Star Wars: Байки из кантины Мос Айсли - Сборник

Он слышал разговор между Эвазаном и сенатором. Он слышал, как они вышли из комнаты. И наконец, он услышал отвратительный шлепающий звук, когда существо поглотило последнего из его товарищей.

Затем раздалось потрескивание, возникающее при коротком замыкании, и переговорное устройство отключилось; лицо мужчины было хмурым. Повесив переговорное устройство на пояс, он ловко вскарабкался по стене замка на покатую крышу. Там находился передатчик дальнего действия, в рюкзаке для переноса на спине, прикрепленный к гладкой черепице клейкой лентой. Спрятавшись от ветра в углу между крышей и шпилем, он вытащил из рюкзака шлемофон и быстро заговорил в микрофон.

– Алло, Мать? Говорит Гурион. Вы слышите меня? – он озабоченно посмотрел на небо, покрытое тяжелыми тучами. – Вы все еще там, наверху?

– Все еще на орбите, Гур, – последовал ответ. – Что вы можете доложить?

– Все мертвы, – ответил Гурион без обиняков. – Все, кроме меня. Должно быть, Эвазана солидно охраняют там, внутри. Это были наши лучшие люди.

После минуты тяжелого молчания вновь раздался голос, в котором звучала не до конца скрытая печаль.

– Ну что ж, так тому и быть. Выбирайтесь оттуда, Гур. Немедленно. Мы подберем вас.

– Нет. Не надо, – твердо сказал он. – Я собираюсь пробраться внутрь и подобраться к нему поближе. Это – единственный верный способ захватить его.

– В одиночку? – произнес голос с удивлением. – Это – самоубийство.

– Даже если я погибну, мне все равно, – сказал Гурион с яростью в голосе. – Я твердо намерен добраться до него, и мне кажется, я знаю, как это сделать.

Внутри замка Эвазан со своим гостем спускались по длинной винтовой лестнице. Чем ближе они подходили к таинственному святилищу в логове доктора, тем отчаяннее звучали извинения в тоне сенатора.

– Со своей стороны, я никогда не сомневался в вашей честности, – объяснял не-человек, и голос его становился все визгливее от растущей тревоги. – Это мои коллеги в сенате подбирают всякие слухи. Некоторые даже говорят, что Вы приговорены к смерти на десяти планетах.

– На самом деле на двенадцати, – беззаботно поправил его Эвазан. – Может, уже даже и больше. Я не проверял.

– В самом деле? – сказал сенатор еще более тонким голосом. – И, кроме того, были еще разговоры о некоторых из ваших… э… медицинских экспериментов.

– Не стану отрицать, что в них также есть изрядная доля правды, – признал доктор. – Я не собираюсь извиняться за то, что сделал. Все было направлено на благую цель.

Наконец они добрались до конца лестницы. Эвазан отпер замок и открыл массивную металлическую дверь. Заскрипели петли, и они прошли внутрь. Там внутри огромный подвал замка представлял собой единое, ничем не разделенное пространство. Высокий потолок поддерживали приземистые колонны и массивные каменные арки. Все пространство, вплоть до дальней, теряющейся в тени стены, было заполнено рядами больших стеклянных цилиндров, которые издавали слабое свечение, наполненные золотистой жидкостью … и чем-то еще. Сенатор сделал шаг вперед, и глаза его расширились от ужаса. В каждом цилиндре находилось некое существо.

Он пошел вперед, не отрывая глаз от плавающих в янтарной жидкости представителей всевозможных рас. Там были огромные вуки и крохотные джава, скелетоподобные гивины и одноглазые аббиссины.

Там были рогатые гуманоиды с Деварона и подобные насекомым существа кибнонской расы, а также бесчисленное количество обитателей других планет со всей Галактики.

– Они… мертвы? – нервно спросил сенатор, вглядываясь в контейнер с пресмыкающимся арконой, который смотрел на него пустыми глазами, похожими на драгоценные камни.

– К несчастью, да, – ответил Эвазан. – Я храню их в специальной бальзамирующей жидкости. Это – те пациенты, которые не пережили мои попытки помочь им хирургическим путем. Но медицинские исследования, которые я провел на них, имеют для меня огромное значение.

Сенатор вновь присмотрелся к трупам, на этот раз повнимательнее. Над ними всеми действительно кто-то поработал – тот, кого с натяжкой можно было бы назвать «хирургом», хотя слово «мясник» скорее приходило на ум. Большинство из них было изуродовано: у одних были вспороты тела, у других не доставало различных органов или конечностей. В некоторых случаях недостающие части тела были заменены явно чужеродными.

