Ты задолжал мне любовь (СИ) - Иванова Эмилия

Сложно сказать, что я испытала в тот момент, но уж точно ничего хорошего.

Собрав свои теплые вещи и другие необходимые предметы, я сразу же поехала в больницу. Я посчитала, что до отъезда оставалось еще четыре дня

Боюсь, что через четыре дня рана Тимура не заживет, что помешает мне вовремя вернуться в столицу.

Я приехала в больницу, перед этим отпросившись у Якова с работы, так что мне удалось на весь день остаться там, чтобы приглядывать за Тимуром. Делать особо было нечего, так что я просто поддерживала беседу с пациентом и время от времени помогала ему во время занятий адаптивной физкультурой.

Проект в Воронино был приостановлен. Все рабочие и сотрудники приготовились сдать свою работу, и Линда поехала на их приемку.

Я же в основном проводила дни в больнице, вместе с Тимуром.

На четвертый день ему с большими усилиями удалось сделать пару шагов. У него было чудесное настроение, и он сам вызвался порезать яблоко. Из-за ранения в груди его правая рука до локтя была парализована, и он не мог пошевелить ею.

Как и любой другой нормальный человек на его месте, он впал в уныние от того, что не мог пользоваться рукой. Когда же ему удалось пошевелить ею, он так обрадовался, что мы разрешили ему самостоятельно порезать фрукт.

Мобильный телефон на его тумбочке снова зазвонил. Он взял его, мельком взглянул на экран, а затем положил его подальше от себя и продолжил игнорировать.

Я впервые за несколько дней увидела, что он взял в руки телефон. Я смогла увидеть имя на экране. Это была Элизабет!

Она, должно быть, очень переживает за тебя. Тебе хотя бы стоит сказать, что ты в порядке! – сказала я, поглядев на Тимура.

Рука, которой он резал яблоко, замерла. Он медленно поднял на меня глаза и, угрюмо скривив рот, спросил:

— Все дело в ней?

Это были совершенно непостижимые слова, но моя реакция не заставила себя ждать. Я тотчас же замотала головой и насупилась.

— Тимур, ты что, свихнулся? Другие ни при чем, дело только в нас и наших проблемах.

Элизабет – хорошая девушка, пожалуйста, не подведи ее.

Он опустил голову и продолжил резать яблоко, будто и не слышал моих слов. Да, нам никогда не разбудить человека, который притворяется спящим.

Вечером мне позвонила Люба и очень эмоционально сказала:

— Мама, бабушка сказала, что ты скоро приедешь! Поскорее бы собраться всей семьей! Ты решила приехать, потому что освободилась от работы?

Я не сдержала горестного вздоха. Я хотела сообщить Любе, что пока не могу приехать, но боялась, что она сильно расстроится, поэтому ответила утвердительно.

Закончив разговаривать, я заметила на себе взгляд Тимура. Он с улыбкой вымолвил:

— Ты хочешь вернуться в Москву, чтобы повидать Любу, так езжай со спокойной совестью. Не нужно волноваться обо мне, у меня есть сиделка. Если ты отлучишься на несколько дней, ничего не случится.

Он был прав, вот только оставлять его мне самой не хотелось.

Тем более, Дарье тоже нужно иногда отлучаться домой, чтобы повидать семью, а если он останется в больнице один, то будет чувствовать себя одиноко.

Вот если бы только Элизабет приехала в Казань, но я не знаю, как он на это отреагирует!

Эти мысли подтолкнули меня к решительным действиям.

Я должна вызвать Элизабет в Казань!

Когда я вышла из здания больницы, чтобы прикупить кое-чего, я набрала номер девушки. Звонок тотчас же сбросили, что меня несколько озадачило, но я не стала на этом зацикливаться и продолжила попытку.

На третий раз мне, наконец, ответили.

От осознания того, что звоню я, голос Элизабет сразу же зазвучал недобро.

— Эмилия, что тебе нужно? Хочешь похвастаться, как вам хорошо, как фривольно вместе?

