Дышать водой - Анастасия Ригерман

под ним майка неопреновая, капюшон, перчатки, боты. В костюм еще воду горячую заливали, чтобы не замерзнуть.

Бонд озорно по-мальчишески улыбнулся, погружаясь в свои воспоминания, и напряженно поднял плечи, словно по спине от холода поползли мурашки.

– Эх, Сухой, такое не забывается! Неспешно валишься в прорубь, ледяная вода морду жжет, аж челюсти сводит. Плывешь, держась за фал, и не видно ни хрена. Страшно жуть! Наверх смотришь, там лед не пойми какого цвета. Думаешь, голубой? Неа, реально зеленый! Дышишь, а по нему над твоей башкой пузырьки воздуха растекаются. И знаешь, чего больше всего хочется?

– Вылезти? – попробовал угадать явно увлеченный его рассказом Юрий.

– Чаю горячего из термоса! А лучше с коньяком! – громко и искренне захохотал Федор и его приятный низкий голос разлился на всю округу.

Глава 22. Арина

Я была напугана, но все еще жива. Бестолково заморгала глазами – кругом темнота, даже очертаний никаких не видно. Отбитая камнями попа в момент приземления удобно на чем-то расположилась. Или я уже перестала чувствовать свою пятую точку?

Попыталась пошевелить ногами и руками, конечности слушались, значит, позвоночник остался цел. Но что же тогда так хрустело?

Сверху полился свет. Задрала голову и меня ослепил фонарь Ника. Он был метрах в двух надо мной, навис над дырой, в которую я провалилась, и отчего-то молчал, только дышал как-то тяжело.

– Я жива, со мной все в порядке, не волнуйся, – подняла при этом одну ладонь, закрывая от яркого света глаза. – Руки и ноги целы, двигаться могу.

– Попробуй дотянуться, – прозвучало тихим хриплым голосом, и Ник протянул мне руку.

Согнула ноги в коленях, попыталась привстать, но тут подо мной что-то посыпалось и зазвенело. Я замерла, звон прекратился. Зашевелилась снова – зазвенело еще больше, как если бы я сидела на дырявом мешке… с монетами.

Отстегнула наконец жилет-компенсатор с грузами и баллонами, расправила спину и вздохнула с облегчением.

– Подожди минутку, – притормозила Ника, вспомнив, что на шее все еще висит камера.

Ему моя идея явно не понравилась.

– Арина, что ты задумала? Не дури, это опасно, давай руку!

Еще раз подняла на него голову, давая понять, что мое решение не обсуждается. Ник нахмурился, но ничего не сказал.

Включила камеру. Работает, моя умничка! Свет от нее не яркий, но даже этого оказалось достаточно, чтобы заснять, куда я попала.

Пещера была небольшой, примерно четыре на четыре метра и наполовину заставлена прогнившими до дыр холщовыми мешками. Точнее, когда-то это были мешки, а теперь только то, что от них осталось. С первого взгляда все это напоминало кем-то давно забытый хлам, припорошенный каменной крошкой.

Я аккуратно спустилась ниже, плавно сползая со своей горы, и снова раздался звон-перезвон. Я чувствовала, как переминаю босыми ногами холодные металлические кружочки. Медленно наклонилась, подняла один из них и поднесла к свету.

Да это же старинная монета!

– Ни-и-к, – снова задрала голову. Сердитый мужчина все также лежал на краю «второго этажа» и заглядывал в дыру, терпеливо наблюдая за мной. – Кажется, я провалилась в хранилище Скруджа Макдака.

Когда-то, когда еще был жив дедушка, а мне было не больше семи и мама сотворяла на моей голове смешные косички баранками, вплетая разноцветные ленты. В те самые времена дед иногда брал меня с собой в лес по грибы. Для меня это было настоящее соревнование, и я очень старалась что-нибудь найти. Несмотря на почтенный возраст и плохое зрение, дедушка всегда преуспевал в этом деле. Чтоб я не обижалась, он шутя говорил, что причиной тому его волшебные очки с большими линзами. Мол, когда и у тебя появятся такие, ты тоже будешь непобедима. Мы смеялись, это было нашей маленькой тайной.

А в один из таких походов я отвлеклась, отстала и заблудилась. Долго ходила кругами по лесу, пока вся в слезах абсолютно случайно не вышла на залитую солнцем поляну, где на каждом шагу росли восхитительные белые грибы. Вскоре я услышала, как дедушка зовет меня, а когда он подошел и увидел мою находку, сказал, что я нашла настоящее сокровище.

– Как же так, ведь у меня еще нет волшебных очков? – недоумевала я.

– Когда волшебство живет в твоем сердце, очки не нужны! – заверил дед.

Он обнял меня своими тяжелыми шершавыми ладонями, и мы еще долго наслаждались видом сказочной поляны. Где-то над головой на все лады щебетали птицы, а по шляпкам грибов, всюду видневшимся из зеленой травы, играя в догонялки, скакали кузнечики.

В тот момент я ощущала себя первооткрывателем, как Христофор Колумб, ступивший на берег Америки, или Юрий Гагарин, восторженно рассматривавший Землю из космоса. Это было одним из самых ярких впечатлений детства. Сейчас же, стоя посреди пиратских сокровищ, которые, наверняка, искали всем миром не одно столетие, я не чувствовала ничего кроме удивления и усталости. Как же так?!

Прихватив с собой несколько монет, я снова вскарабкалась на уже освоенную мною гору из мешков. Только теперь под ногами заметила щепки. Видимо, проход был замаскирован какими-то деревяшками, присыпанными камнями, но дерево прогнило и не выдержало моего веса.

Сначала отправила наверх свое снаряжение, а затем, дотянувшись до руки Ника и сама была вытянута из золотого хранилища.

Забираясь, я забыла про разодранную ладонь и перенесла на нее вес. Мелкие камни словно того и ждали – впились в открытые раны, и я взвыла от боли. Из глаз брызнули слезы. Ник подтащил меня к себе, и я уткнулась головой в его плечо, все еще морщась и закусывая губы.

– Тиши, тише. Сейчас пройдет, – успокаивал он меня, убаюкивая, как ребенка. Я подняла голову и его ладони тут же обхватили мое лицо, нежно касаясь горячими пальцами мокрых скул. – Как же ты меня напугала! Никогда так не делай больше! – всегда собранный и уравновешенный Ник был на грани. Голос то срывался до крика, отражаясь эхом, то затихал до хриплого шепота. В нем смешалось все: боль, нежность, агрессия, отчаяние. – Я не смогу жить без тебя. Понимаешь?

Я понимала, потому что чувствовала тоже самое.

Его сухие горячие губы в уже привычной темноте нащупали мои, вздрагивающие, холодные и соленые от слез, которые все не желали останавливаться. Сжимая и кусая до боли, мы изучали друг друга на вкус, пока не начали задыхаться от возбуждения. Ник снова прижал меня к своей груди, глубоко вдыхая запах моих волос, а я закрыла глаза и наконец расслабилась, слушая ритмичное биение его сильного сердца.

Мы с трудом оторвались друг от друга. Покинуть эту мрачную пещеру хотелось уже невыносимо. Дневной свет