Невеста-сорванец - Кэтрин Коултер

— Да, тот молодой человек, который стоял на противоположной стороне площади, — кивнул Джейсон. — Он, должно быть, подобрался к дому, увидел, как его людей ведут в конюшню, подсмотрел, кто их охраняет, и решился на отчаянный шаг.

— И это ему удалось, — вздохнул Дуглас, поднимаясь и отряхивая пыль с брюк. — Черт бы его побрал, сейчас пошлю за доктором для Реми и отправлю записку лорду Грею.

Как оказалось, ни Реми, ни конюхи не видели, кто на них напал. Реми утверждал, что услышал какой-то шум, но его тут же ударили по голове и оставили лежать носом в соломе.

Лорд Грей, который пил бренди в гостиной Шербруков, признался, что слышал о покушениях, и заявил, что сделает все, дабы найти преступника.

— Поскольку вы уже определили, кто именно пытается вас убить, я буду лично руководить поисками, — пообещал он и, осушив очередной стаканчик, поцеловал прелестную белую ручку Александры и откланялся.

Никто не поверил ему, хотя все очень хотели.

Все семьдесят приглашенных — на сорок человек больше, чем предполагалось, — разразились буйными криками, когда Джеймс и Корри, виконт и виконтесса Хаммерсмит, вышли из собора Святого Павла и, взявшись за руки, направились к открытому ландо, украшенному белыми цветами, которые Александре Шербрук удалось собрать по всему Лондону. Ко всеобщему удивлению, вместо сырой, облачной погоды светило солнышко, хотя день выдался прохладным и ветреным.

Удивительная погода для конца октября!

— Все потому, что меня возлюбили на небесах, — хвасталась Корри.

— Ха, все потому, что эти самые небеса плачут от облегчения, видя, как я спасаю тебя от судьбы падшей женщины, — рассмеялся Джеймс.

Корри также призналась новоиспеченной свекрови, что дала обет целый год трудиться на стезе благотворительности, если Господь пошлет им немного солнышка в день свадьбы.

— А какую именно благотворительность ты имеешь в виду? — осведомилась Александра.

Корри озадаченно взглянула на нее.

— Знаете, я вообще не верила, что мое желание исполнится. Поэтому понятия не имею, о чем идет речь. Ожидала ливня и непроглядного тумана. Так что мне нужно подумать. Не хочу, чтобы Господь посчитал, будто я его обманула.

— Все прощено и скоро будет забыто, — шепнул Джейсон Джудит. — Корри спасла его жизнь, и они поженились, так что сплетникам придется прикусить языки. Ах уж этот этикет! Мораль высшего общества временами сильно действует на нервы.

— По-моему, они идеально друг другу подходят, — заметила Джудит и, подвинувшись ближе, поднялась на цыпочки и пробормотала: — Корри похвасталась, будто Джеймс намекнул ей на то, что должно случиться в брачную ночь.

Джейсон и глазом не моргнул.

— И что это за намек?

— Он собирается целовать ямочки у нее под коленками.

Джейсон от души рассмеялся. А Джудит, смиренная, как монахиня, украдкой взглянула на него сквозь темные ресницы и взволнованно спросила:

— Хочешь сказать, что он ей солгал? И задумал вовсе не это?

— О, я уверен, что коленки не останутся без его внимания, — заверил ее Джейсон.

— И все равно интересно, что у него на уме.

— Вы слишком молоды, дитя мое, чтобы хотя бы предполагать, что последует за коленками, — сообщил он, покровительственно похлопав ее по щеке.

И в тот момент, когда его пальцы коснулись ее щеки, он понял, что погиб. Лукавый прищур прекрасных темных глаз, мягкость кожи, ощущения, которые он испытывал в ее присутствии, сбивали с ног, кружа голову и напрочь лишая рассудка.

Он откашлялся и тихо сказал:

— Если в нем осталась хоть капля здравого смысла, он начнет с правого колена. Понимаете, правое колено более чувствительно.

— Неужели? Я и подумать не могла! Это действительно так, Джейсон? Для каждой женщины? Правое колено?

— Я доказывал это много раз.

— Прекрасно, я этого не забуду. Итак, если бы на месте Корри и Джеймса были мы, я бы расцеловала каждый палец на вашей правой руке, а потом облизала бы, очень медленно.

Джейсон поперхнулся. Горло снова перехватило. Он становился тверже каменных ступенек собора Святого Павла. С трудом оторвав взгляд от Джудит, он прокричал:

— Не позволяй никому похитить его, Корри! Иначе придется снова выходить за него!

Корри едва расслышала его за воплями и добрыми пожеланиями, повернулась и, звонко смеясь, помахала рукой.

Джеймс притянул ее к себе и крепко поцеловал, к великому восхищению окружающих. Ландо покатилось по мостовой. К концу дня те члены общества, которым не повезло получить приглашение на свадьбу, услышат, как сильно молодые увлечены друг другом, что было совсем неплохо, поскольку отныне они связаны на всю жизнь.

Что же до Джейсона, он снова погладил щеку Джудит и, насвистывая, отошел. Она долго смотрела ему вслед. Ему опять удалось озадачить ее!

После трехчасового обозрения бесчисленных ферм, зеленых холмов, еще не успевших оголиться рощ и лесов, живописных деревушек и величественных особняков они наконец подъехали к деревушке Тирли, раскинувшейся в самом сердце Уэссекса. Осталось совсем недолго, и Джеймс собирался затащить ее в постель ровно через пять минут после прибытия.

Становилось холоднее. Поднялся ветер, настолько сильный, что оконные стекла экипажа дребезжали, но Джеймсу было все равно. И вскоре после того как они пересели из открытого ландо в экипаж, небо затянуло тучами. Идеальная погода для Девлина Монро, пропади он пропадом!

Джеймсу до смерти хотелось увести Корри в спальню, раздеть догола и начать оргию наслаждения.

Господь и святители его, он женат! На наглом отродье! Уму непостижимо! Что же это такое? Отродье стало его женой, а перед глазами все еще стоит она, трехлетняя девчонка, с липкими пальцами, дергавшая его за штанину, чтобы привлечь внимание. Шестилетка с выпавшими зубами и улыбкой до ушей, предлагающая ему пышку, намазанную клубничным джемом. И вот теперь она сидит рядом, спокойно разглядывая окружающие пейзажи, скромно сложив руки на коленях. Его, черт возьми, жена. Из прически выбилась непокорная прядь, спускающаяся до самого плеча. Прелестные волосы, и именно этот локон спускался к груди. Ему хотелось коснуться ее груди, ласкать ртом и пальцами. Он буквально истекал желанием. Отродье теперь его жена.

— Корри…

— Что, Джеймс? — спросила она, не оборачиваясь.

— Осталось минут пятнадцать. Я снял самый большой номер в «Прозрачной утке». Моя тетя Мэри Роуз утверждает, что там очень чисто, а кровать в угловой спальне, выходящей на городскую площадь, так мягка, что просто сознание теряешь от удовольствия.