперь собирается продолжить путь среди звёзд.