Жизнь по «легенде» - Владимир Антонов

Напряженность в Европе и, в частности в Германии, возрастала. Европа стояла на пороге Второй мировой войны. Информация о намерениях гитлеровской Германии была необходима советскому руководству, однако добывать ее становилось все труднее. В результате массовых репрессий, развязанных в Москве, советская внешняя разведка была парализована. Был отозван в Москву и Федор. Позже но ложному обвинению в сотрудничестве с гестапо он был арестован и брошен в застенок, где подвергался пыткам и избиениям. Связь с «Мартой» была утрачена.

Для восстановления контакта с немкой в Берлин была направлена опытная разведчица «Вардо» — жена известного разведчика-нелегала Василия Зарубина Елизавета Зарубина. Она привезла с собой письмо от Федора, написанное им во внутренней тюрьме НКВД на Лубянке. Однако «Марта» заподозрила, что письмо написано не оперработником, так как оно было напечатано на машинке: ежовские костоломы повредили Федору руки, и он не мог писать. «Марта» в ультимативной форме потребовала от «Вардо» немедленно вызвать Федора в Берлин для встречи с ней.

Разумеется, это требование невозможно было выполнить, поэтому «Вардо» сказала «Марте», что Федора собираются направить на работу в такую страну, откуда он в течение нескольких лет не сможет приехать в Берлин. «Марта» ответила, что верит главным образом только Федору и опасается неосторожности со стороны новых людей. Тем не менее «Вардо» сумела убедить немку в безопасности встреч с ней. Сыграло свою роль и то, что разведчица свободно говорила по-немецки. Поток важной информации от источника возобновился.

К сожалению, это продолжалось недолго. «Марта» по-прежнему требовала встречи с Федором и постепенно стала уклоняться от контактов с разведчицей. Устойчивая связь с этим ценнейшим источником информации была налажена лишь после того, как «Марта» получила от Федора собственноручно написанное им письмо. В письме Федор просил ее не беспокоиться, верить «Вардо» и не отказываться от контакта с ней. «Марта» продолжила сотрудничество с советской разведкой, ее информация высоко оценивалась в Москве. В одном из писем, направленных ею в Центр для Федора и сохранившихся в архивах внешней разведки, «Марта» писала: «Я работаю в сложнейших условиях, тружусь, как автомат. Но если я буду расхолаживаться, я могу утратить активность».

В другом письме она отмечала: «Мужа снова хотят использовать на работе в центральном аппарате МИД, и это даст нам много больше и будет намного важнее, чем его нынешний пост за границей… Я очень довольна, что Молотов побывал в Берлине. Было бы ужасным, если бы между нашими странами возникли конфликты, которые привели бы к войне. Я надеюсь, что хорошие отношения возобновятся».

Однако эти ее надежды не оправдались. Началась война, которая навсегда нарушила связь «Марты» с советской разведкой. Накануне нападения гитлеровской Германии на Советский Союз «Вардо» передала «Марте» условия связи на чрезвычайный период, но ими уже никто и никогда не воспользовался. Долгое время судьба «Марты» была неизвестна. Только после войны резидент внешней разведки в Германии Александр Коротков установил, что во время одной из бомбардировок Берлина британской авиацией ее надломленная психика не выдержала. «Марта» заболела, попала в психиатрическую больницу, откуда уже не вышла.

Что касается Федора, то после отзыва в Москву он в 1937 году выезжал в Голландию, где установил контакт с бывшим разведчиком одной из западных стран, проживавшим в Германии, и привлек его к работе на Советский Союз. От источника поступали весьма важные материалы, которые освещали главным образом вопросы строительства военных судов, аэродромов и посадочных площадок в Германии.

В начале 1938 года в связи с предательством Вальтера Кривицкого Федор вновь был отозван в Москву. 27 мая 1938 года он был арестован и находился под следствием до июня 1939 года. Причиной ареста была его совместная работа с репрессированными сотрудниками ИНО Гордоном и Силли, а также рекомендации, которые ему ранее дали репрессированные к тому времени Дерибас и Смирнов. Лишь в июне 1939 года он был освобожден из заключения по указанию Берии. Как ни странно, этому способствовали письма «Марты» к нему, а также то, что она продолжала по просьбе оперработника сотрудничать с советской разведкой. Обвинения в том, что Федор работал с «Мартой» «под колпаком» гестапо, также отпали как беспочвенные.

В 1940 году Парпаров был восстановлен в НКВД с присвоением звания майора госбезопасности, что соответствовало званию армейского полковника.

В конце 1940 года Ф.К. Парпаров выехал в Эстонию, где восстановил связь с «Эльзой», одним из ранее завербованных им агентов в германском министерстве иностранных дел. «Эльза» сообщила, в частности, о концентрации германских вооруженных сил на юго-восточном направлении и передала разведчику другие ценные сведения. Особо важное значение имела информация о наращивании Германией своих войск на югославской границе, которые затем были введены в эту страну для подавления народного восстания. Эта операция на три недели отсрочила нападение Германии на Советский Союз. Активная работа с «Эльзой» продолжалась до весны 1941 года. Позднее выяснилось, что «Эльза», подобно «Марте», пострадала во время бомбардировки Берлина английской авиацией, получила тяжелую контузию и скончалась в американской зоне оккупации.

С весны 1941 года Ф. Парпаров с «легальных» позиций выполнял ответственное задание Центра в Прибалтике. Война застала его вместе с семьей в Литве. Эвакуироваться пришлось под непрерывными бомбежками и под огнем немецких танков. С большим трудом разведчик добрался до Москвы. В июне 1941 года он был зачислен в состав Отдельной мотострелковой бригады особого назначения 4-го управления НКВД.

В октябре 1941 года Парпаров был возвращен во внешнюю разведку и направлен нелегальным резидентом в Швейцарию через Иран. Однако в апреле 1943 года у разведчика возникли проблемы со швейцарской визой, и он вынужден был возвратиться в Москву.

Ф.К. Парпарова вновь направили в распоряжение 4-го управления НКВД. Ему пришлось работать с генерал-фельдмаршалом Паулюсом, находившимся после разгрома его армии под Сталинградом, в плену в лагере под Суздалем. Как крупный специалист но Германии, после окончания войны Парпаров участвовал в подготовке Потсдамской конференции и Нюрнбергского процесса, на котором он представил фельдмаршала международным судьям, что вызвало сенсацию у присутствовавших на процессе журналистов. Затем участвовал в мероприятиях, связанных с организацией деятельности оккупационных властей в Германии.