Незнайка на Луне (Иллюстрации Г. Валька) - Николай Носов

На другой день, во время послеобеденной прогулки с собаками, он зашёл в лечебницу и пригласил к Козлику доктора. Доктор внимательно осмотрел больного и сказал, что его лучше всего поместить в больницу, так как болезнь очень запущена. Узнав, что за лечение в больнице придётся уплатить двадцать фертингов, Незнайка страшно расстроился и сказал, что он получает всего лишь пять фертингов в неделю и ему понадобится целый месяц, чтоб собрать нужную сумму.

— Если протянуть ещё месяц, то больному уже не нужна будет никакая медицинская помощь, — сказал доктор. — Чтобы спасти его, необходимо немедленное лечение.

Он достал карандаш и кусочек бумаги и принялся делать какие-то вычисления.

— Вот, — сказал наконец он. — Я буду приходить два раза в неделю и делать больному уколы. За каждое посещение будете платить мне по полтора фертинга. Остальные деньги уйдут на лекарства. Думаю, недельки через три мы сумеем поставить больного на ноги.

Он тут же выписал целую кучу рецептов. Здесь были различные медикаменты как для приёма внутрь, так и наружные: витамины разных сортов, антибиотики, синтомициновая эмульсия для прикладывания к распухшей шее, а также стрептоцид, пирамидон и новокаин.

Лечение действительно пошло успешно, и через две недели врач разрешил Козлику вставать, а ещё через неделю сказал, что теперь уже посещения его будут не нужны, так как больной окончательно выздоровел; ему необходимо лишь получше питаться, чтоб восстановить силы.

Это был радостный день как для самого Козлика, так и для Незнайки. Они сидели на полке в дрянингском «Тупичке» и предавались мечтам.

— Теперь нам не нужно будет тратить денежки на оплату врача и лекарств, — говорил Незнайка. — Ты будешь получше питаться, а когда силы твои восстановятся, тоже найдёшь какую-нибудь хорошую постоянную работу.

— Да, это было бы чудесно! — улыбаясь счастливой улыбкой, говорил Козлик.

На полу у их ног лежали Роланд с Мимишкой и, казалось, прислушивались к их разговору. На самом деле они ни к чему не прислушивались, а подкарауливали крысу, которая пряталась от них под полкой. Роланд от природы был замечательный крысолов, поэтому он с огромнейшим удовольствием посещал с Незнайкой дрянингскую ночлежку, где сам воздух, казалось, был пропитан крысиным запахом. Попав с Незнайкой в ночлежку и поймав крысу, Роланд обычно не загрызал её, а, лишь придушив слегка, отдавал поиграть Мимишке. Мимишка с визгом носилась, держа крысу в зубах, на минуточку отпускала её и делала вид, будто смотрит в сторону, а когда крыса пыталась убежать, снова ловила её. Все это страшно забавляло обитателей ночлежки, которые теперь каждый день с нетерпением ждали, когда появится Незнайка со своими собаками.

Радость Незнайки и Козлика была всё же непродолжительной. Госпожа Минога уже давно обратила внимание на то, что от её любимой Мимишки стало почему-то попахивать крысами. Заподозрив неладное, она позвонила по телефону в сыскную контору и дала задание проследить, где бывает Незнайка во время прогулок с собаками. Владелец конторы поручил это дело опытному сыщику господину Биглю, который неотступно следил за Незнайкой три дня, после чего представил подробный отчёт о его действиях. Изучив этот отчёт, владелец сыскной конторы сообщил Миноге точный адрес дрянингской гостиницы и время, когда Незнайка бывает там со вверенными ему собаками.

Получив это известие, госпожа Минога чуть не упала в обморок. Узнав от горничной, что Незнайка недавно ушёл на прогулку, она тотчас же вызвала из сыскной конторы сыщика Бигля и велела ему отвезти её вместе с горничной туда, где он перед тем видел Незнайку с её любимцами.

И вот как раз в тот момент, когда Незнайка и Козлик предавались своим мечтам, а Мимишка играла крысой, только что пойманной для неё Роландом, дверь отворилась, и в ночлежке появилась госпожа Минога в сопровождении горничной и сыщика Бигля. Увидев Роланда, который растянулся на грязном полу у ног Незнайки, и свою любимицу Мимишку с отвратительной крысой в зубах, госпожа Минога взвизгнула и, закатив глаза, рухнула на пол.

Сыщик перепугался и, приподняв Миногу за талию, принялся изо всех сил трясти её, в то время как горничная брызгала ей в лицо одеколоном. Наконец госпожа Минога очнулась от обморока и, увидев, что Мимишка продолжает забавляться крысой, закричала:

— Ах, отнимите же у неё эту омерзительную, эту гадкую крысу! Дайте её мне сюда! Дайте сейчас же!

