Бегущие по ветрам - Илья Цибиков

XXXVI

Да самого вечера Мерко и Тора ехали по лесу, пока перед взорами не предстала крыша первого домика. В дальнейшем показалась широкая и длинная вереница хат, а в сторону уходила еще одна - впереди была большая деревня или даже весь. - Заедем? - поинтересовалась Тора. - Только ненадолго, - ответил Мерко. - Надо пополнить запасы чистой воды. И нужна новая одежда. - Хорошо. А что потом? - Потом наши дороги разойдутся. - Я с тобой. - Куда? - Туда же, куда и ты. Мы должны обязательно доставить камень ирбам. - Нет, ты никуда не пойдешь со мной. Это изнурительно и опасно. - Как это? А думаешь не будет опасно, ежели бросишь меня одну посреди чужой страны... то есть племени? Мерко вздохнул, в груди кольнуло. Расставаться с любимой не хотелось, но что поделаешь, ведь его ждет война. Тора дернулась, поняла, что спорить бесполезно, Мерко по правде решил ее оставить. Но как же так можно? Он пытается ограничить ее жизнь от него самого, но она не хочет такой жизни. Она не хочет, как все бабы, проторчать всю жизнь у печки, провозиться с детьми. Пусть лучше уж вечно в бегах, вечно в дороге, вечно в драках, в битвах... Зато вместе с ним, с Мерко. Нет, она от него не отстанет. Ни за что! За спором и размышлениями они не заметили, как въехали в деревню. На улицу вывалили старики, молодежь, зрелых женщин видно не было, а вот мужчины высовывались осторожно, у многих в руках уже были или палки, или ножи, но чаще всего - топоры. На дорогу вышел пузатый старик в расписной красной рубахе, он коротко поприветствовал их, спросил: - Доброго дня, куда путь держите? - Далеко, старец, но пока что в твою деревню. - Зачем же? - Да вот нужно воды и одежи раздобыть. - Одежи говоришь? А сами-то вы кто будете? Не армы, это я вижу, не дурак. Не враги ль наши паратовские, аль еще какие супротивники? Мерко заскрежетал зубами. Врать не любил. Лучше уж драться, чем врать, но сейчас кажется придется отступить от обычного правила, ведь с ним Тора, а подвергать опасности ее жизнь никак нельзя. - Я от тролов, - солгал ирб. - А эта девушка из страны Ламулии. Старик присматривался с сомнением, спросил: - Что за странный союз трола и ламулии? - Ламулийки! - поправила девушка, сверкнув глазами. - Мы не муж и жена, - пояснил Мерко. - Просто вместе путешествуем. Старик удивился, долго присматривался, щурясь. - Она не твоего рода, как можешь путешествовать с ней одной дорогой, ежели она тебе не жена? - У нас общая дорога. - Странно. Очень странно. А она очень красива, ты, наверное, хочешь в скором будущем сделать ее своей наложницей? Так ведь у вас, у тролов? - Нет, - махнул рукой Мерко. - Я не собираюсь на ней женится. У нас разные судьбы. Наши дороги сошлись только на время, придет день и мы расстанемся. Тора хмурилась. Все посерела от страха. Мерко явно не разумел, к чему ведет его хитрый старик. И правильно, ведь ирб не женщина, что он понимает в этих делах. - Одежу значит вам и воду? - прищурился старец. - Ага, - кивнул ирб довольный тем, что вспомнили о его просьбе. Дадите? - Дадим. Из толпы мужиков выступил плечистый парень с длинными волосами и широким плоским лицом. - Случаем не хочешь приблизить тот самый день?.. Мы дадим тебе одежду, воды и много еды. И еще что-нибудь, ежели захочешь. Но за это я возьму эту женщину. Обещаю, что буду ей верным мужем. Мерко видел, как ужаснулась Тора. С виду она стала похожа на загнанного кролика. Он вдруг наконец сообразил, о чем все время думал старец в расписной красной рубахе. Мерко дернул за уздцы, позвал Тору: - Едем отсюда, я передумал. Обойдемся без свежей одежи, а воду начерпаем каком-нибудь в ручье. Собравшиеся люди охнули. - Это что же это такое? - завопил старик в красной рубахе. - Ты издеваешься что ли? - Нет. Почему ты думаешь, что эта женщина запросто пойдет за какого-то там проходимца. Это ее дело, а она не хочет. Точно не хочет. Широкоплечий