Эксфэр (СИ) - Ларц Максим

— Надолго уехать придётся? — спросил папа.

— Не знаю, но точно не на пару дней.

— С работой что делать?

— Пап, с деньгами проблем не будет, поверь.

— И куда ты предлагаешь нам уехать?

— Есть один домик, — ответил я. — Хороший, современный. Там и интернет имеется.

— Чей домик?

— Лидера нашей команды.

— Какой команды?

— Эксфэров, пап. У нас команда эксфэров.

— Ой, что-то мне нехорошо. — Мама встала, налила себе воды и в три глотка осушила стакан.

— Мам, всё будет нормально.

— «Нормально»? Костя, во что ты вляпался⁈

— Мам…

— Люда, сядь и успокойся, — сказал папа. — Надо так надо.

— Ты поедешь с нами.

— Не могу, мам. Бросать остальных я не вправе.

— Сынок…

— Люда, не позорь сына перед девушкой, — спас ситуацию папа. — Ему же не десять лет, в конце концов!

Мама, кажется, обиделась и, смирившись, принялась накладывать еду. Я не стал ничего говорить, потому что боялся, что они вдруг передумают. Как бы то ни было, все новости они приняли стойко: даже не ожидал, что всё закончится так просто.

К ночи мы с Аней разместились в моей комнате. Мама постелила мне на полу, а Ане — на кровати. Я держал на груди Рыжика и без остановки разговаривал с ним. Его мысли временами были путаны и однообразны, но довольно интересны — по крайней мере, сейчас. Он просил меня почесать то в одном месте, то в другом, а я с охотой всё выполнял.

— Ты с ним уже полчаса говоришь, — сказала Аня. — Сколько можно?

— Интересно же, — улыбнулся я.

Из окна, сквозь тюль, падал лунный свет и огни города; на улице было тихо и безмятежно. Я и забыл, как хорошо дома.

— У тебя хорошие родители.

Я отвлёкся от Рыжика и посмотрел на Аню:

— Это правда.

— Ты не сказал им про сестру.

— Когда всё устаканится, скажу.

— И не сказал про идею Флоры. Мне кажется, они имеют право знать.

— Это придётся сохранить в тайне.

— Ты не сможешь скрывать правду всё время.

— Знаю, Ань, — вздохнул я, прикрыв глаза. — Но иначе они не согласятся уехать.

Она понимающе кивнула и спросила:

— Что будем делать завтра?

— Поедем к Муслиму домой.

— Он сможет как-то повлиять на твоё положение?

— Он — вряд ли, зато Гаранкин сможет.

— Ты хочешь встречи с директором? — удивлённо спросила Аня.

— Да.

— Думаешь, тебя не попытаются схватить?

— Пусть пытаются, — хмыкнул я.

Мы помолчали какое-то время, а затем Аня вдруг подняла Рыжика, переместила его на кровать и плавно переползла ко мне на матрас. Полгода назад я бы, наверное, жутко смутился от такой близости, однако сейчас лишь приподнял одеяло, чтобы она прильнула поближе. Аня обняла меня за грудь, положила голову на плечо и тихо сказала:

— Здесь так… спокойно.

Она чуть приподняла лицо, воззрилась на меня, и я, заметив довольную улыбку, не думая поцеловал её в губы. Дома и правда было хорошо.

Глава 44

Папе нужно было время, чтобы разобраться с делами, поэтому мы договорились встретиться через пять дней.

— В пятницу ровно в двенадцать, — сказал я. — На этом месте.

— Может, за городом увидимся? Чего лишний раз глаза на улице мозолить?

— Поэтому мы перенесёмся в машину отсюда.

Папа недоумённо посмотрел на меня, и я сказал:

— Телепортируемся.

После вчерашних откровений родители восприняли это известие без особого потрясения.

— Это ты нас?..

— Да.

— Что ты ещё умеешь? — негромко спросил папа.

— Всякое, — не стал уточнять я и, пока разговор не затянулся, добавил: — Нам пора.

Мама тяжко вздохнула и нервно сцепила руки в замок:

— Только осторожнее, Костя.

— Конечно, мам. Пожалуйста, будьте готовы к пятнице и никому про поездку не говорите.

Мама расцеловала меня на прощание, приобняла Аню, а папа крепко пожал ладонь:

— Анну не обижай.

