Грязная жизнь - Владимир Колычев

Слепой слышал, насколько опасен Скорпион. Его укус смертелен. Но как-то не верилось, что этот доходяга, избитый ментами до полусмерти, на что-то еще способен.

С апреля месяца ловит он Скорпиона, а все безрезультатно. Как будто бандит и его ублюдки не люди, а призраки. Николай Павлович испытывал невольный ужас, когда ему приходилось составлять отчеты об их злодеяниях. Он уже давно забыл о покое и нормальном человеческом сне. Все время в работе, и днем и ночью, командировки, расследования, розыск. Но все безрезультатно. Скорпион как тень ускользал из расставленных ему силков. Кривобоков уже отчаялся поймать его. И когда ему сообщили о задержании главаря знаменитой банды, на какие-то мгновения у него даже остановилось сердце. Звонили из Тулы.

– Повторите, что вы сказали? – закричал он в трубку.

– Взяли вашего Скорпиона. При задержании он убил одного омоновца, второго тяжело ранил.

– Задержали только его одного?

– Да. С ним были еще двое. Их пытались поймать, но они застрелили двух омоновцев и скрылись.

– Где Скорпицын?

– В изоляторе временного содержания. Сегодня переведут в следственный изолятор.

– Нет, не надо! – От собственного крика заложило уши. – Усильте охрану и дожидайтесь моего приезда.

Николай Павлович все еще не верил, что Скорпион у него в руках. Ему казалось, что за время, пока он будет в пути, этот монстр растворится в воздухе, исчезнет как дым. Или, что более вероятно, при переезде из одного изолятора в другой его отобьют подельники.

О Скорпицыне Кривобокову доложили утром, а уже в середине дня он был в Туле. Вместе с ним прибыла его следственная бригада.

Городок, где задержали Скорпицына, с ночи оцепили со всех сторон местным ОМОНом и СОБРом, прочесывали улицы, проверяли квартиры, дома. Пытались найти и обезвредить банду Скорпиона. Только пока безрезультатно. К Туле со всех сторон подтягивались силы МВД и ФСБ для большей эффективности оперативно-розыскных мероприятий. Бандиты могли находиться и в самом городе. Их нужно найти во что бы то ни стало.

Первым делом Николай Павлович хотел увидеть Скорпицына. Но в изоляторе временного содержания его уже не было. Все же перевели его в СИЗО. Но не в камеру, а в тюремную больницу.

Дело в том, что вчера при задержании Скорпицына жестоко избили. Но это понятно. Как-никак омоновца убил. А когда узнали, кто он и в чем подозревается, кулаки и тяжелые полуботинки обрушились на него градом. Едва живого бросили в камеру. А там его взяли в оборот воры. Чем-то разозлил он их, и они попытались его опустить.

Но не тут-то было. Мирон буквально зубами вцепился в глотку одному уркагану. Мертвой хваткой сжал челюсти. Его били, пытались оторвать от жертвы. Но это только еще больше ожесточало его. Острыми зубами он разорвал шею вора, перегрыз ему сонную артерию. Потерпевший умер от потери крови. Случай беспрецедентный. Он шокировал двух других нападавших. У них буквально опустились руки, когда в состоянии аффекта, из последних сил, Скорпицын набросился на них. Одному он размозжил голову о стену. До второго добраться не успел. Помешали надзиратели.

Никто не мог ожидать такой прыти от него, избитого до полусмерти человека. А зря. Надо было знать, что Скорпицын не человек. Он нелюдь, его питают силы ада. В каком бы состоянии он ни находился, от него всегда будет исходить смертельная опасность.

Скорпицын лежал, прикованный наручниками, на больничной шконке. Рядом с ним с автоматами стояли два собровца. Еще столько же охраняли его у входа в палату. Наконец-то местное начальство осознало, насколько страшен и опасен этот монстр.

На нем не было живого места. Лицо – один сплошной синяк, резкий ледяной взгляд с трудом пробивается сквозь узкие щелочки глубоко ушедших под опухоль глаз.

Кривобоков с ненавистью посмотрел на него и присел на стол.

– Я старший следователь Генеральной прокуратуры по особо важным делам, советник юстиции Кривобоков. Я веду ваше дело, гражданин Скорпицын.

– Пошел в задницу! – скривил разбитые губы Скорпицын.

Послышался хриплый булькающий смех.

Этому ублюдку нечего терять, и он это прекрасно понимает.

– Я хочу знать, где скрываются члены вашей банды, – с трудом сдерживая себя в рамках приличия, спросил Кривобоков.

На этот раз Скорпицын промолчал. И демонстративно отвел глаза в сторону. Ты, мол, можешь убить меня, мент, но я тебе ничего не скажу.