выступил вперед еще на шаг, спросил: - А чем я плох? Тора задрала носик, поехала гордо. - Всем, - произнесла она царственно. - Чем я хуже других? - В том-то и дело, что ничем! Старец схватил лошадь Мерко за уздцы, сказал грозно: - Не тебе решать, с кем ей быть! Сам же говорил, что она тебе не жена! - Она решает сама, - пожал плечами ирб. - Как видишь, она не хочет оставаться в твоей деревне. - Как это не хочет? - Старец выпучил глаза. - Так это. Не хочет, и все тут. А что поделаешь, сердцу не прикажешь! - Да что ты городишь? - Старец весь раскраснелся от нестерпимого гнева. - Да ты... - А что я такого сказал? - Она же баба! Девка, понимаешь? А что может решать девка? По-моему, ничего. Ежели она не твоя, то значит ничья. А теперь - наша! - Она не ваша. Серые глаза Торы вспыхнули гневом. Она сжала маленькие кулачки, взгляд казался подобным страшной молнии. - Кто дал тебе право так говорить о женщинах? - спросила Тора. - Кто!? - Молчи! - завизжал старик. - Тебе вообще никто не дал право даже рот открывать! - Это еще почему? - Ты баба! А бабе боги рот придумали только для того, чтобы она могла им жрать! Но уж никак не для того, чтобы болтать! Девушка громко рассмеялась, произнесла брезгливо: - Ничтожество. А зачем тогда язык? - Что? - засопел старик. - В моей стране таких как ты убивают сразу. Считается, что такие не достойны даже пыток, поэтому их убивают в спину. - В спину бьют только трусы! - Нет. В спину бьют трусов! В спину бьют тех, кто не достоин большего. Видя как разъярился старец, Мерко понял, что пора уезжать. Он несильно ударил старика сапогом по рукам, чтобы тот отпустил поводья. Старец отпустил, и они с Торой двинулись в направлении леса. Деревню они покинули без особых сложностей. Мерко ожидал, что так просто не отпустят, думал, что полезут драться, но ничего подобного не случилось. Только покричали чего-то в след, подростки кинули несколько камней, и этим все ограничилось. Тора ехала обиженная до крайности. Теперь совсем уже не говорила ни одного слова и даже не смотрела в сторону Мерко. Держалась подальше, так что ирб даже не слышал топота ее жеребца. Мерко чувствовал себя дураком. Ему было жаль бедную девушку. Он сам не понимал, как это в голову взбрела такая ужасная идея. Он начал говорить, что она ему чужая, что она ему не жена. Будто действительно она для него ровным счетом ничего не значит. Теперь она, наверное, рассердиться на него... а может... Он хорошо помнил, как относится Тора ко всем мужчинам, но по отношению к себе даже сейчас, когда он ее обидел, ирб не замечал ее злости. То, что она испытывала к нему, было воплощение полностью женственных чувств, а не мужских, как это было с остальными, например, с тем наглецом, что привязался к ней в корчме. Тем временем стемнело. Солнце скрылось. На севере сверкала, там была сильная гроза. Они остановились, и Мерко развел костер. Молчание все еще продолжалось и угрожало продолжаться еще очень долго. Мерко сходил в чащу леса и добыл зайца, Тора, как ни странно, молча взялась разделывать тушку. Как только поели, улеглись спать. Насыпали сухой травы, расстелили шкуры. Тора лежала рядом, и Мерко чувствовал ее сбивчивое дыхание. Глаза были закрыты, но он знал, что она не спит. Как странно, думал Мерко. Как много сложного в этом мире. И в то же время, он был счастлив, что теперь может сколько угодно смотреть ей в лицо. Хоть всю ночь. Несмотря на все горести, он так желал этого всем сердцем. Он так долго этого ждал. Он так долго ждал возможности просто заглянуть ей в лицо. Заглянуть без страха, не украдкой, а рассмотреть как следует, по-настоящему. Потом она заснула. Мерко запросто определил это. Тогда решил засыпать и он. И заснул. А когда вдруг неожиданно проснулся ночью, то почувствовал, что она прижимается к нему всем телом. Он понимал, что это во сне, ей просто холодно и она тянется к теплу, но... ему было очень... очень хорошо.