Голая обезьяна (сборник) - Десмонд Моррис

Серьезный урок, который следует из этого вынести, заключается в том, что древняя биологическая потребность человеческого рода в племенной уникальности является могущественной силой, которую невозможно подавить. Как только один суперплеменной раскол незаметно ликвидируется, сразу же появляется другой. Действующие из благих побуждений власти беспечно толкуют о «надеждах на создание единого мирового сообщества». Они отчетливо видят техническую возможность такого развития, учитывая чудеса современных средств коммуникации, но они упорно стараются не замечать биологических трудностей.

Пессимистично? Ничего подобного. Перспективы останутся мрачными лишь до тех пор, пока не будет достигнута согласованность с биологическими требованиями видов. Теоретически не существует никаких препятствий для того, чтобы конструктивно объединить маленькие группировки, удовлетворяющие требованиям племенной самобытности, внутри нескольких быстро растущих суперплемен, которые, в свою очередь, при условии конструктивного взаимодействия могли бы сформировать одно огромное мировое мегаплемя. Все неудачи, постигающие эти попытки до сих пор, объясняются желанием стереть существующие различия между группами, а не улучшить природу этих различий путем преобразования их в более полезные и мирные формы конкурентоспособного социального взаимодействия. Попытки уравнять весь мир, превратив его в огромное унифицированное пространство, заранее обречены на неудачу. Это касается всех уровней – от отделившихся наций до отколовшихся группировок. Когда что-то угрожает чувству социальной уникальности, оно оказывает отпор. То, что ему приходится бороться за свое существование, в лучшем случае грозит социальным переворотом, в худшем же – кровавой массовой бойней. Более подробно мы остановимся на этом в одной из следующих глав, а сейчас вернемся к вопросу социального статуса и рассмотрим его на уровне индивида.

Какое же именно место занимает современный охотник за статусом? Во-первых, у него есть личные друзья и знакомые, все вместе они образуют его социальное псевдоплемя. Во-вторых, у него есть сообщество, в котором он живет, – его региональное псевдоплемя. В-третьих, у него есть специализация: профессия, ремесло или работа, а также игры, хобби или занятия спортом. Они образуют его специализированные псевдоплемена. Ну и, в-четвертых, он несет в себе пережитки классового племени и является членом нового возрастного племени.

Все эти подгруппы вместе предоставляют ему гораздо больше шансов для достижения некоего превосходства, а также для удовлетворения своего основного инстинкта – получения статуса, чем место крошечной частицы в однородной массе, человекоподобного муравья, взбирающегося на гигантский суперплеменной муравейник. Все вроде бы неплохо, но есть одна загвоздка.

Прежде всего превосходство, достигнутое в ограниченной подгруппе, уже само по себе ограничено. Возможно, оно истинно, но это лишь часть решения проблемы: ведь невозможно пренебрегать тем фактом, что вокруг происходит нечто более значительное. Крупная рыба, плавающая в маленьком пруду, никогда не перестанет мечтать о большом озере. Когда-то такой проблемы не существовало, так как жесткая и не терпящая компромиссов классовая система заставляла каждого оставаться на своем месте. Возможно, это и вносило определенную ясность, но в то же время могло слишком быстро привести к застою и упадку суперплемени. Не имеющие особых талантов индивиды пользовались всеми благами, а многим из тех, кто действительно обладал большим талантом, приходилось оставаться в стороне, растрачивая свою энергию на строго ограниченные цели. У потенциального гения из низшего класса было гораздо меньше шансов на успех, чем у рассвирепевшего идиота из высшего общества.

Ценность жесткой классовой структуры заключается в том, что она послужила средством раскола, хотя, по сути, она была совершенно бесполезной, и ее конечное исчезновение вовсе не удивительно. Ее призрак все еще марширует, но в настоящее время его практически повсеместно заменила гораздо более эффективная меритократия, где каждый индивид теоретически имеет возможность достичь своего оптимального уровня, а найдя его, может усилить свою социальную индивидуальность, примкнув к одной из многочисленных псевдоплеменных группировок.

