Изгнание владыки. Роман. Рассказы - Григорий Адамов

Он быстро поднялся на палубу и направился к трапу, у которого оставил Диму с Плутоном. Они стояли за каютами, прижавшись в углу, спасаясь от колючего снежного вихря, врывавшегося на палубу сквозь открытый борт.

— Извини, Дима, я немного задержался, — сказал майор спокойным тоном, словно он уходил выпить стакан лимонаду. — Ты не замерз?

— Нет, ничего, Дмитрий Александрович. Пойдем в кают-компанию?

— Сходи уж один, голубчик. Мне надо сначала кончить одно маленькое дело, а потом и я туда явлюсь.

Они собирались разойтись в противоположные стороны, когда Дмитрий Александрович окликнул мальчика:

— Ты не видел, Дима: здесь никто не проходил?

— Проходил. Только не здесь, а по трапу на лед. И пурги не побоялся.

Дмитрий Александрович остановился и внимательно посмотрел на Диму.

— Ты не ошибся, Дима? — спросил он серьезным тоном.

— Как ошибся? — ответил Дима. — Я ясно видел сквозь снег. Он очень быстро пробежал. Я даже подумал, не Георгий ли Николаевич. Доха очень похожа.

— Ты же сказал, что он спит в каюте!

— Ну да! Спал, когда мы с Плутоном выходили.

— Беги скорей к себе в каюту! Проверь, но не буди его. Я подожду тебя здесь. Плутона оставь со мной.

— Хорошо, Дмитрий Александрович. Плутон, останься! Дима скрылся за штурманской рубкой.

Подавшись вперед, Дмитрий Александрович силился что-нибудь рассмотреть в кромешной белой мгле, бесновавшейся вокруг корабля, что-нибудь расслышать сквозь рев усиливавшегося ветра. Но ничего нельзя было разобрать в адском вихре за прозрачными стенами корабля.

Через минуту с левого борта донеслись голоса перекликающихся людей, топот ног и гул мотора. На борт поднимали какой-то тяжелый предмет.

«Левобортовой трап убирают», — с беспокойством подумал Дмитрий Александрович и оглянулся.

Из-за штурманской рубки вынырнул Дима.

— Ну что? — быстро спросил Дмитрий Александрович.

— Его нет в каюте, — задыхаясь, ответил мальчик. — И дохи его нет. И бинокля нет…

— Значит, это был он?

— Он, Дмитрий Александрович! — испуганно, заразившись тревогой Дмитрия Александровича, крикнул Дима. — Он был в дохе, с кисточкой на капюшоне! Я ни у кого не видел такой кисточки.

Дмитрий Александрович одним движением натянул на голову шлем своего электрифицированного костюма и бросился к трапу.

— Я побегу за ним! — крикнул он Диме на ходу. — Дай мне Плутона!

Не отдавая себе отчета в том, что делает, Дима тоже натянул на себя шлем и кинулся за Дмитрием Александровичем, крича:

— Я тоже! Я с вами! Плутон не пойдет без меня!

Они сбежали почти одновременно с трапа все трое — Дмитрий Александрович, Дима и Плутон — и сразу потонули в воющем и крутящемся снежном вихре.

— Давай руку! — прокричал Дмитрий Александрович. — В какую сторону он побежал?

— Направо! К корме! — с трудом выкрикнул Дима, не имея сил вздохнуть, так как ветер забивал ему рот и ноздри.

Молча, наклонив голову и крепко держа Диму за руку, Дмитрий Александрович бросился направо. Ветер накинулся на них, швыряя в лицо колючий снег и сбивая с ног.

Не отпуская руки Дмитрия Александровича, Дима спотыкался о неровный лед, проваливался по колено, опять поднимался и бежал дальше. Дмитрий Александрович шагал, сжав зубы, пронизывая глазами белую вертящуюся мглу. Через несколько шагов корабль пропал из виду, но неожиданно все вокруг озарилось странным молочно-сиреневым светом. Это вспыхнули восемь мощных прожекторов «Чапаева», но пользы от них было столько же, сколько от свечи. Дальше протянутой руки ничего нельзя было разобрать в снежной волнующейся пелене.

— Подальше от корабля! — крикнул изо всех сил Дмитрий Александрович, наклоняясь к Диме. — Там взломанный лед! Пошли вперед Плутона!

Ветер с яростным воем уносил слова вдаль. Дима слышал только далекое, неразборчивое «ай-яйя-а-а-у», но последние слова он понял.

Нагнувшись к Плутону, он прокричал:

— Вперед, Плутон! Ищи! Ищи! Георгия Николаевича! Георгия Николаевича! Ищи, Плутон!

Плутон взглянул на взволнованное лицо Димы и глухо залаял. Одним скачком он очутился впереди и, подняв кверху морду, внюхиваясь в воздух, начал кружить вокруг остановившихся людей, отбегал вправо и влево, скрываясь в белом вихре, и вновь внезапно появлялся у ног Димы — седой от снега, набившегося в его густую черную шерсть.

Дима прижался к Дмитрию Александровичу и, поднявшись на носки, прокричал:

— Вряд ли отыщет след! Снегу навалило!

— Тогда вернись с ним на корабль. Я один пойду.

— Нет, нет! Подождем! Он скажет.

Неожиданный порыв ветра с огромной силой вдруг ударил Диму в грудь в тот момент, когда он опускался на пятки, оторвал от Дмитрия Александровича и бросил в высокий, только что наметенный сугроб. В одно мгновение Дима бесследно исчез.

Дмитрий Александрович бросился туда, где только что стоял мальчик. Но на этом месте никого уже не было. Дмитрий Александрович громко звал Диму и полз на коленях вперед, широко разбрасывая руки.

Из пляшущей и ревущей белой мглы вдруг выскочил с приглушенным ревом какой-то чудовищный зверь и прыгнул на Дмитрия Александровича. «Медведь?» — мелькнула в голове мысль, и тотчас же он узнал собаку.

— Плутон! Плутон! — закричал изо всех сил Дмитрий Александрович. — Дима! Ищи! Ищи Диму!

И вдруг он почувствовал под рукой энергично барахтающуюся ногу, и перед ним появился белый шар с двумя блестящими точками. Это была голова Димы, сплошь залепленная снегом. Плутон, держа в огромной пасти его плечо, тащил мальчика из снежного сугроба.

— Держись крепче! — кричал Дмитрий Александрович, пытаясь подняться на ноги, но ветер, словно плотный водяной поток, наваливался на него и вновь бросал на снег.

Наконец ему и Диме удалось подняться и встать на ноги. С отрывистым лаем Плутон вертелся возле них, отбегал и вновь возвращался и наконец, схватив в пасть руку мальчика, потащил его за собой.

— Он что-то нашел! — кричал Дима Дмитрию Александровичу. — Он что-то нашел!

«Пойдем за ним!» — жестом показал Дмитрий Александрович.

Согнувшись и опустив головы, ложась грудью на ветер, как на доску, и крепко держась за руки, они побрели за Плутоном. Чтобы выдохнуть воздух, приходилось прикрывать нос рукой.

Плутон бежал впереди, подняв нос кверху и ловя какие-то одному ему заметные запахи, которые ветер приносил из белой ревущей пустыни.

Они с трудом прошли несколько метров, и перед Дмитрием Александровичем внезапно выросла высокая ледяная глыба, усыпанная смерзшимися обломками льда. Они с трудом обошли ее. За торосом было чуть потише и можно было перевести дух.