Волкодав - Мария Васильевна Семенова

и дерево. Аррант утверждал, будто сам изобрёл такое крепление, но Волкодав видел его близкие подобия в Самоцветных горах. Почём знать? Когда человеческая мысль одолевает сходные преграды, сходным оказывается и решение…

Реку, пока ещё вольно гремевшую внизу, сверху нельзя было разглядеть. Это ущелье словно бы не меч прорубил, а прорезал тонкий поварской нож, наученный обходить кости. Протачивая себе русло, поток вылущивал и уносил более мягкую породу, оставляя твёрдые желваки. Замысел Кермниса Кнера учитывал прихотливость расселины. Вначале полагалось низвергнуться валунам левого берега, где стоял Волкодав. Труднику, смотревшему с другой стороны, следовало досчитать до десяти и только тогда дёргать верёвку, высвобождавшую клин. По мысли арранта, именно при таком порядке сброса камни должны были лечь правильно и хорошо.

Сейчас Кнер стоял, воздев руки, повыше каменной груды. Рядом с ним ждали рукотворного обвала знатные люди Дар-Дзумы. Вейгила дюжие работники доставили в кресле, его сын Нагьяр и другие вельможи прибыли верхом. Волкодав только не особенно понимал, чего ради столько усилий. Чем они собирались здесь любоваться после того, как глыбы ухнут с накатов? Тучами пыли и грязи?..

Простонародье, собравшееся внизу, могло увидеть побольше. Низвергающийся камнепад. Грохот, брызги, обломки… Иссякающий поток, ставший бурым вместо прозрачного…

Кермнис Кнер резко опустил руки.

И сразу всё пошло не по замыслу.

Верёвка с левого берега должным образом натянулась… задрожала в воздухе, загудела от напряжения… и не смогла выдернуть клин. Что-то мешало ей. Может быть, камень, удачно скользнувший в щель между брёвнами. Зато на правом берегу взялись считать до десяти не от сброса левобережных камней, а от взмаха Кнеровых рук. И уж у них-то клин выскочил, как смазанный салом. Глыбы шевельнулись, пошли, пошли… и тяжко зарокотали, свергаясь в теснину.

Кермнис Кнер схватился за голову.

– Тупицы! Безграмотные порождения мулов и ослиц! Во имя рассыпавшейся кузницы Вседержителя и наковальни Морского Хозяина, повисшей на облаке! Чего хочет от меня это стадо баранов, не умеющее выполнить самых простых распоряжений?..

Волкодав уже прикидывал, как спуститься под брёвна, вышибить клин и успеть увернуться от рушащихся камней. Кнер опередил его.

– Ты! – ткнул он пальцем в первого попавшегося землекопа, и Небесам было угодно, чтобы ему попался Бизар. – Бери кувалду и живо туда! Не то всех без заработка оставлю!

Опытных верхолазов он с собой не привёз. А в Дар-Дзуме их отродясь не было.

Добрый сосед Мицулав, отец восьми сыновей, нахмурился и пошёл к краю. Где-то далеко внизу раздражённо ворочался, пытался двигать камни поток. Между ним и людьми плавали потревоженные облака. Быть может, река ждала той самой жертвы, о которой толковали на площади аррант и вейгил.

Волкодав встретил Бизара, держа в руках моток надёжной верёвки.

– Да я сам… – отмахнулся было Бизар, но венн, присев на корточки, принялся обводить его петлями кругом пояса и в шагу. Горшечник не особенно понял, почему тот просто не привязал бечеву к его кушаку, но спорить не стал. Их артель передовых рубщиков только накануне кончила пробивать отвесную часть водовода. За время работы Бизар успел убедиться: в том, что касалось крутых стен и верёвок, северянин соображал побольше иных.

Он не сдержался, только когда Волкодав начал привязывать ещё две бечевы:

– А это на что?

Бизару передали кувалду.

– Выдернуть, – проворчал венн.

