Трудно быть хорошим - Ричард Форд

Из леса мы ушли три дня назад.

Отец вывозил последние деревья, а я ехал следом на трелевщике, когда посыпались первые снежные хлопья. Они медленно кружили в воздухе, большие, словно крупная стружка, и к ночи снежное одеяло расстелилось на все поля и леса.

Насыпало дюйма четыре. Потом — фут.

А сегодня поутру я вышел задать корма коровам — и провалился в снег по колено. Зима. Может быть, хоть сегодня Бак Дейвз в это врубится.

Утро начиналось как самое обычное зимнее утро. Позавтракали, потом отец раскладывал пасьянс, сел что-то читать. Мама вязала носок. Так пол-утра и прошло. А часов в десять раздался грохот — это прибыл Бак Дейвз в новехоньком светло-зеленом пикапе — даже ценник еще с ветрового стекла не содран.

Мы выскочили во двор.

Первым делом Бак справился у отца, кончится ли снегопад. Отец кивнул, обошел пикап со всех сторон, задал Баку добрую дюжину вопросов, и когда Бак на все ответил, папа сообщил ему, что пришла зима и мы закруглились с лесом.

— Очумел, что ли? — возмутился Бак, и они с папой прислонились к пикапу. Я ходил вдоль забора и смахивал с ограды снег.

— Я вот все думаю и что-то не пойму никак: этот снег лег окончательно или сойдет к завтрему? — сказал Бак. И наподдал ногой белый ком. А прямо перед самым его носом кружатся громадные хлопья, и снега прибавляется с каждым часом на дюйм.

— Он и послезавтра не растает, — ответил отец.

— Вот зараза! А я еще дорогу от снега расчищал… Думал поработать с ребятами в лесу не меньше как недельку. — Бак Дейвз полез куда-то в полушубок и выудил оттуда спичку. — За полмесяца все бы свои дела обтяпал.

— Ничего, никуда твой лес до весны не денется. Сколько там у тебя осталось-то?

— Тысяч сорок, наверное, футов. А может, и все шестьдесят. Но в основном ель, сосну-то я не попорчу.

— У нас тоже две-три елки осталось.

Бак сунул спичку в зубы, скрестил руки на груди, и спичка запрыгала в уголке его рта, когда он заговорил:

— Впрочем, будь и погода хорошая… Нам ведь и хворостину не на чем вывезти. Джим-то навернулся вместе с трелевщиком. Свалился с обочины, когда с горы спускались.

— Не ушибся хоть?

— Да что ему станется… Уж лучше бы вправду ногу сломал. Да, трелевщик-то нам не вытащить. На бок повалился. Чует мое сердце, придется его там оставлять.

Отец покачал головой недоверчиво и говорит:

— Какие проблемы-то? Если есть бревна, то чего там тащить?

— Да бревен там завались. Другое хреново — он свалился в таком месте, что пришлось привязывать его ко всем окрестным деревьям. Но, похоже, весной его все равно смоет. Как пить дать.

— Правда хреново, — согласился отец. — Я бы ни за что не оставил эту машинку в горах.

Кстати, про «машинку». Трелевщик — это потрясающая штука, хотя на самом деле это просто обыкновенный флагшток на колесах. Только предназначен для другого: выволакивать бревна из чащи и грузить их на лесовоз. Значит, так: с помощью блока укладываешь в штабеля стоярдовые стволы и обвязываешь их комли тросом толщиной в три четверти дюйма (веревочкой-то бревен не удержишь). Трос пропускаешь через шкив, который прикреплен к мачте. А чтобы не корячиться, наматывая трос вручную, берешь мотор от какого-нибудь драндулета, два барабана и соединяешь их приводом. Все это устанавливаешь у подножия мачты и наматываешь свободные концы троса на барабаны. Прибавляем сюда еще пару рычагов и по тормозу к ним, жестяную крышу, чтобы не мокнуть под дождем — и трелевщик готов.

— А я ведь, черт подери, еще и «гуся» на горе оставил, — продолжал сокрушаться Бак.

— Ну так я мигом? — засмеялся отец.

— Давай, а? — оживился Бак. — Вместе-то мы его запросто вытащим. Ну давай! Монет отвалю…

Ах вот чего он заявился! Еще деньги предлагает?!

— Вперед заплачу, — говорит Бак Дейвз. Отец ничего ему не ответил, и тогда Бак договорил: — Помоги, Билл! Нельзя трелевщик там оставлять. А без «гуся» его с места не сдвинуть. Можно, конечно, еще дизелем, да и тот у нас сломался.

— Прямо и не знаю даже, — сказал отец.

— Твой «Джимми» на ходу? — спросил Бак.

— Вчера еще ездил.

— Хороший самоход, — стал подлизываться Бак. — Я видал уж, как ты гонял на нем по горам. А снега тогда было поболе нынешнего.

«Интересно, когда это он сподобился его увидеть», — подумал я про себя.

