Лучшее эфирное время - Джоан Коллинз

19

В видавшем виды домике на окраине Санта-Моники жил давний приятель Сэма Шарпа Фредди.

Модельер женской одежды, Фредерик Ланглан был далек по классу от Боба Макки или Нолана Миллера; его платья в Голливуде шли больше в разряде семисотдолларовых, чем семитысячных, но у него была своя устойчивая клиентура – состоятельные, но экономные женщины, юные начинающие актрисы, которые хотели выглядеть эффектно, но не могли себе позволить ни Боба, ни Нолана, ни даже Найман-Маркуса. Жены малоизвестных актеров, пытавшиеся сочетать свой скромный бюджет с активной светской жизнью, подружки студийных служащих, стареющие актрисы, которых иногда приглашали выступить в популярных телешоу «Лавбоат» и «Магнум», – все они были частыми гостями салона Фредди.

Он усердно разрабатывал «оригинальные модели Фредерика Ланглана», индивидуальные для каждой клиентки; они были удивительно схожи с творениями Валентино или Жаклин де Риб из последних номеров французского и итальянского журналов «Вог».

Но для клиенток Фредди это значения не имело. Главным было то, что в моделях Фредди они чувствовали себя полностью застрахованными от катастроф, подобных той, что произошла недавно на благотворительном балу в Беверли Хиллз. Жены двух продюсеров, обе выложившие по девять тысяч долларов за роскошный наряд от Галаноса, появились на балу в одинаковых платьях. Если бы взглядом можно было убить, Эбби Арафату и Вильяму Херберту, продюсерам «Саги», не миновать бы участи вдовцов. Голливуд с восторгом смаковал пикантную подробность, когда «Сплетник Беверли Хиллз» опубликовал на первой же странице фотографии обеих женщин, стоявших рядом в этих злополучных платьях.

Ожидая Фредди в холле его салона, Сабрина Джоунс и Дафни Свэнсон как раз просматривали «Сплетник Беверли Хиллз» и посмеивались над фотографиями несчастных.

Откинув портьеру из серебристой парчи, Фредди вышел в холл, обуреваемый впечатлениями от последней сплетни.

– Дорогие мои, вы что-нибудь слышали о новом приятеле Эмералд? – хихикая, спросил он, одновременно приспуская дюйма на полтора вырез кремового шелкового платья Сабрины так, чтобы чуть больше обнажить ее роскошную грудь, что вполне могло бы обеспечить ей место если не в рубрике «Люди» журнала «Тайм», то уж в рубрике «Что носят звезды» в «Сплетнике Беверли Хиллз».

– Я думала, она все еще видится с Соломоном. Так кто же это? – Дафни даже отвлеклась от коробки молочного шоколада «Кэдбери», которую приятель Фредди – стюард авиалайнера – привез ему из Англии.

Дафни всегда гордилась тем, что первая узнавала, кто с кем спит; очень часто к моменту, когда парочка влюбленных оказывалась наконец в постели, новость об их связи была уже устаревшей. С обширной сетью тайных осведомителей в каждом ресторане, студии, лавке, отеле от Палм-Спрингс до Лос-Анджелеса Дафни обычно становились известны такие пикантные подробности еще в тот момент, когда потенциальные любовники впервые встречались взглядами.

– Дорогая моя, но это уж слишком древняя история, – пробурчал Фредди; его рот был набит булавками, которыми он пришпиливал вырез платья Сабрины. – Ты ведь знаешь, что она снимается в том фильме в Италии?

– Да, да, – нетерпеливо ответила Дафни, закуривая «Данхилл», как всегда преданная всему английскому. – Конечно, всем известно, что это хлам, и играет она в паре с этой бывшей итальянской звездой – как же его зовут?

– Фабиано Фрапани, – благоговейно прошептала имя актера Сабрина. – Да уж, поистине звезда! Величайший итальянский актер. И что из того, что ему уже под шестьдесят – для такого таланта возраст значения не имеет.

– Ну, и… – лукаво продолжал Фредди, предвкушая эффект от сплетни. – Знаешь, кто режиссер в этом фильме, а?

– Ой!! – Фредди нечаянно уколол булавкой левый сосок Сабрины.

– О, прости, дорогая, не надо было мне отвлекаться. Хочешь, я поцелую там, где больно? – хихикнул Фредди, хотя обе женщины заметили, что сегодня он не столь энергичен, как обычно.

– Все в порядке, продолжай. – Даже Сабрину, которую сплетни всегда так утомляли, как, впрочем, и всех, кто живет полной жизнью, заинтриговали россказни об эскападах Эмералд.

Уже почти три поколения выросли на этих сказках, и все равно интерес к ее личной жизни не угасал.

– Горацио – режиссер, правильно? – наугад спросила Дафни.

Хотя ей всегда было известно, кто с кем спит, такие малозначительные детали, как кто у кого режиссер, обычно проходили мимо ее внимания.

– Да, верно. Горацио Джордж Вашингтон. – Фредди сделал паузу, занявшись теперь глубиной разреза юбки Сабрины.

– До бедра или выше, дорогая? Как ты думаешь?

– До бедра, пожалуйста. Я же не Шер.

– Ну, так и что с этим Горацио Джорджем Вашингтоном? – Дафни уже начинала терять терпение. – Он женат на Эдне Энн Мейсон, у них только что родился ребенок. О, Боже, я же должна послать ей цветы.

– Дорогая, они с Эмералд резвятся, как кролики, еще с тех пор, как впервые встретились, а это было почти три года назад.

– Откуда ты знаешь, Фредди? – накинулась на него Дафни, взбешенная тем, что ее итальянские источники упустили такую информацию.

– Об этом писали в английских газетах. Колонка Демпстера, между прочим. Теперь-то тебе уж приходится верить Нигелю Демпстеру, не так ли, дорогая?

– Совсем необязательно, – огрызнулась Дафни. – Но откуда тебе известно, что это достоверный факт?

– Извини, дорогая, но я не могу раскрывать свои источники. – Фредди слегка откинулся назад на своих каблуках, любуясь совершенством Сабрины в его копии «Хальстона». – Всем известно, что Эмералд всегда была неравнодушна к темным оттенкам кожи, а Горацио как раз и есть цветной, разве не так?

– Черный, – поправила Дафни. – Мы теперь говорим «черный», а не «цветной», Фредди, дорогой.

– Черный, грязный, как бы то ни было – он не грязнее нас с тобой, дорогая, – ухмыльнулся Фредди. – К тому же, я бы сказал, он по цвету ближе к этому шоколаду. Хотя это и не имеет никакого значения. Я думаю, что как раз тот факт, что он женат, вносит некоторый оттенок, как бы это сказать…

– Дешевки, дорогой? – договорила за него Дафни.

– Да, пожалуй.

– Ну, если американские газеты раздуют эту историю и то только в том случае, если это окажется правдой, – рассуждала Дафни, расстегивая свое платье и пытаясь влезть в приготовленную для нее «органзу», – тогда, конечно, у них обоих будут большие проблемы.

– Не понимаю, – вмешалась в разговор Сабрина, накидывая линялую хлопчатобумажную рубашку. – Он женат на Эдне. Она белая, он черный, никого это не волнует, тогда почему должен возникнуть такой скандал, если Эмералд спит с ним? Не ты ли однажды говорила мне, Дафни, что любовь не знает границ?