Вторая мировая война - Уинстон Черчилль

Поскольку Сталин в своем ответе уклоняется от определенных вопросов, которые были поставлены, и ничего не добавляет к тому, что нам известно, я предлагаю дать ему ответ следующего содержания:

«Мы искренне желаем направить американские самолеты из Англии. Есть ли какие-либо причины, почему заправочные пункты, выделенные нам за русскими линиями, не могли бы быть использованы этими самолетами для посадки без предварительного выяснения, для каких целей они были использованы в пути? Этим способом Ваше правительство могло бы сохранить принцип отмежевания от данного эпизода. Мы уверены, что если поврежденные английские или американские самолеты совершат посадку за линией Ваших армий, то благодаря Вашей обычной любезности им будет оказана помощь. Наши симпатии на стороне этих «почти невооруженных людей», которых их исключительная преданность побудила атаковать немецкие танки, орудия и самолеты, но мы не заинтересованы в том, чтобы обвинять людей, подстрекавших к восстанию, к которому Московское радио, несомненно, призывало неоднократно. Мы не думаем, что с прекращением сопротивления кончатся гитлеровские зверства, а скорее считаем, что именно с этого момента они станут еще более чудовищными. Варшавская резня, несомненно, будет делом, чреватым неприятностями для нас, когда все мы встретимся в конце войны. Мы поэтому предлагаем послать самолеты, если Вы прямо этого не запретите».

В случае если он не даст ответа, по моему мнению, мы должны послать самолеты и выжидать дальнейшего развития событий. Я не могу поверить, чтобы с ними плохо обращались или чтобы их задержали. После того как эта телеграмма была подписана, я узнал, что русские даже пытаются забрать Ваши аэродромы под Полтавой и в других местах за линией их фронта.

Ответ был неблагоприятным.

Президент Рузвельт – премьер-министру

26 августа 1944 года

Я не считаю, что для общих перспектив войны будет выгодным, если я присоединюсь к Вам в предложенном послании Сталину, но я не возражаю против того, чтобы Вы отправили такое послание, если Вы сочтете это целесообразным. Делая такой вывод, я учитывал нынешнее отношение Дяди Дж. к оказанию помощи подпольным силам в Варшаве, как это указано в его послании Вам и мне, и его определенный отказ разрешить использование нами русских аэродромов для этой цели, а также теперешние переговоры американцев по вопросу о дальнейшем использовании других русских баз.

Я надеялся, что американцы поддержат нас в решительной акции. 1 сентября я принял польского премьера Миколайчика, только что возвратившегося из Москвы. Я мог предложить ему мало что утешительного. Он сообщил мне, что готов предложить политическое урегулирование с Люблинским комитетом, обещав им 14 мест в объединенном правительстве. Эти предложения обсуждались под огнем представителями самого польского подполья в Варшаве. Проект был принят единодушно. Большинство людей, участвовавших в принятии этих решений, год спустя было осуждено советским судом в Москве за «измену».

Премьер-министр – президенту Рузвельту

4 сентября 1944 года

Ниже следует текст отправленной в Москву сегодня вечером телеграммы, упомянутой в моей предшествующей телеграмме:

«Военный кабинет на своем сегодняшнем заседании рассмотрел последние сообщения о положении в Варшаве, которые показывают, что поляки, борющиеся там против немцев, находятся в отчаянном положении.

Военный кабинет желает, чтобы советское правительство знало, что общественное мнение в Англии глубоко тронуто событиями в Варшаве и ужасными страданиями поляков в этом городе. Независимо от того, что было правильно и что неправильно в организации Варшавского восстания, само население Варшавы нельзя считать ответственным за принятое решение. Наш народ не может понять, почему полякам в Варшаве не было отправлено никакой материальной помощи извне. Сейчас становится общеизвестным тот факт, что такая помощь не могла быть отправлена вследствие отказа Вашего правительства разрешить самолетам Соединенных Штатов приземляться на аэродромах, находящихся в руках русских. Если в довершение всего этого поляки в Варшаве теперь будут разгромлены немцами, как это, по нашим сведениям, и должно произойти через два-три дня, то потрясение общественного мнения здесь будет невероятно большим. Сам военный кабинет находит трудным понять отказ Вашего правительства считаться с обязательствами английского и американского правительств помогать полякам в Варшаве. Действия Вашего правительства, направленные к тому, чтобы не допустить оказания этой помощи, по нашему мнению, противоречат духу союзного сотрудничества, которому Вы и мы придаем такое большое значение как для настоящего времени, так и для будущего.

Из уважения к маршалу Сталину и к советским народам, с которыми мы искренне желаем сотрудничать в предстоящие годы, военный кабинет просил меня обратиться с этим новым призывом к Советскому правительству, чтобы оно оказало всю возможную помощь и прежде всего предоставило возможность самолетам Соединенных Штатов приземляться на Ваших аэродромах для этой цели».

Президент Рузвельт – премьер-министру

5 сентября 1944 года

Отвечаю на Вашу телеграмму. Я информирован моим военным разведывательным управлением, что сражающиеся поляки отступили из Варшавы и что город сейчас полностью в руках немцев.

Проблема помощи полякам в Варшаве поэтому, к сожалению, решена затяжкой и действиями немцев, и сейчас мы им, очевидно, помочь ничем не можем.

Я уже давно глубоко опечален нашей неспособностью оказывать достаточную помощь героическим защитникам Варшавы и надеюсь, что мы все же сможем вместе помочь Польше оказаться среди победителей в этой войне против нацистов.

10 сентября, после шести недель мучений, испытанных поляками, Кремль, очевидно, изменил свою тактику. Во второй половине этого дня снаряды советских орудий начали падать на восточные окрестности Варшавы, и советские самолеты вновь появились над городом. Польские коммунистические войска, выполняя советские приказы, пробились на окраину столицы. С 14 сентября советские военно-воздушные силы начали сбрасывать припасы, но раскрывались немногие парашюты, и многие контейнеры разбились и оказались бесполезными. На следующий день русские заняли пригород Прагу, но дальше не пошли. Они хотели, чтобы некоммунистические поляки были полностью уничтожены, и вместе с тем поддерживали мнение, будто они идут им на помощь. Тем временем немцы продолжали ликвидацию польских пунктов сопротивления во всем городе, переходя из дома в дом. Население постигла ужасная участь. Многие были высланы немцами. Призывы генерала Бура к советскому командующему генералу Рокоссовскому остались без ответа. Царил голод.