Дети песков (СИ) - Маркелова Софья

— Вот и дальше никому ничего не говори, — посоветовала Лантея, выпрямляясь.

— Верно, — сразу же вклинилась Мериона, — нечего порождать беспричинную панику!

— Беспричинную панику? Ты считаешь, что тут совсем не из-за чего волноваться?.. У нас в лагере убийца, который задушил стража, защитника порядка, — вполголоса прошептала Лантея.

— Это лишь бытовая ссора. Его могли убить из-за долгов или какой-нибудь обиды, — вкрадчиво проговорила матриарх. — Не стоит чересчур преувеличивать серьезность произошедшего. У нас достаточно других проблем, чтобы еще тратить время на поиски того, кто чуть сильнее, чем требовалось, сжал чужое горло…

— Твоему неприкрытому цинизму здесь не место. Ты в ответе за каждого подданного, что вошел вместе с тобой в Дикие тоннели. И именно тебе, и никому другому, отвечать за тех, кого ты потеряешь в дороге. Потому что ты должна была их защитить.

Мериона невольно дернулась, словно сестра повторно дала ей пощечину. Так демонстративно оскорблять матриарха при посторонних не было позволено никому. Она недовольно замолчала на пару минут, взглядом своих больших хищных глаз пожирая Лантею, пока та занималась подсчетом временных отметок на стене. А после, изогнув губы в усмешке, проговорила:

— Раз ты такая мудрая, сестра, то, думаю, тебе не составит труда решить эту проблему в кротчайшие сроки и отыскать убийцу. Не так ли? И, надеюсь, ты понимаешь, что это не просьба.

Лантея скривилась и сбилась со счета. Не так она хотела провести эту ночь. Совсем не так.

— Моя забота о собственном народе неподдельна, — добавила Мериона. — Потому я и поручаю это важное дело именно тебе. Ведь только сестре могу я доверять почти так же, как самой себе.

Неспешно развернувшись, она гордо удалилась, оставив Лантею самостоятельно разбираться с неожиданно переложенной на ее плечи ответственностью. Иногда поступки Мерионы напоминали сестре поведение капризной девочки, абсолютно лишенной какой-либо добродетельности и уж тем более альтруизма.

Как только затихли шаги матриарха, Лантея повернула голову в сторону молчавшей все это время стражницы и устало спросила:

— Как твое имя?

— Хакантэ, — сразу же откликнулась та.

— Иди и разбуди своих сослуживцев, Хакантэ. Расскажи им, что произошло, и приведи сюда. Мне нужно будет побеседовать с каждым из вас.

Девушка приложила сжатый кулак к солнечному сплетению, кивнула и направилась к противоположной от входа в пещеру стене, где спали остальные защитники лагеря. В это время Лантея ниже склонилась над трупом, внимательно изучая его и место вокруг. Никогда раньше она не занималась расследованиями преступлений, лишь читала в подростковые годы для общего ознакомления книги об известных серийных и наемных убийцах да листала очерки судебных медиков. Общее представление о том, что она должна была делать, девушка имела, но как можно было применить на практике все знания о поиске улик и допросе свидетелей, она не особенно понимала.

Убитый был мужчиной средних лет, худощавого телосложения с коротко стриженными белыми волосами, неряшливо торчавшими во все стороны, и тонкими усами. На его бледном горле проступали отчетливые фиолетовые синяки, оставшиеся после сильных рук убийцы, а застывший рот, до краев наполненный песком, был искажен в немом крике. Отброшенный в сторону шлем, явно упавший в пылу драки, не особенно заинтересовал Лантею, а вот на разбитые песочные часы, валявшиеся неподалеку, она обратила внимание. Именно за ними должен был наблюдать страж на своем посту и делать отметки, но теперь тонкое стекло раскрошилось на осколки.