– Ладно, вы не желаете говорить. Но мы все равно выловим ваших подельников, гражданин Скорпицын, можете мне поверить.

В ответ тишина.

Как будто кто-то укусил Николая Павловича. Он встал, собираясь уходить, и тут его прорвало.

– Ты, Скорпицын, ублюдок и мразь! – сорвался он на крик. – Я уничтожу тебя!

– Ты покойник, «мусор» дерьмовый, – процедил сквозь зубы Скорпицын.

Николай Павлович почувствовал на себе тяжелый, угнетающий взгляд. От него веяло смертью. На какое-то мгновение ему стало не по себе.

– Ах ты, тварь! – не выдержал один из омоновцев и, что запрещалось всеми законами и инструкциями, ударил подследственного кулаком в грудь.

В ответ на это Скорпицын только улыбнулся. Сатанинская улыбка. От нее пошел импульс, от которого на миг заледенела в жилах кровь.

Из палаты Кривобоков выходил в состоянии душевного потрясения. Этот монстр обладал даром давить на чужую психику.

Высшая мера наказания. Он приговорен к расстрелу. И приговор будет приведен в исполнение немедленно, несмотря на мораторий на смертную казнь. Что ж, этого и следовало ожидать. Мирон презрительно усмехнулся, пристально глядя на судей, вынесших ему приговор.

– Меня нельзя убить! – убежденно сказал он.

Эта фраза громом молнии разнеслась по залу суда. Он видел, как вздрогнули люди в первых рядах.

Для этих ничтожеств его слово имеет магическую силу. Все они считают его зверем, монстром, нелюдем. Но все они панически боятся его. Одним лишь взглядом он вселяет ужас – никто не в состоянии выдержать его взгляд.

Три месяца находился Скорпион под следствием. В одиночной камере следственного изолятора. Его охраняли автоматчики – но он лишь усмехался, глядя на них. Он никого не боялся!

Мент Кривобоков пытался его колоть на признанку, да только хрен ему по всей морде. Мирон не сознался в налетах на банки, на инкассаторов, в убийствах ментов. На допросах молчал, в его глазах следователь видел одно лишь презрение.

Он не сознался ни в чем. Но следствие накопало достаточно фактов, чтобы прижать его к стенке. Что ж, флаг им в руки.

И вот суд и приговор. Из зала суда его повезут в расстрельную тюрьму. Что ж, пусть попробуют, может, получится.

Мирон расхохотался. Он не верил, что его смогут убить. И мент Кривобоков не верит в это. Паника в его глазах. А ведь кремень-мужик.

Зал суда охранялся по высшему разряду. Только рядом с клеткой, где находился Скорпицын, стояли пять омоновцев в бронежилетах и с автоматами. На входе и у зарешеченных окон тоже автоматчики. Здание суда окружено плотным кольцом собровцев. На крышах прилегающих зданий снайперы. Если вдруг подельники Скорпиона захотят отбить своего главаря, их ждет достойный прием. Но они, похоже, и не собираются что-либо предпринимать. Ничем не дают о себе знать.

И все же Кривобоков не мог унять внутреннюю дрожь, когда Скорпицын расхохотался, с презрением глядя на него. Неужели у него есть какой-то план и он сумеет вырваться из-под стражи? Нет, этого не может быть!

Приговор в отношении Скорпицына решено привести в исполнение немедленно, прямо в следственном изоляторе Тулы. Сам Генеральный прокурор через самого Президента добился такого решения. А все объяснялось тем, что боялись этапировать его в расстрельную тюрьму, далеко это. Как бы не отбили его по пути подельники-бандиты. Вот какой ужас вселял во всех этот монстр.

Скорпицына сопроводили до автозака, приковали наручниками к специальному приспособлению, закрыли на все замки. С двух сторон машину зажали два бронетранспортера с башенными пулеметами. Сзади прицепился эскорт из трех микроавтобусов с вооруженными омоновцами. Такое сопровождение способно отбить любое бандитское нападение. И все же Кривобоков не чувствовал себя уверенно. Он успокоится лишь тогда, когда собственноручно подпишет заключение о его смерти.

С двумя машинами патрульно-постовой службы с мигалками грозная процессия двинулась в сторону следственного изолятора. Кривобоков ехал в головном микроавтобусе. Впереди него второй бронетранспортер, а перед ним автозак с осужденным.

Они уже проехали полпути, когда автозак вдруг свернул на второстепенную улицу. Машины патрульно-постовой службы и первый бронетранспортер продолжали идти по инерции вперед. В первый момент Николай Павлович подумал, что произошла какая-то ошибка. Но когда автозак начал стремительно набирать скорость, следователь оцепенел от ужаса.