Я сжала губы, шумно выдохнула и начала:

— Элизабет, прекрати выдумывать. Я звоню тебе, чтобы сказать, что Тимур все еще в больнице из-за инцидента в Воронино, и ему на ближайшие дни нужен компаньон и помощник. Он хотел бы повидать вас, но не сможет пока вернуться в Москву. Ты могла бы сама приехать сюда, в Казань? Может показаться, что ему все равно, но на самом деле он очень боится остаться в одиночестве.

Если бы ты смогла приехать, возможно, он хоть немного ощутил бы семейную теплоту.

На том конце провода повисла тишина.

— Эмилия, зачем ты помогаешь мне? – раздалось в трубке.

Я пожала плечами, как будто она могла видеть.

— Не строй иллюзий, я не помогаю тебе. Я делаю это, потому что я перед ним в большом долгу. Я искренне надеюсь, что с ним все будет хорошо, что его действительно полюбят и подарят тепло семейного очага, и у него, наконец, появится чувство сопричастности к этому миру. Я не могу сделать этого, но ты можешь!

После небольшой молчаливой паузы она произнесла:

— Надеюсь, ты действительно думаешь то же, что и говоришь.

Я больше не обмолвилась ни словом и повесила трубку.

Мысли хаотично закружились в голове. Я прикинула, что мы с Русланом уже три дня не общались. Он ни разу не взял на себя инициативу позвонить мне или отправить сообщение.

***

Элизабет приехала очень скоро, на второй день после нашего разговора, в полдень. Ее внезапное появление в палате вызвало неудовольствие Тимура. Когда эта девушка с маленьким ребенком на руках и довольно большим чемоданом, выглядящая как красивая интерьерная кукла, появилась на пороге палаты, я даже не узнала ее сначала.

Мы и представить себе не могли, что однажды эта прежде модная, выхолощенная девушка появится перед нами с ребенком на руках; ее изящные высокие каблуки сменятся туфлями на плоской подошве, мягкие локоны превратятся в небрежно сплетенную косу, и даже юбки, которые она так любила носить, уступят место свободным штанам. Сверху на ней был такой же просторный свитер и, видимо, для удобства кормления, она была без бюстгальтера, поэтому можно было увидеть контуры ее ничем не скованной груди.

Глава 619. Кто же в итоге не заполучил желаемое (часть 13)

Как эта изящная женщина вдруг стала такой?

Я не могла в это поверить и даже как-то растерялась.

— Тимур, твои раны опасны? Почему ты не отвечал на звонки? Почему не рассказал нам, что произошло?! – кинула Элизабет и, ничуть не робея, отставила чемодан в сторону, а сама села на край кровати и положила спящего ребенка себе на колени. Наверное, она так долго держала его, что у нее затекли руки. Сначала она покрутила одной рукой в воздухе, потом другой, а затем стала разрабатывать ноющие плечи.

Тимур был хмур лицом, а его глаза выражали холодную злобу. Он взглянул на меня со словами:

— Ты позвала ее?

Я кивнула и, поджав губы, пролепетала:

— Они – твоя семья, ты же не хотел, чтобы они оставались вдвоем в ожидании неизвестного?

Он ничего не ответил, лишь безучастно взглянул на Элизабет и малыша.

— Ладно. Отправляйтесь лучше в отель, в больнице довольно шумно, Серёже не удастся нормально поспать здесь.

Но на это Элизабет упрямо возразила:

— Ничего, не так уж тут шумно. Да и Серёжа очень спокойный, а рядом с тобой сынок будет чувствовать себя еще спокойнее!

Тимур насупился, но не стал спорить, видя ее решительность.

Я наблюдала за ними, сжав губы и скрепя сердце. Девушка, которую я знала, которая сводила людей с ума своей красотой, вдруг исчезла. Спустя несколько лет ее место заняла обычная серая мышка. Я горько вздохнула, пытаясь понять, кто сотворил это с ней – время или Тимур?

Из-за внешнего шума ребенок на коленках Элизабет проснулся и, увидев незнакомые стены, вдруг заплакал. Тимур нетерпеливо взглянул на дитя и его мать, и Элизабет, испугавшись его гнева, спешно извинилась и вынесла дитя из палаты, чтобы успокоить там.

Я взглянула на сердитое лицо Тимура, совершенно потеряв дар речи. Я увидела его черствую, равнодушную личину. Но он мог повести себя так только с чужими и малознакомыми людьми.