– Что выдернуть? Клин? Так ведь я…

– Хватит болтать! – раздражённо крикнул аррант. – Лезь, пока я других не послал!

– Тебя, – сказал Волкодав.

Несколько крепких парней начали спускать Бизара. Ватажники смеялись и зубоскалили, расспрашивая горшечника, чем это его так откормила жена. Бизар потел и не отвечал. Под ногами у него раскачивалась пустота.

Волкодав сунул в руки Захагу дополнительную верёвку, вторую взял сам и стал понемногу выпускать её, следя, чтобы не запуталась. Одновременно он отходил в сторону, насколько позволяла обрывистая площадка.

Захаг подозвал ребят из своей ватаги и приставил травить бечеву.

Скоро накат с тяжёлыми глыбами угрожающе навис над головой Бизара. Подпор был в самом деле устроен надёжно и изобретательно. Вот он, клин с тянущимся от него пеньковым шнуром, вот он, камешек, удачно подпёрший тыльную часть клина. Вздумай кто сделать это нарочно, ведь нипочём не подобрал бы именно такого обломка и не сумел бы так метко воткнуть…

– Шевелись там! – закричал Кнер. Он бесстрашно стоял на самом краю, наклонившись над пропастью и раз за разом дёргая шнур.

Кое-кто из трудников потом говорил, что еле совладал с искушением дать арранту пинка.

Волкодав покрепче упёрся ногами в выступ песчаника и наклонился вперёд, готовясь к немедленному рывку.

Бизар всё пытался встать на скалу, но влажный камень не давал опоры ступням. Делать нечего, гончар поднял кувалду, отчего его сразу повело в сторону, сотворил краткую молитву Богине Заступнице – и ударил по камню.

Ничего не произошло.

– Бей!.. – заорал Кнер.

Бизар ударил ещё. Камешек вылетел.

Аррант немедленно рванул шнур.

Клин выскочил. Бизар молча выронил кувалду и крепко зажмурился, прикрывая ладонями голову. Глыбы охнули, просели, заскрежетали. Лавина пошла вниз, сперва медленно. Мгновением позже во все стороны полетели брёвна, щепки, осколки…

Парни, изначально спускавшие горшечника вниз, смешно повалились один на другого. Отскочивший камень размозжил крепкую бечеву.

Люди молча смотрели друг на дружку и на размочаленный верёвочный хвост. Никто не решался заговорить первым.

Над тесниной понемногу опадал грязный туман.

Потом заметили, что Захаг с ватажниками и Волкодав что-то тянут из глубины. Люди бросились на подмогу. Дружное усилие, и через край на площадку перевалился Бизар. Серо-бурый от крошки, наполнившей волосы и одежду, с окровавленными руками, избитый и исцарапанный, но живой. Распластавшись вниз лицом, он целовал камни и плакал. Штаны на нём были мокрые.

– Осла мне! – распорядился Кермнис Кнер. – Я должен сам посмотреть, что делается внизу!

Он ездил вверх и вниз по узкой тропке исключительно на осле, полагая, что ослы в горах надёжнее лошадей.

Он ещё не скрылся из виду, когда вблизи раздался смех.

Волкодав поднял голову. Смеялся Вангал, молодой вельможа из тех, что держали стремя Нагьяру:

– Глиномесу неведома смелость воина! Это тебе, скудельник[74], не бабу брюхатить!

Люди отворачивались, отводили глаза.

Волкодав поднялся на ноги.

– Скажите кто-нибудь этому храбрецу, – проговорил он сквозь зубы, – пускай спустится туда на верёвке и поглядит, замкнуло ли реку. А потом портки свои нам покажет…

Вельможа рванул из ножен меч и с невнятным проклятием бросился на него.

Кому-то показалось, будто венн отмахнулся.

Другие потом утверждали, что его противник вдруг присел, словно заламывая лихое коленце свадебной пляски. Но вместо прыжка, так толком и не разогнувшись, боком, неловко, словно падая на бегу, унёсся