Лучезарный - Елена Бычкова

— И никаких уборок, — глубокомысленно заявил атлет. — Кстати, и от покойников, если что, избавляться легко. Подбросил к потолку, и…

— Избавь нас, Фортуна… — суеверно проговорила Гермия.

Наконец, друзья выехали на круглую площадь. В своде горы над ней было широкое отверстие, через которое виднелся большой кусок открытого неба.

В центре возвышался постамент. Затаив дыхание, демоноборцы рассматривали статую мраморного юноши в военной одежде. Его грудь защищал чешуйчатый панцирь, надетый поверх туники. В поясные ножны был вложен меч. На голове — шлем с высоким гребнем. На ногах — шнурованные до колен сандалии. А за плечами распахнулись крылья, выложенные тонкими золотыми пластинками — это они сияли под солнечными лучами. Обеими руками юноша держал сверкающий золотой шар, размером с лошадиную голову.

— Это, наверное, и есть бог солнца, которому поклонялись жители, — сказал Гай.

— Это не бог! — неожиданно возразила Гермия. И в ее голосе послышалось волнение.

— А кто? — Критобул глянул на девушку с таким же удивлением, как и на скульптуру.

— Вестник. Высшее существо, несущее добро и свет.

— Друзья мои, но ведь это всего лишь легенды. — Октавий снисходительно посмотрел на бывшую рабыню и принялся терпеливо объяснять. — В древних элланских сказаниях говорится о том, что где-то там, наверху, в небесах, живут существа — благородные, прекрасные, добрые и могущественные. Полная противоположность демонам. Но никто никогда их не видел, потому что они не приходят на землю. А, соответственно, ничто не доказывает их существования.

Гермия сердито покраснела, хотела возразить, но сдержалась. Октавий повернулся к Арэлл:

— Ты должна была слышать эти легенды.

— Да. Я слышала.

— Но если бы вестники не приходили на землю никогда, зачем бы тогда этому поставили здесь памятник? — спросила Гермия, с вызовом глядя на морщившегося жреца. — Зачем бы стали поклоняться ему?

Гай нагнулся, пытаясь разобрать надпись на круглом мраморном основании:

— На каком это языке?

— Древнерэймский, — ответила Арэлл. — Я могу прочесть несколько слов. «Айон дигитус…» Айон — время, дигитус — победивший, то есть победитель…

— Лучезарный. Пространство и время победивший Зажигатель душ, — с неохотой, но бегло прочитал Октавий.

Критобул удивленно уставился на него и хлопнул по плечу так, что тот согнулся под тяжестью дружеской руки.

— Вот это ты молодец! Так прямо и понимаешь всю эту древноту?

Рэймлянин улыбнулся, довольный похвалой, и заявил небрежно:

— Там, у него за спиной, на стене тоже какие-то символы. Могу прочесть.

Над широким ходом, ведущим вглубь горы, действительно, виднелись надписи. Спутники направили лошадей к ним.

Чувствуя смутную тревогу, Арэлл оглядывалась на вестника, с загадочной улыбкой обнявшего золотой шар, изображающий солнце, и не могла понять, что ее тревожит.

— Он пришел сквозь времена и сферы пространств, — продекламировал Октавий, ведя пальцами с обломанными ногтями по округлым значкам, выбитым под первым изображением. Оно было настолько мастерским, что казалось будто вестник, стоящий в пустоте, на мгновение замер перед тем, как шагнуть вперед. Ветер трепал подол его туники и сильно дул в лицо, заставляя щуриться. В одной руке Зажигатель, по-прежнему, держал шар, в другой — длинный меч.

— Сквозь сферы пространств, — повторил жрец и продолжил уже не так уверенно, — гонимый жаждой знания.

На следующем барельефе юноша держал сферу в вытянутой руке. Перед ним стояли человеческие фигурки, достающие крылатому существу до колена, и в молитвенном восторге тянулись к сияющему шару. Свечение было изображено семью прямыми лучами, и те люди, которых оно касалось, оказывались разбиты на несколько кусков, как хрупкие глиняные статуэтки. Художник старательно очертил руки, ноги и головы, висящие отдельно от туловищ.

— Были слова его подобны пламени. Ужас и восторг несли они… — перевел Октавий и подошел к следующему изображению.

Здесь вестник вытянул руку. Из его ладони тянулись длинные нити. Они переплетались, перекручивались и ложились под ноги бога запутанным лабиринтом улиц. Лицо его было серьезным и сосредоточенным. Как у человека, решающего сложную задачу.

— В скале основал он город, — прочитал Октавий, хмурясь от мыслительных усилий. — Расплавил гранит огнем своим и проложил пути, осветив их стены негасимым светом. И не мог приблизиться к граду никто — ни зверь, ни человек. Лишь немногим дозволялось ступать в него, единожды в месяц, при свете полуденного солнца, чтобы прикоснуться к сфере огня негасимого.

Критобул повернул мрачно-сосредоточенное лицо к следующему барельефу и ткнул пальцем в шар с семью лучами:

— Это она — сфера огня?

Жрец рассеянно посмотрел на рисунок и продолжил перевод:

— Зажигатель душ ушел из солнечного града. Но тот стоял еще много столетий, пока народ вестника не услышал призыв. Повинуясь ему, люди пришли и… растворились в свете…

— Растворились в свете? — озадаченно переспросил Критобул. — И что это значит?

— Не знаю. — Октавий поморщился, то ли от чрезмерного любопытства спутника, то ли от собственной беспомощности. — Не могу понять. Дальше сказано, что на улицах воцарились тишина и запустение… — жрец провел пальцами по надписи и повторил — …тишина и запустение…

Некоторое время друзья молча стояли перед последним барельефом. Здесь человеческие тела попадали под лучи загадочной сферы так же, как на втором изображении. Только теперь они не разламывались на части, а дробились на мелкие кусочки, превращаясь в пыль.

— Это какое-то оружие. — Гай внимательно изучал шар на барельефе. — Похоже, оно уничтожает все, к чему прикасаются лучи.

— Это может быть просто фигура речи, — усиленно моргая после напряженного изучения текстов и массируя переносицу, возразил Октавий. — Автор мог подразумевать все, что угодно. Свет знания, например. И для наглядности изобразил его в виде шара. Чтобы читающие лучше представляли. А эти лучи… во всех древних свитках огнем иносказательно называется разум, мудрость, а огненным лучом — мысль. Можете мне поверить, во время обучения я прочитал их множество. А эти разбитые фигурки показывают, как может быть разрушителен огонь знания для невежественных людей.

— Что же тогда, по-твоему, означает «растворились в свете»? — скептически поинтересовался Гай.

— Поумнели настолько, что не выдержали своего ума и рассыпались, — хохотнул Критобул.

— Нет. Здесь все не так просто. — Гратх покачал головой, продолжая упорно разглядывать шар с исходящими лучами. — Похоже, на землю спустилось могущественное существо. Оно принесло с собой оружие или нечто, похожее на оружие. И люди на барельефах выглядят так, словно их разрезали.