Putin. His Life and Times - Филип Шорт

в советское, как и в царское время, судебная система, если таковая существовала, была политическим инструментом. Только когда проблема касалась иностранцев, которые по определению не могли быть частью российских сетей и не понимали российского уклада, можно было обращаться в суд, да и то в крайнем случае.

Франц Зедельмайер на собственном опыте убедился в том, что его дом на Каменном острове был отчужден без компенсации в 1995 г. после того, как Кремль решил, что он станет подходящей резиденцией для президента Ельцина во время его визита в Санкт-Петербург.

Вначале Путин сказал Зедельмайеру, что это, видимо, бюрократическая ошибка, и он легко сможет ее исправить. Он убедил петербургскую штаб-квартиру ФСК сообщить в Москву, что здание не подходит по соображениям безопасности. Однако Госкомимущество, которое стояло за этим предложением, уперлось. Тогда Путин попытался договориться с начальником Главного управления делами Кремля Павлом Бородиным. По итогам переговоров он посоветовал Зедельмайеру написать Бородину официальное письмо с согласием освободить помещение, но с просьбой возместить произведенный им ремонт на сумму 800 тыс. долларов США и компенсировать расходы на переезд в новое помещение. Чтобы убедиться в соблюдении установленных форм, Путин проверил текст письма, прежде чем отправить его Седельмайеру. Но еще до того, как письмо пришло, Ельцин подписал указ о передаче виллы в собственность Администрации Президента. Через три недели Седельмайер получил ответ Бородина. По словам Бородина, компания Седельмайера была создана незаконно. Никакой компенсации не будет, и он должен немедленно освободить помещение.

Это была откровенная ложь. Путин сам зарегистрировал эту компанию. Это было абсолютно законно.

По воспоминаниям Зедельмайера, Путин сказал ему: "Я ваш защитник, а не враг. Мое имя стоит в регистрационных документах. Я знаю, что ваша компания легальна... Но я не могу рисковать своей карьерой из-за этого... Я должен действовать очень осторожно". Зедельмайер сказал, что понимает это. На сайте нет смысла обвинять посланника. '[Путин] точно знал, как работает система, - писал он позже, - и я тоже".

В ельцинской России, как и в Советском Союзе и царской империи до него, слово Кремля было законом. Через несколько месяцев здание было секвестрировано спецназом.

В данном случае российский метод посредничества и компромисса не сработал, поскольку одна из сторон в споре была иностранной, а другая обладала подавляющей властью. Единственным выходом было обращение в суд.

Когда Зедельмайер спросил Путина, что ему делать, Путин ответил: "Подай на них в суд, Франц. Если тебе не нравится, что они с тобой сделали, подай на них в суд". Так, подобно владельцу франшизы Subway, Седельмайер обратился в арбитражный суд в Стокгольме, где ему присудили компенсацию и возмещение ущерба в размере 4,7 млн. долл. Однако в его случае Верховный суд РФ отказался приводить решение в исполнение. Противником Седельмайера был не местный предприниматель, как Бордюг, а администрация президента. В течение последующих 25 лет бывший друг Путина, не отличавшийся упорством, добился в суде ареста в качестве компенсации зданий российских государственных учреждений в Германии и Швеции, на которые не распространялся дипломатический иммунитет, и вернул почти все причитавшиеся ему к тому времени 10 млн долларов США с процентами. Только на судебные издержки - не говоря уже о дипломатических последствиях в отношениях со Швецией, которую Россия считала ответственной за решение арбитража, - Москва потратила в десятки раз больше, чем те жалкие 800 тыс. долларов, которые изначально требовал Седельмайер. Но это уже был конфликт с участием российского государства. Заверения Путина Седельмайеру, что "что бы ни происходило дальше, это не я", уже не действовали. На карту было поставлено "лицо" России.

То, что мэрия поддерживала отношения с криминалом, никем не оспаривается. Как сказал один из заместителей Собчака: «Главе города приходится иметь дело с людьми, которых он предпочел бы не знать».

Но ассоциация - это не вина. Более важным является вопрос о том, были ли, и если да, то в какой степени, коррумпированы сам Путин и его коллеги.

Некоторые из них действительно были преступниками. В октябре 1993 г. был арестован заместитель мэра по торговле и продовольствию Лев Савенков, обвиненный в попытке вывезти в Финляндию несколько граммов осмия-187, редкого изотопа, используемого для биомедицинской маркировки. Партия товара оценивалась почти в 500 тыс. долларов США. При обыске в квартире Савенкова было обнаружено 3,5 млн. рублей (35 тыс. долл.), а также большое количество иностранной валюты. Его официальная зарплата составляла около 80 долларов в месяц.

Мэрия сначала защищала его и разрешила сохранить работу. Путин заявил журналистам, что Савенков уже не в первый раз пытается заключить "нестандартную" сделку, чтобы принести городу доход, и предположил, что в данном случае его обманули мошенники. Вскоре главный следователь прокуратуры Петр Кирошеев вынес постановление об отсутствии состава преступления. По его словам, все дело было сфабриковано сотрудниками ФСК. Это не так уж и надуманно, поскольку другое недавнее громкое дело в Санкт-Петербурге, в котором обвинялся в хищениях судоходный магнат Виктор Харченко, действительно было сфабриковано сотрудниками ФСК в рамках интриги, инициированной Министерством торгового флота в Москве, которое считало недопустимым существование в России неподконтрольной ему частной судоходной компании

Но затем выяснилось, что Савенков также стоял за неудачной попыткой "тамбовской" банды переправить в Германию через Белоруссию семь с половиной тонн икры. После длительного судебного разбирательства он был приговорен к пяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере.

Мэрия инстинктивно сомкнула ряды, пытаясь защитить Савенкова, поскольку все понимали, что потенциально уязвимы. Именно поэтому Собчак послал Путина выступить в его защиту, чтобы скандал не распространился и не привлек других. С конца 1993 года, когда был распущен Петросовет, все ключевые решения принимала городская администрация. Бизнесмены узнали, кому из чиновников нужно давать взятки, чтобы добиться своего. Как выразился Евгений Вышенков, без особого преувеличения: «В то время брали все. Это все равно, что сказать, что ты пять лет воевал во Второй мировой войне и никого не убил... Все брали. Но [делали это] в разной степени».

Уголовное преследование было редким явлением, поскольку никто не был заинтересован в том, чтобы дела доходили до суда. За шесть лет пребывания Собчака у власти, кроме дела Савенкова, обвинения были предъявлены только трем чиновникам. Один из них - юрисконсульт Регистрационной палаты ФРС, получивший взятку в размере 1 000 долларов США за регистрацию фиктивного совместного предприятия. Два других - чиновники Комитета по имуществу, получившие взятку за одобрение незаконной приватизации.

На самом деле это была лишь верхушка айсберга.

Самая распространенная форма коррупции связана с недвижимостью. Еще в советское время чиновники в курортных городах,