— Хорошо, — улыбнулся я.

Я схватил Аню и, помахав на прощание, телепортировался на заднее сиденье машины. Хоть я и предупредил родителей о прыжке, внезапное исчезновение должно было немало их удивить — что ж, пусть привыкают.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Теперь к Муслиму? — спросила Аня.

— Да, — кивнул я, пересаживаясь вперёд. — Поедем к нему.

— Он может работать без выходных, учитывая обстановку, — сказала она. — Да график какой-то должен быть.

— Дождёмся ночи, — произнёс я. — Если не появится, то найду его в другой день. Телефон я помню.

К счастью, вечером воскресного дня Муслим был дома. Открыв дверь, он предстал перед нами в домашних шортах и футболке.

— Привет, не отвлекли?

— Костя? — Он перевёл взгляд с меня на Аню и удивлённо спросил: — А ты что тут делаешь?

— Можно войти?

Он выглянул в подъезд, убедился, что никого не было рядом, и пропустил нас.

— Прав был Ярослав, когда сказал, что ты замешан в её побеге.

— Ты знаешь причины, — произнесла Аня.

— Знаю, — сказал он. — И всё прекрасно понимаю.

Я опустил взгляд:

— У тебя нет браслета.

— Сняли, как только взяли на работу.

— За тобой не следят?

— Нет.

Я кивнул и произнёс:

— Надо поговорить.

— Чаю, может?

— Мы ненадолго.

— Проходите в зал, раз так.

Я разместился на диване и ненароком оглядел комнату. В квартире было подозрительно тихо.

— А где твои жена и дети? — спросила Аня.

— Времена сейчас неспокойные… Не хочу подвергать их опасности, поэтому отправил к матери в Дербент.

— Разумно.

— Ты ведь доложил обо мне своему начальству? — поинтересовался я.

— Конечно, — ответил Муслим. — По-другому и нельзя было.

— Честно, не до конца верил, что у тебя получится их убедить.

— Командир у нас не дурак. Да и про тебя уже наслышан — вот и отнёсся с полной серьёзностью. Кстати, откуда у тебя мой новый номер? Как ты меня нашёл?

— Ты и дал.

— В симуляции?

— Да.

— Как ты вообще в Кремле очутился?

— Меня предупредили о нападении.

— А как…

— Извини, Муслим, большего сказать не могу. По крайней мере, сейчас.

Он беззлобно цокнул и спросил:

— Ты повидаться зашёл или по делу?

— Устрой мне встречу с Гаранкиным.

— С ума сошёл?

— Вроде нет.

— Да он же тебя при первой возможности за решётку отправит.

— Он должен понимать, что со мной лучше сотрудничать, а не воевать.

— Игорь Геннадьевич не очень хорошо о тебе отозвался после побега, — осторожно сказал Муслим. — Боюсь, Владимир Вячеславович его мнению доверяет больше, чем моему.

— Да пусть этот Геннадьевич на все четыре стороны катится, — зло произнёс я. — Мне нужно поговорить с Гаранкиным лицом к лицу. Если не получится, то останется только президент.

— Что ты хочешь предложить?

— Помоги мне поговорить с ним, Муслим. Если всё выгорит, то тебя точно введут в курс дела.

Он откинулся на спинку кресла и задумчиво уставился в окно.

— Вопрос важный, поверь.

— Насколько серьёзно?

— Как бы пафосно ни звучало, на кону целый мир.

— Как с тобой связаться?

— Я позвоню во вторник. Успеешь за это время?

— Успею, — сказал он и добавил: — Давайте всё-таки попьём чаю. Торт уже который день в холодильнике лежит.

В понедельник, на следующий день, случился тот самый «суд» Маркуса, о котором говорила Флора: похищенных политиков заставили признаться в преступлениях, а затем казнили через повешенье. Главная неприятность заключалась в том, что у «Лотоса» были документы и факты, которые подтверждали всё сказанное, — даже у меня не возникло сомнений в правдивости признательных показаний. Но, несмотря на трагичность ситуации, это должно было сыграть мне на руку в разговоре с Гаранкиным.

Я абсолютно точно знал, что он будет заинтригован, и потому совсем не удивился положительному ответу — уже в среду я направился в главное здание ФСБ.