Лаймаргия: кровь и песок - Артём Оноприенко

как ещё верховный правитель этих земель не вмешался в эти дрязги? Может, ему вообще наплевать? Ну да, он же по большей части за внешнюю политику отвечает.

— Сейчас ложишься и следом за мной ползёшь, понял?

На вопрос Брана я кивнул и направился за ним.

К канализации мы приползли очень быстро. Бран с большой скоростью, словно змея, переползал от камня к камню, не останавливаясь на передышку. Я вполне поспевал за ним, наверное, поэтому мы и управились быстрее, чем я в первый раз.

Оказывается, недалеко от стока лежало брёвнышко, которое нужно было просто толкнуть, чтобы не запачкаться в отходах чужой жизнедеятельности, проходя яму перед окончанием трубы. Тут винить себя глупо, не всё я продумал до мелочей, да и об этом брёвнышке не знал.

— Через сто метров поднимаемся. Твои ждут нас у приюта. Сильно по ним соскучился?

— Ты даже не представляешь, насколько.

— Ну ничего, через час уже выйдем из города. Полезли.

Когда я вылез, меня поразил вид улиц. Про освещение — это не иллюзия, его действительно больше не было. Фонари не озаряли улочки ярким жёлтым светом. Изредка в окнах каменных или деревянных домов мелькали огоньки. Город погрузился во тьму, скрывая истинный печальный облик. Я вспомнил голодного старика в переулке, брошенного мной на погибель.

— Идём, не стой, — сказал Бран и направился в сторону, где, по моим примерным прикидкам, находился приют.

Надеюсь, сегодня ничего не произойдёт.

Глава 27

Спасение

До приюта мы добрались быстрее, чем ожидалось. На улице стояла подозрительная тишина, словно город действительно опустел. Даже вездесущие стражники куда-то исчезли. Хотя пару раз мы обходили усиленные группы стражи, состоящие из десяти человек.

— Люди узнали, чем их кормили, но на бунт не хватает сил. Я кормил всех, кого только мог, и рассказывал о том, что происходит. Вот только неожиданно те, кто говорил о действиях властей, исчезли. — Бран оглянулся, посмотрев на меня. — Не переживай, теперь это не твои проблемы.

— Знаю, давай уже скорее выведем меня отсюда.

Я начал раздражаться. Бран прав, это не мои проблемы. Защита страны, обречённой на поражение, — полнейший бред. Вообще считаю, что со дня на день все защитники на фронте объединятся с атакующими и придут возвращать свои земли. Жаль, что политика — это политика. Там всегда примешана гордыня. Король просто не может взять и отказаться от своего слова. Лучше умереть с мечом, чем жить всю жизнь презираемым всеми лжецом. Но в этой ситуации народ бы его не осудил.

— Сейчас.

Бран вздохнул и начал насвистывать мелодию. После её окончания в одном из дверных проёмов, где деревянная дверь была чуть приоткрыта, мелькнули светло-русые волосы, а потом показались глаза, которые я никогда не забуду.

— Мила! — прокричал я и бросился к ней.

Дверь открылась, и за ней показалась Сара.

— Любимые мои девочки! — Я бросился их обнимать, стараясь контролировать силу.

— Паран, спасибо, я люблю тебя, — прошептала Сара мне на ухо, находясь в моих объятиях. — Только не кричи так.

— Задушите, кхе-е! — Мила, застрявшая между нами, начала возмущаться и привлекать к себе внимание, но я-то знал, чего хочет моя дочь.

— Иди сюда, моя прелесть. — С глупой улыбкой на лице я обнял дочь, а потом поднял её на руки. После моих тренировок она показалась лёгкой, как пушинка. — Как же я по вам скучал! Вы не представляете! Мне столько нужно вам рассказать, и дня не хватит, чтобы описать все приключения.

— Потом расскажешь. Нужно уходить, и побыстрее, — влез Бран в нашу трогательную встречу. — Твои крики могли привлечь стражников.

— Да, дорогая, он прав. Давайте покинем этот ужасный город.

На лице моей жены была такая же глупая улыбка, как и у меня. Она смахнула накатившую слезу и кивнула, принимая правила, которые ей за последние пару дней вбили в голову.

— Идём за мной шаг в шаг. Не переговариваемся. В случае обнаружения… — Бран на секунду замолчал, словно что-то сегодня должно было пойти не так. — Паран, ты знаешь, куда вести семью.

Неужели он решил пожертвовать собой? Благородно, но мне кажется, он просто набивает себе цену. Всё же на нём висит долг жизни. Но в этом ли дело?

Перестав забивать голову подозрениями, я кивнул в ответ, и мы двинулись в путь. И словно по воле тёмного рока в груди взыграла чуйка. Я списал это на страх после слов моего провожатого. Вот только чувство опасности усиливалось с каждым пройденным шагом. Нечто мрачное и неотвратимое поджидало нас впереди.

— Бран, стой, — сказал я контрабандисту, одновременно останавливая Сару и Милу. — Впереди засада.

Бран повернулся, нахмурив брови. В последнее время я стал гораздо лучше видеть в темноте, так что и это от меня не скрылось.

— Что? Откуда… — Он не закончил фразу, так как услышал шорох доставаемого из ножен меча, а потом тихий яростный шёпот. — Бежим! — произнёс он и первым сорвался на бег в противоположную от нашего пути сторону.

— Именем закона! Стой, сука! — прокричал человек, вышедший из-за угла. Щуплый, темноволосый — кажется, где-то я его уже видел. — Парана живым, остальных в расход!

— Бегите! — Я бросивл взгляд на своих. — Каменная шрапнель!

И сразу же десятки небольших булыжников полетели в мужчину, отдавшего бесчеловечный приказ. Однако они разбились о синеватый щит, прикрывший владельца. Из-за поворота показались воины-гиганты, закованные в латы королевской стражи. Последнее стало ясно по светящемуся золотому гербу на нагруднике. Золотой козёл. Продать один такой доспех — и можно жить припеваючи несколько лет.

— Огненный шар!

Пламя срывается вдогонку и тоже разбивается о защиту.

— Не-е-е-ет! — донеслось из-за спины.

Это была Сара. Я рванул к ней на выручку, замечая, как на перекрёсток выходят ещё стражники.

Окружили? Нет, не может быть. Добегаю до места, откуда примерно доносился голос моей жены, и вижу, как контрабандист тащит её за рукав. Они рядом с открытым люком, значит, ей ничего не угрожает.

— Спасибо, друг, — произношу одними губами и резко разворачиваюсь. — Я выиграю вам время.

— Стоять, ублюдок! Ловите его! Быстро!

До чего же неприятный голосок у этого казначея! Так и хочется затолкать ему в глотку мои нестираные портянки. Хотя Герою нравился