Камень. Книга шестая (СИ) - Минин Станислав

— Поняла, Стеша. Работаю, — кивнула Маргарита.

Привычно перейдя в легкий транс, колдунья быстро огляделась, мониторя окружающее пространство в поисках других колдунов. Никого не обнаружив, она аккуратно потянулась к русскому великому принцу для проведения процедуры, называемой у них во Франции «Слепок». В Испании подобное именовали «Портрет», в Италии же более романтично — «Взгляд дьявола». А сводилось все к элементарному съему колдуном информации с нужного человека для более точного определения качеств личности и движущих мотивов.

К своему немалому удивлению, Маргарита не смогла сходу настроиться на молодого человека, а усилить свой нажим не успела, буквально ослепнув от того свечения, которым вспыхнул великий принц.

— Колдун!!!

Свечение резко погасло, а вокруг молодого человека возникла плотная стена.

— Колокол!!! Он владеет колоколом!!! — удивилась Маргарита, так пока и не добравшаяся до подобных высот колдунского мастерства.

Больше она ничего подумать не успела: стена исчезла, свечение заполнило все вокруг, а сознание мгновенно погасло…

Так этот русский великий князь еще и колдун! Да еще и стихиями владеет, судя по представленной ей информации! Но как у него это получается? Надо срочно доложить об этом факте даже не Стеше, а главе рода…

Взгляд Маргариты наконец остановился на какой-то фигуре. Судя по головному убору и халату, это был врач, а она, получается, в больнице? Присмотревшись еще, француженка поняла, что головной убор на человеке был кепкой, а то, что она приняла за халат, на самом деле являлось плащом. А вот сосредоточиться на лице человека у Марго почему-то не получалось, даже когда он нагнулся к ней и заорал на французском:

— Имя? Фамилия? Звание? Номер войсковой части? С какой целью заброшена на территорию Российской Империи? Быстро говори, подстилка французская!

Ответить Маргарита не успела, ее сознание опять погасло…

— Фи, как грубо! — сидевший в углу больничной палаты Белобородов поморщился. — Подстилка французская!.. Нет в тебе никакой куртуазности, Колдун, и никогда не было! А что это за пургу ты нес про заброску? Нахрена? Все без шуточек своих не можешь?

— Чья бы корова мычала! — отмахнулся Кузьмин. — Это не я у нас в клиентов сразу ножиком тыкать начинаю! И вообще, Зверь, щас мы эту мокрощелку французскую так раскрутим, карьера сразу попрет! Представляешь, — он демонстративно закатил глаза, — должности, звания, ордена! А я еще про премии там разные не говорю!

— Какая, к черту, карьера с премиями, Колдун? — поморщился Белобородов. — Мы с тобой уже и так на вершине пищевой цепочки! Кум королю и сват министру — это точно про нас говорено.

— Ну, хотя бы орденок? — в глазах Кузьмина читалась искренняя надежда. — Даже вшивенький «Станиславка» подойдет на крайняк! А третьего «Георгия» я, так уж и быть, на другом дельце заработаю.

— Хватит кривляться, Колдун! — Белобородов поднялся со стула. — Ты еще свою амнистию не отработал. И вообще, я злой! Меня со свидания с Катей сорвали. Начинай уже с этой ведьмой работать, время не ждет.

— Сей момент, Зверь, щас оформим все в лучшем виде. А знаешь, что меня удивляет?

— Что опять?

— То, как царевич при его-то силушке эту мадаму французскую вообще не убил? Ведьма-то из нее слабенькая, не то что твоя… — Кузьмин осекся. — Вырождается старушка Европа, ой вырождается…

* * *

К часу ночи первый ажиотаж по поводу присоединившейся к нам французской принцессы несколько спал, а разговоры стали больше крутиться вокруг её впечатлений о жизни в Европе и сравнения их с российскими реалиями. Вывод был вполне предсказуем: где родился, там и пригодился, с учётом того, что хорошо там, где нас нет. Я старался в этих спорах не участвовать, и все больше отмалчивался, а отвечал только тогда, когда кто-то непосредственно интересовался моим мнением.

