В водовороте века. Мемуары. Том 3 - Ким Сен

Как-то раз я вместе с заведующим военным отделом уездного парткома Ким Мен Гюном посетил казарму 1-й роты для ознакомления с ее жизнью. Как раз в этот день командир роты подметал метлой двор вокруг казармы, а политрук вместе с бойцами колол дрова в одной стороне двора. Я невольно улыбнулся при виде такой картины, наглядно демонстрирующей благородный дух единства начальников и подчиненных. Однако заведующий военным отделом Ким Мен Гюн почему-то весьма равнодушно отнесся к увиденному.

— Приятно смотреть, как командиры подают личный пример, — сказал я. Но лицо Ким Мен Гюна по-прежнему оставалось равнодушным.

— Давайте и мы вместе с ними начнем подметать двор!

После этих слов я зашагал в сторону казармы, чтобы взять метлу, лежавшую в углу двора.

Тут Ким Мен Гюн незаметно дернул меня за руку и сказал:

— Сейчас я покажу вам одну интересную сценку. Он приказал дежурному немедленно позвать к нам командира роты и политрука.

— Сейчас время утренней уборки, — ответил тот сразу же после получения распоряжения.

— Приказываю вызвать и не болтайте ничего лишнего! — жестко заметил заведующий военным отделом.

Но дежурный не унимался.

— Тогда учтите, что командир роты и политрук будут подвергнуты критике на общевойсковом собрании.

Я потихоньку спросил Ким Мен Гюна, что означает ответ дежурного.

— Это значит, что командир роты и политрук равноправны с бойцами по человеческим достоинствам. Так что начальники тоже обязаны заниматься уборкой, отложив все дела назад, когда наступает время уборки.

Этот разговор происходил в тот период, когда ультрадемократия в армии находилась еще в зачаточном состоянии.

Позже аналогичная, сугубо механическая уравниловка была распространена и на военные действия партизанских отрядов. Поэтому какое-то время система командования войсками была парализована.

Разумеется, можно утверждать, что все люди, все воины равноправны в тех случаях, когда речь идет о человеческом достоинстве. Однако в такой революционной армии, как антияпонский партизанский отряд, а затем и сегодняшняя Народная Армия, всем военнослужащим определены самые различные поручения согласно их служебным обязанностям. Один должен командовать ротой, другой — взводом, а третий — отделением. По степени ответственности за выполнение задания и своих обязанностей установлены взаимоотношения начальников и подчиненных в революционной армии. Командир роты является начальником командира взвода, командир взвода — начальником командира отделения, командир отделения — начальником для всех рядовых солдат. Устав, регламентирующий воинскую службу в революционной армии, определяет: все нижестоящие военнослужащие обязаны безоговорочно подчиняться приказам и распоряжениям своих вышестоящих начальников. Без этого нельзя ни командовать, ни управлять войсками, нельзя поддерживать железную воинскую дисциплину в частях и подразделениях. Устав военной службы в антияпонском партизанском отряде полностью отражал волю коллектива воинов и требовал от командиров сознательного его соблюдения. Однако «левые» оппортунисты игнорировали отношения между начальниками и подчиненными, определенные в уставе военной службы в антияпонском партизанском отряде. Это вело к разрушению армейского организма, к крушению моральных устоев антияпонского партизанского отряда, считавшего жизненно важными дисциплину, порядок и единство командиров и бойцов. В армии ультраравноправие утвердилось в форме ультрадемократии и сразу же вызвало отрицательные явления. Нижестоящие под предлогом равноправия перестали уважать вышестоящих начальников, выдвинутых ими же самими. Бывало, рядовые стали небрежно относиться к командирам, начинали торговаться при получении приказов начальников без всяких на то оснований.

Если нижестоящие воины не отдают честь вышестоящим, если они говорят с ними запанибрата, обращаясь на «ты», к тому же ставят под сомнение отданные начальниками приказы и распоряжения, то это уже не армия, а сброд. Вряд ли можно надеяться, что в такой армии будет культивироваться благородное товарищество, единство идей и воли командиров и бойцов, которые проявляются во взаимной выручке в смертельно опасной обстановке. Вряд ли командир сможет сделать свой отряд железной когортой бойцов, где все произносят в один голос, шагают «в ногу», делают все на одном дыхании.

Ультрадемократия в армии нашла свое выражение и в требовании к командирам действовать в бою так же, как и все бойцы. Поговорка «Неодинаковые бычьи рожки да монашеские четки» подсказывает простую истину: во всяком деле есть своя определенная доля для каждого. Если истолковать эту истину, то выходит, что на поле боя обязанности командира отличаются от обязанностей рядового бойца. Казалось бы, это азбучная истина, понятная даже маленькому ребенку.

Но тем не менее сторонники армейской ультрадемократии требовали от командиров во время атаки идти впереди боевых порядков, а при обороне заниматьместо на первой оборонительной линии и стоять насмерть. Подобные требования мешали командирам выполнить в полной мере свои должностные обязанности по руководству боем. Люди, призванные комплексно командовать боем с наблюдением за боевой обстановкой постоянно и всесторонне, находясь и действуя вместе с бойцами на передней линии, не могли управлять как следует войсками соответственно сложившейся обстановке.

Конечно, не исключены случаи, когда командир, находясь в первых рядах, ведет бойцов за собой в атаку, воодушевляет их, обходя траншеи и окопы под градом вражеских снарядов. Так может быть и в том случае, когда отряд попал в тяжелое положение, нужно преодолеть трудности и создать благоприятную для него ситуацию, а для этого необходим личный пример командира. Он, командир, безусловно, должен воодушевить бойцов на подвиг в боях с врагом, находясь на передней линии. Но все зависит от обстановки. Нельзя под предлогом личного примера всегда поступать по шаблону, без учета сложившегося положения,

В те годы во время разбора совершенных боевых операций часто превозносили и расхваливали командиров, которые бросали свои командные пункты и действовали заодно с бойцами, шагая впереди боевых порядков во время атаки. Бойцы, как бы соревнуясь, восхищались своими начальниками. Нередко можно было услышать: командир нашего взвода, мол, руководит боем, стоя на высоте во весь рост, невзирая на град пуль; командир-де нашей роты первым ворвался во вражескую траншею, оставив бойцов далеко позади; нигде нет больше такого командира, как наш комбат, онемело ведет рукопашную, врываясь на вражеские позиции.