Луна прерий - Мэгги Осборн

– Ты знал, что я не питаю к тебе ненависти, – тихо произнесла она. – Должен был знать. Конечно, ты был обижен и измучен, когда писал мне ответ на мое последнее письмо.

Делла говорила с могильным камнем, ощущая, как гнев и чувство вины покидают ее, принося освобождение.

– Если бы ты дописал письмо и отослал мне, то потом сожалел бы о нем так же сильно, как я о своем. Если бы ты не погиб, Кларенс, то простил бы своей юной жене ее глупость и жалобы на судьбу.

Делла услышала, как хрустит гравий под сапогам и Камерона, поднимавшегося на холм, и встала.

– Ты был хорошим человеком, Кларенс Уорд. Я рада, что знала тебя, хоть и недолго.

Сначала она увидела шляпу Камерона, потом его лицо, а затем и всю его высокую фигуру. В руке у него были цветы. Он подошел к ней, снял шляпу, прижал к груди и, шагнув вперед, положил цветы на могилу Кларенса.

– О, Джеймс, – прошептала Делла, взяв его за руки. И тут ее осенило. – Я была слепа. Ты искал того же, в чем нуждалась я.

Она вдохнула и выдохнула воздух.

– Я прощаю тебя, Джеймс Камерон, – произнесла она тихо, глядя ему в глаза. – Ты исполнял свой воинский долг. Так же, как и Кларенс.

– Господи! – Он схватил ее в объятия и зарылся лицом в ее волосы, сбив набок шляпку. – Я так ждал… я даже не знаю…

Делла заглянула ему в глаза и коснулась рукой его щеки.

– Ты можешь простить себя?

– А ты? – Его руки сомкнулись на ее талии.

– Никогда не думала, что смогу, но война закончилась, Джеймс.

Они обнялись, и Делла повернулась к могилам.

– Пришло время проститься, – прошептала она. – Я вас обоих любила и всегда буду любить, но теперь наступила пора сказать «прощай».

Она скользнула взглядом в сторону могилы Инид Уорд, глубоко вздохнула и мысленно произнесла то, что должно было быть сказано: «Я никогда не забуду ваших слов и поступков. Но я прощаю вас».

Делла обернулась, чтобы бросить последний прощальный взгляд, и взяла Камерона под руку.

Ничто больше не удерживало их в Атланте. Делла уговорила Камерона отменить свою встречу с Меркатором Уордом, и они помчались на станцию, чтобы успеть на дневной поезд до Сент-Луиса.

– Уорд в долгу перед тобой, Делла, – сказал Камерон, когда они сидели на последних местах в последнем вагоне. – Кроме того, ты единственная из семьи, кто у него остался.

– Разве ты видел камень, ожидающий меня на семейном кладбище? – скривив губы, сказала Делла.

Они захватили дорожный завтрак с собой из отеля, и она заглянула в коробку. Очень неплохо.

– Я не хочу его денег.

Камерон ничего не сказал, лишь внимательно посмотрел на нее, пытаясь понять, о чем она думает.

– Занятно, что мистер Уорд ожидал, что я продам ферму. Мне это даже не пришло в голову. То ли во мне нет коммерческой жилки, то ли я была слишком молода и недостаточно смела, чтобы начать новую жизнь в городе. А следовало бы. В городе, возможно, нашлась бы приличная работа, а не салун, испортивший мне репутацию.

– И теперь ты подумываешь о продаже?

Делла снова открыла коробку с завтраком и задумчиво взглянула на Камерона.

– Я разрабатываю план.

– Может, поделишься им со мной?

– По правде говоря, хотелось бы.

– Говори же, – напомнил он спустя минуту.

Она протянула ему крутое яйцо и салфетку.

– Я пока не готова. Мне нужно решить, насколько я эгоистична и как мне с этим жить. Есть и еще кое-что, в чем я должна убедиться, прежде чем принять решение. Надеюсь, к тому времени, как мы прибудем в Санта-Фе, в голове у меня все станет на свои места. Как ты думаешь, сколько времени это займет?

– Десять или одиннадцать дней.

– Хорошо. – Она постучала яйцом по скамейке и принялась счищать скорлупу в салфетку. – Думаю, ты снова начнешь носить оружие, когда мы достигнем Сент-Луиса.

– Даже за несколько дней до этого.

Делла кивнула. У нее сложились дружеские отношения с Джеймсом Камероном, который был янки, выстрелившим в ее мужа и убившим его. И когда она увидела, как он, прижав к сердцу шляпу, возложил цветы на могилу Кларенса, то поняла, что не может больше ненавидеть его. И нашла в себе силы простить ему его обман.

Но это была не единственная проблема, которую им предстояло решить.

Проблемы возникли, как только они проехали Сент-Луис. Поезд остановился около полудня, чтобы принять грузы и почту в маленьком городке примерно в пятидесяти милях к западу от Сент-Луиса. Делла предложила размять ноги и подышать свежим воздухом, и Камерон вышел следом за ней из вагона.

– Здесь совсем другой климат, – сказала она, кутаясь в толстую шаль. – Как ты думаешь, выпадет снег?

– Похоже на то, – ответил Камерон, даже не взглянув на небо.

Выйдя из вагона, он стал внимательно осматривать людей на платформе и остановил взгляд на мужчине, стоявшем у входа на вокзал.

Мужчина тоже смотрел на Камерона, словно силясь припомнить, где мог его видеть. И тут мужчину осенило. Та к это же тот самый шериф, который арестовал его за поднятую в салуне стрельбу: тогда этот шериф носил эмблему Понка-Сити, штат Оклахома. Возмутитель спокойствия провел тогда шесть дней за решеткой и вынужден был возместить убытки. Крошечный штрих в памяти Камерона. Но не такой уж малозначительный для мужчины, стоявшего в дверном проеме. Камерон вспомнил этот случай, но имя мужчины ускользнуло из памяти.

Джеймс Камерон коснулся револьвера на бедре, довольный, что избавился от своего цивильного облачения в Сент-Луисе. Носить оружие в модном сюртуке или ботинках было неудобно и малоэффективно.

Делла выжидательно улыбалась, и Камерон понял, что она что-то спросила.

– Извини, что ты сказала?

– Я предлагаю войти в здание и выпить свежего кофе. Чувствуешь запах? Дама в коричневой шляпке сказала, что там стоит торговец с тележкой, он сварил кофе всего час назад.

Камерон обдумывал, как пройти мимо мужчины, избежав нежелательных действий с его стороны. Случайное столкновение. Не то выражение лица. Неправильно понятое слово. Камерон сотни раз видел такое – головорез, ищущий повода. На платформе было слишком много свидетелей, чтобы рисковать.

– Ты иди, – сказал он Делле. – Я пока останусь и выкурю сигару.

– Ты упустишь возможность выпить чашку кофе? Ты? – Она вопросительно изогнула бровь. – Можно курить и там.

– Знаю. Но на воздухе лучше.

Она пожала плечами и вошла в здание вокзала. В этот момент Джеймс Камерон понял, что он больше не стрелок и не охотник за головами.

Впервые с тех пор, как он переехал на Запад, он старался уклониться от стычки. Почуяв опасность, избегал ее, вместо того чтобы противостоять.

Впервые за долгие десять лет опасался быть убитым. Это открытие чертовски потрясло и отрезвило его.