Виват император! Армагеддон - Роман Злотников

Старшина несколько мгновений глядел не отрываясь на эту ирреальную картину, будто бы скалькированную с какого-то крутого американского боевика, и громко икнул…

Филипп, выслушав короткое сообщение по мобильнику, вновь набрал номер:

— Всем, кто меня слышит, циркулярно, говорит Филипп Гранин, юридический факультет, выпуск-1. Киллеров взяли. Благодарю за помощь. Отбой, — после чего повернулся к Ташке: — Поехали. Подонков взяли наши. Те уже раскололись. Заказчик — заместитель председателя правления банка Петров.

Ташка понимающе кивнула:

— Тот самый, ставленник Махмудова, из Горнорудной компании?

Филипп кивнул:

— Поехали, навестим…

Заместитель председателя правления банка «Национальный кредитный ресурс» господин Виктор Петров проводил экстренное заседание правления. Все присутствующие были в шоке. Гибель от рук наемных убийц председателя правления банка, являвшегося одним из авторитетнейших финансистов страны, нанесла серьезный удар по престижу банка и должна была явно осложнить его финансовое положение, которое держалось во многом на личных связях покойного. Да и, кроме того, покойного в банке любили. Он был человеком. В отличие от ведущего нынешнее заседание Петрова, которого все воспринимали как засланца могущественной и не гнушающейся криминальными методами воздействия на конкурентов Горнорудной империи Исы Мухамедова, путем изощренных махинаций вплотную подобравшегося к тому порогу, за которым контроль над банком окажется в его руках. Но на заседании Петров, как и все, демонстрировал скорбное лицо, не упустив, впрочем, случая тут же показать присутствующим, кому теперь принадлежит власть. Утром, как только поступила информация о трагедии, он приказал перенести свои вещи в кабинет председателя и отвинтить табличку с именем погибшего с его двери. Поэтому, когда двери конференц-зала, примыкавшего к кабинету председателя, распахнулись и на пороге появились двое — мужчина и женщина, Петров, импозантный, дородный мужчина с барственно-брезгливым выражением лица, недовольно нахмурился. Куда смотрит охрана? Он же приказал никого не пускать!

— Кто вы такие и что вам надо?

Зычный голос председательствующего гулко разнесся под сводами конференц-зала. Вошедший мужчина извлек из кармана узкую красную книжицу:

— Старший оперуполномоченный Гранин.

— Черт возьми, вы что, не могли немного подождать? Мы тут не в бирюльки играем, молодой человек. Если вам необходимо побеседовать с кем-нибудь из присутствующих, то извольте подождать, пока мы закончим.

Филипп скромно улыбнулся:

— Прошу меня простить, но ВАША игра закончилась, господин Петров. Двадцать минут назад на Ленинградском шоссе задержаны двое киллеров, совершившие два часа назад успешное покушение на вашего председателя правления. Оба уже дают показания, из которых следует, что заказчиком этого убийства были именно вы.

Зал замер. В наступившей тишине громко треснула ручка, зажатая в помертвевших пальцах председательствующего, густо забрызгав красными чернилами его белоснежную сорочку. Как будто на Петрова пала кровь убитого.

Ташка шагнула вперед и негромко произнесла:

— Прошу всех покинуть зал. Мы должны предпринять некоторые следственные действия.

Через десять минут Филипп вышел в приемную, где толпилось довольно много народа, ловко лавируя между людьми, прошел к лифту, спустился вниз и прыгнул в машину.

Через полчаса он уже стоял в огромном кабинете, хозяин которого явно имел восточные представления о том, каким должен быть настоящий кабинет крупного руководителя. Впрочем, несмотря на обилие кричаще дорогих предметов обстановки, стилисту-меблировщику все же удалось сохранить некое подобие вкуса. Сам хозяин кабинета поднялся из-за стола и сейчас стоял сбоку, небрежно сложив руки на груди.

— Ну, я слушаю вас, молодой человек.

Филипп молча достал диктофон и нажал кнопку. Из динамика раздалось испуганное блеяние Петрова:

— Это все он, Махмудов. Он приказал убить его… Он угрожал мне… говорил, что если я не найду способа устранить препятствия, то устранят меня самого…

Хозяин кабинета еще несколько мгновений со скучающим видом слушал испуганный бормочущий голос, потом лениво рассмеялся:

— Ох, сопляк, какой же ты идиот! Чего ты ожидал, принеся сюда эту дребедень? Все это не стоит выеденного яйца. Я НИКОГДА не говорил Петрову ничего подобного, и попробуй доказать, что это не так. — Он презрительно усмехнулся. — А вот за то, что ты отнял у меня время, я тебя накажу. Можешь считать, что ты уже не работаешь в милиции. И я позабочусь, чтобы ты очень долго не мог найти никакой другой работы.

Филипп пристально смотрел на этого высокомерного человека. Махмудов был красив, красив той красотой, которая может появиться только в результате тщательного генетического отбора, когда на ханском троне удерживались только самые сильные и хищные мужчины, отбиравшие в свои гаремы только самых красивых и гибких женщин. В его лице с типично восточными чертами явственно проглядывала вот эта, накопленная поколениями, сила мужчин и красота женщин. Его предки не признавали никаких законов. Они сами были законом для других. И именно это полученное от предков, впитанное с молоком матери ощущение своей самовластной силы, вероятно, и позволило ему подняться так высоко, подмять под себя других, более слабых, цивилизованных, чуть более правильных. Ходили слухи, что он финансово поддерживает чеченских «непримиримых», и хотя никто не смог этого доказать, несколько убийств в уральских городах, совершенных преступными группировками, которые в большинстве своем контролировались и состояли из этнических чеченцев, пришлись Махмудову как-то очень кстати. Среди убитых был один журналист, который пытался поднять в центральной прессе кампанию по поводу того, что Махмудов взял в свои руки почти две трети героинового транзита через Таджикистан и Россию в Западную Европу. Преступники вырезали всю его семью, предварительно изуверски изнасиловав жену, дочь и малолетнего сына. В их гениталиях потом обнаружили вогнанные по донышко, а затем разбитые бутылки из-под шампанского. Причем отец, судя по всему, умер последним из всей семьи…

Филипп покачал головой.

— Что ж, у вас был шанс. Шанс принять на себя вину и потребовать наказания по закону. — Филипп вздохнул, как будто то, что он должен был сделать, было ему не очень-то по душе. — Но вы им не воспользовались… — И он шагнул вперед.

Махмудов был не только красив, но и силен. Необычайно силен для человека его роста и комплекции. Для человека… В последний момент он, по-видимому, что-то понял, и его красивое лицо с холеной подковообразной бородкой, искривилось в попытке закричать, но уже в следующее мгновение его голова вдребезги разнесла огромное, во всю стену, панорамное окно. Наверное, ему было очень больно. Ведь стекло было почти сантиметровой толщины. Всего чуть-чуть толще, чем у бутылок из-под шампанского…