К поведению Стефании было невозможно придраться, воспитание в королевской семье давало о себе знать: благожелательная улыбка, полное игнорирование мелких подколок со стороны девушек из нашей компании, внимательные выслушивание собеседников и обстоятельные ответы на вопросы. Про слегка томные взгляды, кидаемые в мою сторону, можно было и забыть. Кристина Гримальди же постоянно находилась рядом с француженкой и даже пыталась объяснять ей то, что та не понимала из наших разговоров. Кроме того, именно Кристина делала строгое лицо, когда ей казалось, что Юсупова или Демидова начинали хамить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Наши девушки вели себя достаточно предсказуемо, но за рамки старались не выходить. Даже Александр взял себя в руки и уже не выглядел таким растерянным, как до разговора с Николаем, который, в конце концов, и предложил нам всем поехать в «Каньон». В то время как вся наша компания, кроме Шереметьевой, согласилась, Гримальди объясняла Бурбон, что же именно собой представляет этот ночной клуб.

— О, я однозначно с вами! — заявила Стефания.

Брошенный в малом свете клич тоже нашел отклик: большинство молодых людей и девушек изъявили желание поехать с нами.

Первыми мы посадили в машину Бурбон с Гримальди. Причина была проста: лимузины французской принцессы так и остались стоять на своих местах, а её охрана выглядела уже достаточно нормально. Следующими в «Волги» загрузились мы с братьями.

— Алексей Александрович, — повернулся к нам с Сашкой Петровым с переднего сиденья Михеев, — прошу меня простить, но в этот ночной клуб вы снова попадаете только в нашем сопровождении. У меня прямые инструкции.

— Понял, Владимир Иванович, — кивнул я и задал волнующий меня вопрос: — Как себя французы вели?

— Были подавленные и злые, — усмехнулся он. — Тетка та рыжая, говорят, до сих пор в себя не пришла.

— Ну, она сама виновата. — Ни о каком чувстве вины с моей стороны и речи не могло идти, это мадама точно знала, на что шла. — Дюбуа как?

— Весь из себя гордый и несломленный, — опять усмехнулся Михеев. — Я его прекрасно понимаю.

Тут на соседнем кресле тяжело вздохнул Петров:

— Вот даже не хочу знать, о чем идёт речь! Только очень надеюсь, что обошлось без трупов.

Ротмистр усмехнулся в третий раз, а я попытался успокоить друга:

— Шурка, не переживай, как и всегда, мы были не виноваты, они сами начали.

— Это не повредит моим отношениям с Кристиной? — с надеждой спросил он.

— Думаю, что нет. И вообще, Шурка, тебе не кажется, что у тебя отношения с Гримальди складываются совсем уж хорошо? — Я не выдержал и рассмеялся. — Не пора ли вам для проверки чувств чутка поругаться?

— Не пора, — буркнул он. — Нас все и так устраивает. Всё, Лешка, заканчиваем этот разговор, а то еще накаркаешь.

— Как скажешь, дружище…

* * *

— Николя, и как вообще понимать этот инцидент?

Император Российской империи с отсутствующим видом смотрел на монитор видеосвязи, который транслировал изображение нахмуренного лица короля Франции Людовика Двадцать пятого.

Мария Федоровна, Владимир Николаевич и Александр с Николаем Николаевичи разместились в императорском кабинете так, чтобы их не было видно в объектив камеры.

— Твой внук вместе с двумя братьями положил всю охрану Стефании, а её личную телохранительницу отправил в реанимацию! Николя, ты понимаешь, к каким последствиям могут привести действия твоих родичей?

Николай как будто очнулся и спокойно ответил:

— Людовик, охрана твоей внучки проявила полное неуважение к моим родичам. Кроме того, эта телохранительница оказалась ведьмой и, тварь такая, совершенно не постеснялась напасть на моего внука в ментальном плане, за что и поплатилась. Это я с тебя буду спрашивать за этот инцидент и спрашивать буду по полной программе! — Император начал заводиться. — Ты меня хорошо понял, Людовик?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Николя, какая ведьма? — возбудился тот. — Ты, вообще, о чем? Да и кто поверит твоим словам, будто бы я способен устроить подобную провокацию при участии собственной внучки, да еще и на территории твоей империи? Не смеши меня! — Он демонстративно глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. — Короче, Николя, надо как-то эту ситуацию разрешать ко взаимной выгоде, а не претензии друг другу предъявлять. Завтра днём прилечу в Москву, пышной встречи не надо. Конец связи.