Девушка предположила, что убитый изначально сидел спиной к остальной пещере, сосредоточившись на часах и делая отметки на стене. Таким образом, он явно никак не мог увидеть того, кто на него напал. Следуя подобной логике, Лантея пришла к мысли, что убийца начал душить стража со спины, завязалась борьба, в процессе которой упал шлем и были опрокинуты и разбиты часы. В закостеневшей руке трупа был зажат узкий костяной кортик с резной рукоятью, и судя по багровому следу на стеклянном острие, убитый все же успел воспользоваться своим оружием — выхватив кортик из ножен на поясе, он уколол своего противника или же противников, если их было несколько. И это было очень важной зацепкой, которая могла помочь обнаружить душителя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Песок же оказался во рту уже после того, как жертва умерла. Сначала Лантея подумала, что для этого использовали магию, но при более детальном осмотре обнаружила недалеко от тела небольшое углубление в рыхлой поверхности почвы, из которой, судя по следам пальцев, и набирали песок. Сомневаться в демонстративности действий душителя не приходилось: все это мало походило на непредумышленное убийство.

— Сестра матриарха, я привела всех, как вы просили, — негромко доложила вернувшаяся Хакантэ.

Лантея поморщилась от подобного обращение. Ей все еще непривычно было слышать, чтобы ее так называли. Она по-прежнему не могла свыкнуться с мыслью, что мать погибла, и новый статус теперь приобрела не только Мериона. Девушка окинула взглядом сонных воинов, настороженно косившихся на лежавший у стены труп. Хмурившаяся Хакантэ, высокая женщина с раскосыми глазами, немолодой бородатый мужчина и стражница со шрамом, пересекавшим половину ее лица, — все, что отныне осталось от дворцовой стражи Третьего Бархана.

— Я обращаюсь ко всем вам. В первую очередь, информация о произошедшем убийстве не должна разойтись по лагерю, — твердо сказала Лантея. — Надеюсь, я понятно выразилась?

Стражи вразнобой кивнули.

— Матриарх поручила расследование лично мне, и вы все — пока что мои единственные подозреваемые. Это не значит, что я напрямую обвиняю кого-то из вас, — подчеркнула Лантея. — Но процедуру допроса придется пройти каждому.

В воздухе повисло тягостное молчание.

— Хакантэ, начнем с тебя.

Стражница послушно приблизилась к сестре правительницы, а на ее лице в тот момент отражались все внутренние тревоги. Она постоянно нервно теребила ремешок своей портупеи и взглядом возвращалась к трупу, лежавшему неподалеку.

— Как звали убитого? — первым делом спросила Лантея, отводя девушку немного дальше, чтобы их разговор никто не мог подслушать.

— Кирин.

— Он долго уже служил во дворцовой страже Бархана?

— Три… Нет. Пять месяцев, сестра матриарха. Мы служили бок о бок в одном отряде, под началом командира Вундари, — добавила стражница.

— Ааа… Вундари. Да, я была с ней лично знакома, — припомнила Лантея суровую требовательную воительницу, которую часто можно было увидеть возле Бартелина. — Значит, вы с Кирином были неплохо знакомы друг с другом?

— Достаточно. Я бы не назвала нас близкими товарищами, если вы об этом. Да и иных связей между нами не было. Но мы часто вместе стояли в карауле во дворце, поэтому провели много времени рядом и за столько месяцев познакомились неплохо.

— И каким Кирин был хетай-ра? Я хочу знать о его привычном времяпрепровождении. Может, он был частым гостем ставочного дома? Или баловался ядовитыми настойками, туманящими разум?

— Он был хорошим собеседником и просто приятным хетай-ра…

— Так можно сказать о многих.

— Я понимаю, на что вы намекаете. Но у Кирина не было никаких вредных привычек и темных знакомств. Он был семьянином, недавно женился на молодой женщине, буквально боготворил ее. Да смилостивится Эван’Лин теперь над ее чистой душой! — проговорила Хакантэ и коснулась молитвенных песочных часов, висевших у нее на поясе. — После службы сразу шел домой, изредка только задерживался во дворце по делам. Ну, вот… Не представляю, кто мог бы желать ему зла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Это мне как раз и предстоит выяснить…

Лантея помрачнела лицом. Она надеялась, что отыщет след в окружении Кирина, но умерший оказался настолько добропорядочным, что сводило скулы от приторной сладости его чистоты.

— Расскажи подробнее о том, как ты нашла тело, — попросила Лантея.

— Проснулась, когда почувствовала, что что-то не так. Я уже слишком долго спала, меня должны были давно разбудить. Вот и пошла проверить, не задремал ли там Кирин на посту. С ним, конечно, такого никогда не случалось, но вдруг… А там он лежит, рот открыт и полон песка.