Такая меритократическая система, конечно, действует возбуждающе, но у нее есть и оборотная сторона, так как наряду с возбуждением существует еще и напряжение. Важная особенность меритократии, хотя она и старается избежать небрежного отношения к талантам, заключается в том, что она еще и раскрывает сквозной канал, идущий с самых низов до самых верхов гигантского суперплеменного сообщества. Если любой мальчик благодаря собственным заслугам может в конце концов стать величайшим из лидеров, тогда на каждого победившего будет приходиться по миллиарду проигравших. Эти проигравшие, впрочем, больше не смогут винить в своей неудаче внешние силы несправедливой классовой системы, им придется честно признать, что проиграли они только из-за личных недостатков.

Таким образом, создается впечатление, что в любом крупном, деятельном и прогрессивном суперплемени должно быть большое количество охотников за статусом, которые, несмотря на старания, все же терпят постоянные неудачи. На смену молчаливой удовлетворенности жесткого застойного общества пришли лихорадочные стремления и страстные желания более гибкого и развивающегося общества. Какова же реакция тех, кто борется за получение статуса? Ответ очень прост: если они не могут взобраться на самый верх, то изо всех сил стараются создать иллюзию того, что они менее зависимы, чем это есть на самом деле. Для лучшего понимания такой ситуации здесь, пожалуй, будет уместно мимоходом взглянуть на мир насекомых.

Существует множество видов ядовитых насекомых, и крупные животные не употребляют их в пищу, поэтому в интересах этих насекомых иметь какой-нибудь отличительный предупреждающий сигнал. Обычная оса, например, обладает бросающейся в глаза желто-черной полосатой окраской. Она настолько особенна, что хищному зверю не составит труда ее запомнить и он быстро научится избегать насекомых с такой окраской. Точно так же происходит и с другими ядовитыми насекомыми, поэтому все они становятся членами так называемого «предупреждающего клуба».

Для нас в данном контексте важно то, что некоторые абсолютно безвредные виды насекомых пользуются преимуществами такой системы, приобретая окраску, похожую на окраску ядовитых членов «предупреждающего клуба». Некоторые безобидные мухи, к примеру, имеют такую же желто-черную полосатую окраску, как у ос. Став, таким образом, мнимыми членами «предупреждающего клуба», они пользуются всеми привилегиями, распространяющимися на ядовитых насекомых. Убийцы не осмеливаются нападать на них, несмотря на то что на самом-то деле могли бы недурно перекусить.

Мы попробуем воспользоваться этим примером с насекомыми для проведения грубой аналогии, которая поможет нам понять, что происходит с охотниками за статусом. Все, что нам нужно сделать, – это заменить яд властью. Настоящие наделенные властью индивиды демонстрируют свой высокий статус множеством различных способов. Они подают сигналы своего превосходства тем, как одеваются, в каких домах живут, как путешествуют, говорят, развлекаются и едят.

По социальным знакам принадлежности к «клубу власть имущих» их высокий статус сразу становится очевидным и для подчиненных, и для таких же, как они, а следовательно, у них нет необходимости каждый раз подтверждать свое превосходство каким-нибудь другим способом. Подобно ядовитым насекомым, им не приходится жалить своих врагов, – им нужно лишь дать сигнал о том, что при желании они могут это сделать.

Отсюда совершенно очевидно, что безобидные подчиненные могут вступить в «клуб власть имущих» и пользоваться его преимуществами при условии, что им удастся продемонстрировать такие же сигналы. Если, подобно желто-черным мухам, они смогут подражать желто-черным осам, то можно предположить, что им, по крайней мере, удастся создать иллюзию своего превосходства.

Действительно имитация превосходства стала одним из основных занятий суперплеменных охотников за статусом, и поэтому важно рассмотреть ее более подробно. Прежде всего необходимо точно определить различие между символом статуса и имитацией превосходства. Символ статуса – это внешний признак истинного уровня социального превосходства, которого вам удалось добиться. Имитация превосходства – это внешний признак уровня превосходства, которого вам бы хотелось добиться, но которого еще нет. В материальном смысле это означает примерно следующее: символ статуса – это то, что вы можете себе позволить, а имитация превосходства – это то, что вы не совсем можете себе позволить, но тем не менее покупаете. Для имитации превосходства, таким образом, зачастую требуется жертвовать чем-то другим, в то время как при наличии истинного символа статуса в этом нет никакой необходимости.