– Я говорю, что они помогли мне, – продолжал Эвазан, идя вдоль шеренги своих «пациентов». – Показав мне, главным образом, где мои исследования дошли до мертвой точки, – он одарил сенатора страдальческой улыбкой, – если вы простите мне это выражение.

– Вы ставили на них эксперименты? – спросил сенатор с ужасом.

Эвазан отмахнулся от обвинения.

– Конечно, нет. Я хотел помочь им с помощью своих творческих методов. Я намеревался дать им более крепкое здоровье и более долгую жизнь. По меньшей мере, теоретически.

Он коснулся цилиндра, содержащего выпотрошенную оболочку подобного грызуну раната.

– Я посвятил всю свою жизнь помощи другим. За все мои труды они назвали меня сумасшедшим, преступником. Ни один из них не понял. Я использовал свои способности, чтобы различными способами преобразовать жизнь, я пытался создать нечто лучшее, – он вздохнул и вновь посмотрел на аккуалиша. – Но этого оказалось недостаточно.

Сенатор окинул взглядом длинные ряды жертв доктора.

– Недостаточно?

– Недостаточно было изменить их физически.

Доктор подошел к следующему цилиндру. Внутри него содержался особенно отвратительный экземпляр. Он представлял собой существо, сооруженное из частей, надерганных из дюжины представителей различных рас, сшитых и скрепленных вместе в чудовищной мешанине.

– Как видите, даже вырезание и сращивание частей тел лучших рас Галактики не может дать нужного мне эффекта. – Подняв руку, он прикоснулся к покрытой шрамами правой стороне черепа. – Нет, ключом является разум. Именно поэтому я направил свои исследования в новое русло. Идите сюда.

Он повел гостя мимо рядов цилиндров к широкому пространству в центре комнаты. Там к самому потолку вздымалось сложное нагромождение электронного оборудования, с виду довольно шаткое. Судя по всему, в данный момент сооружение работало на минимальном количестве энергии. Но несмотря на это, из его различных частей, соединенных воедино перепутанными гирляндами проводов, доносилось вызывающее тревогу шипение и потрескивание. Центральной частью этой хаотичной, но высокотехнологичной конструкции являлись две платформы, на которых стояли операционные столы. Их зловещий вид усиливался ремнями, явно предназначенными для привязывания подопытных. Над каждым из них с поворачивающейся стрелы свисало на дюжине проводов некое устройство, напоминающее сито. Еще больше проводов соединяли эти устройство с центральной машиной.

– Это – мой прибор перемещения, – сказал Эвазан с гордостью. – Основные его компоненты были разработаны на базе самых передовых в Империи преобразовательных блоков, изначально предназначенных для перепрограммирования роботов. Нам с Пондой удалось «позаимствовать» это оборудование в Имперском исследовательском центре. Но я усовершенствовал его для применения к живым существам.

Сенатор смотрел на сомнительного вида конструкцию со смешанным выражением благоговения и недоверия. После слов Эвазана, однако, он глянул на него так, словно не поверил своим ушам.

– Живым существам?

– Живой мозг сохраняет приобретенные знания точно таким же электронным путем, как и робот. Электронную запись можно изменить, стереть … или переместить. И средство осуществить все это вы видите перед собой.

– Но зачем?

– Чтобы получить то, чего никогда ни у кого прежде не было, – произнес доктор величественным тоном. – Наконец-то я стою на пороге создания реальной формы бессмертия.

На лице сенатора еще более явно проступило недоверие.

– Вы шутите, доктор!

– Ни в малейшей степени, – ответил Эвазан; он придвинулся ближе к сенатору, говоря со спокойной убежденностью. – Только подумайте об этом! Даже величайшим умам Джеди, со всей их властью над материей, не удалось достичь истинного бессмертия. Возможно, они смогли продлить жизнь до определенных пределов, но все равно с течением времени они дряхлеют и умирают. Моя методика позволит по мере надобности перемещать высшие уровни разума живого существа в свежее, новое тело – одним движением рубильника. Подумайте о том, насколько ценным окажется это открытие для Империи. Их величайшие правители, их лучшие военные умы смогут жить вечно, накапливая все больше знаний с каждой новой жизнью.

– Я полагаю, за такой прибор Империя заплатит все, что угодно, – сказал аккуалиш, но с изрядной долей сомнения в голосе. – Если он, конечно, работает.

– Он будет работать, – уверенно сказал Эвазан, – и скоро я смогу доказать это. – На губах его появилась усмешка злобного удовольствия. – Какая ирония судьбы, не так ли? Вечную жизнь создаст Эвазан, которого называют доктор Смерть!