Сыщик Бигль моментально подскочил к Мимишке и, отняв у неё полудохлую крысу, учтиво протянул хозяйке.

— Что это? Уйдите! — завизжала Минога, отталкивая от себя крысу и трясясь всем телом. — Зачем вы суете мне это мерзкое, отвратительное животное? Уйдите, говорят вам!

— Вы же сами сказали «дайте»! Я думал, вам хочется крысу, — растерянно пробормотал Бигль.

— Зачем мне крыса? Я сказала, дайте Мимишку, глупое вы животное!

Сыщик швырнул крысу на пол и, поймав Мимишку, подал хозяйке.

— Ах ты бедная моя лапочка! Мимочка моя! Моя красоточка! — запричитала хозяйка, прижимая Мимишку к груди и целуя её прямо в нос. — Кто дал тебе эту отвратительную крысу?.. Это он? — закричала она, указывая на Незнайку. — Это он привёл тебя в это ужасное звериное логово!.. Роланд! Ты зачем лежишь на грязном полу? Разве ты не видишь, сколько там грязи, мерзкое ты животное! Марш сейчас же ко мне!

Горничная схватила Роланда за ошейник и потащила к хозяйке.

— Пойдёмте сейчас же отсюда! — продолжала кричать Минога. — Здесь грязь! Здесь микробы! Собаки заболеть могут! А вы, отвратительное животное, вы уволены! — закричала она, обратившись к Незнайке. — Не смейте являться ко мне! Я не потерплю, чтоб вы водили собак по разным разбойничьим притонам! Я вас под суд отдам, изверг, мерзкое вы существо!

Она шумела до тех пор, пока не скрылась за дверью со своими собаками. Незнайка не мог даже слова вставить в свою защиту. Да и что мог он сказать?

Глава двадцать седьмая

ПОД МОСТОМ

Козлик был страшно расстроен тем, что произошло.

— Это все из-за меня! — говорил он. — Если бы я не заболел, ничего не случилось бы.

— Не беда! — утешал его Незнайка. — Я лично ничуточки не жалею, что не встречусь больше с этой противной Миногой. А работу какую-нибудь мы найдём. Не расстраивайся!

Козлик понемногу развеселился, а к вечеру по ночлежке разнёсся слух, что завтра ожидается приезд известного богача Скуперфильда, который будет набирать рабочих для своей макаронной фабрики. Все обитатели дрянингского «Тупичка» обрадовались. Многие из них уже давно потеряли надежду получить постоянную работу на фабрике.

— Наконец-то и нам улыбнулось счастье! — говорили они. — Кончится наша нужда, и мы распростимся с этой дрянной ночлежкой. Пусть Дрянинг сам живёт здесь со своими крысами!

Ходили слухи, что Скуперфильд решил увеличить выпуск макаронных изделий, и поэтому ему понадобитесь больше рабочих, а так как было известно, что по количеству безработных Сан-Комарик стоит на первом месте, то он и решил приехать сюда. Никто не знал, откуда в ночлежку проникли такие сведения, но известно, что на следующий день Скуперфильд действительно появился в Сан-Комарике. Вместе с ним появились сто двадцать семь больших автофургонов, служивших для перевозки макаронных изделий. Теперь эти фургоны должны были перевезти завербованных Скуперфильдом рабочих на макаронную фабрику в Брехенвиль.

Весь Мусорный тупичок, а также прилегающая к нему Трущобная улица с переулками были заполнены этими макаронными автофургонами. Два таких автофургона, выкрашенных яркой оранжевой краской, заехали во двор гостиницы Дрянинга. Один из них представлял собой передвижной ларёк для продажи макаронных изделий. На этот раз в нём никаких макаронных изделий не было, а весь он был наполнен горячими сосисками и хлебом, предназначенными для раздачи вновь принятым на фабрику коротышкам. В другом фургоне приехал сам Скуперфильд со своим управляющим.

Как только Скуперфильд с управляющим вылезли из кабины, шофёр вытащил из фургона небольшой деревянный стол с двумя стульями и поставил их посреди двора. Управляющий достал из портфеля толстую тетрадь с надписью: «Макаронный журнал», положил её на стол рядом с портфелем, и вербовка рабочих началась. Все желавшие поступить на макаронную фабрику подходили по очереди к столу. Скуперфильд лично осматривал каждого, опасаясь, как бы не принять на работу какого-нибудь хромого, безногого, безрукого и вообще слабосильного или больного.

— Я не желаю платить деньги разным калекам, — твердил он своим противным пискливым голосом. — На моей фабрике все должны работать как следует, а не бездельничать. Вы должны понимать, что едете не на курорт, а на макаронную фабрику.