— А чего бы не погонять, — согласился отец.

— В два счета обернешься туда и назад, — уговаривал Бак.

— На такую верхотуру мне не забраться… Сколько там, говоришь, снега? Пять футов или шесть?

— Да ты что?! Не больше четырех. И дорогу мы на три мили расчистили. Да там в лесу снега-то всего — разок собаке отлить. Доедешь прямо до самого места.

…Итак, трелевщик готов, и ты собрался им управлять. Тогда нужен еще захват, который будет набрасывать на бревна стальные петли и подцеплять эти петли на крюк. Трос волочит крюк по земле и, натягиваясь, приподнимает груз. Тут-то ты и врубаешь барабаны: один начинает наматывать трос, а второй — ослабляет его, когда тот минует шкив, и подает свободный конец троса к следующему штабелю бревен. И если вдруг зазеваешься, или уснешь, или задумаешься, вспоминая вчерашнюю вечеринку, — тогда все это дровяное хозяйство обрушится прямо на твою башку. Поэтому, когда ты справился с одной партией бревен, надо выскочить побыстрей из кабины, освободить захват, залезть обратно, и, пустив барабаны в обратную сторону, сбросить захват вниз. Снова накидываешь петли на два или три бревна и знай крути барабан. Вот теперь ты умеешь трелевать.

— Если твой «гусь» не слишком высоко, то, наверное, кто-нибудь смог бы до него добраться.

— Нет, «гусь» высоко. Там же, где трелевщик. Но я знаю, что ты сможешь.

— Когда, говоришь, вы дорогу чистили? — отец отодвинулся от пикапа и взглянул на Бака пристально.

— Вчера утром.

— А как по-твоему — не насыпало со вчерашнего дня еще фута два?

— Да нет, не больше фута. Ты туда запросто поднимешься, Билл.

— Может быть, может быть…

…Значит, трелевать ты уже умеешь. Это, конечно, здорово, но есть еще уйма хитростей. Ну, допустим: подцепил ты бревно, а оно ни с места, того гляди перевесит и опрокинет трелевщик. Этого легко избежать. Берешь четыре троса, растягиваешь их в разных направлениях и привязываешь мачту к четырем деревьям. Теперь работай хоть целый день. А вот еще проблема: ты набросал кучу бревен вокруг трелевщика, но ведь их еще надо на лесовоз погрузить. Для этого необходим «подъемник». Наклоняешь двенадцати-пятнадцатифутовый столб под углом в сорок пять градусов, перекидываешь через него трос и прикрепляешь с конца пару захватов. Теперь поднял бревна вверх, а потом, с помощью железной мачты, подаешь бревна в кузов. А если водитель лесовоза свой в доску, то он отцепит трос и освободит захваты. А ты можешь пританцовывать себе в кабине и дергать за рычаги, убивая двух зайцев сразу.

Отец потер лоб, сдвинул шапку на затылок:

— Надо мне с женой переговорить. У нас зимой принято дома сидеть.

— Хорошие деньги заплачу, так и скажи Элен. — Бак сунул в рот вторую спичку.

— Ну о чем ты говоришь. Надо ж тебе помочь трелевщик вытащить.

— Сколько еще с его ремонтом мороки будет… Честно говоря, даже не хочется на это время тратить.

…Теперь осталось научиться ездить на трелевщике — не зря же он на колесах и на раме из-под грузовика. На одном месте ты больше дня или двух не задержишься, и если переезжать недалеко, можно и с торчащей мачтой двигаться потихоньку. Но если до новой цели пять миль или на пути линия электропередачи, то мачты придется убирать. Тогда ставишь еще одну железную мачту, а на эту накидываешь петлю и с помощью «подъемника» укладываешь ее вниз на платформу. Вот теперь ты знаешь досконально, что такое трелевщик — огромный агрегат из тросов, рычагов, мачт и барабанов.

— Я поговорю с женой.

— Давай, давай. Я впереди вас поеду.

— А разве вчера ваш трелевщик там не ездил? — спросил я.

Бак понял мой намек и рассмеялся:

— Конечно, мы же лес вывозили.

Потом повернулся к отцу:

— И не знаю даже, кого еще позвать? Сам понимаешь, мало на кого из наших можно положиться, и неизвестно еще, пользы от них будет больше или вреда. Значит, ты, Билл, и ты, Рэндл П. Джоунс, да?

Я кивнул.

— Мы чуть погодя, — сказал отец.

Бак сел в пикап и уехал.

— Представляешь, с одним пикапом остался, — сказал мне отец по дороге к дому.

— Так мы поедем?

— Погляжу сперва, что мама скажет.

Маме все было ясно. Сразу спросила, чем он нам на этот раз хвастал.

Но все уже было решено. Если папа не сказал впрямую Баку «нет» — значит, сказал «да». Это только мы от него слышим «нет» да «нет», а как кто из соседей о помощи его попросит — никогда не откажет, даже если себе в убыток.