Игрушки дома Баллантайн - Анна Семироль

— Ева, постой. Всего мгновенье!

Она останавливается, смотрит на него с усмешкой.

— Не начинай, а?

Он пытается поймать ее за руку, но Эвелин смеется, уворачивается, исчезает в темноте.

— Твои поклонники заждались тебя, Доктор Легран! — звучит в ночи ее голос.

Этьен поправляет цилиндр и прибавляет шагу. Где-то совсем рядом хрустят под стальными каблуками камешки и сухие ветки. Минуту спустя Этьен вступает в круг, образованный горящими кострами, и толпа взрывается сотнями радостных голосов.

Ева не торопится присоединиться к общему ликованию. Она обходит собравшихся стороной, идет к утоптанной площадке у опор моста — туда, где две реки становятся одним. Сейчас здесь пусто, люди слушают Этьена, но именно сюда вскоре переместится основное действо. Девушка садится в центр площадки, подобрав ноги по-турецки. Вынимает из кармашков пояса по щепотке соли и ладана, смешивает их в ладони и развеивает по ветру. Встает, подходит к самой кромке воды. Достает маленькую свечу в алюминиевой гильзе, зажигает ее и бережно опускает в набежавшую волну.

За ее спиной звучит слаженный хор сотен голосов, славящий совершенство перерожденных, вечную жизнь и величие духов. Ева слышала это уже столько раз, что пламенные речи Этьена потеряли для нее всякий смысл. Она сидит на корточках, наблюдая, как уплывает к морю ее свеча, и размышляет.

«Идея не имеет смысла. Важно лишь ее воплощение. Люди, которые приходят сюда, хотят не слов, а зрелищ. Они хотят чуда. Они хотят видеть, как оживает неживое. Ощущать, как их касается сила Лоа. Слова Этьена лишь подготавливают их разум к тому, что произойдет дальше. Мне они не нужны. Мне нужен лишь танец, ритм, полет сквозь ночь. Мне нужна демонстрация силы. Моей силы, питающей вудупанк».

— Мадан! Мадан! — скандируют люди.

Ева встает, отряхивает юбку и идет туда, где зовет ее жадная до зрелищ толпа. Мужчины и женщины в полумасках расступаются перед ней, почтительно склоняя головы. Девушка неторопливо поднимается по раскрошенным от времени каменным ступеням, ведущим к массивной опоре моста. Лестницу венчает площадка, с которой Этьен Легран обычно общается с паствой. Эвелин обходит стоящих на ступенях приближенных к Доктору шестерых мужчин и двух девушек, останавливается, не дойдя трех шагов до Этьена. Ловит его взгляд, усмехается и спрашивает так тихо, чтобы ее слышал лишь он:

— А захочу выше?

Этьен качает головой и одними губами отвечает: «Сброшу». Ева прячет улыбку. Каждый из стоящих на лестнице твердо знает свое место. И не смеет встать выше.

Эвелин поворачивается лицом к собравшимся и вскидывает руки в приветствии. Толпа взрывается восторженными возгласами.

«Не тебе быть их богом, Доктор Легран, — улыбается своим мыслям Ева. — И однажды я встану выше тебя».

Этьен держит паузу, дожидаясь, пока на площадку меж устьями рек выйдут одиннадцать барабанщиков, тихо шепчет:

— Ева…

Она поднимает голову, и он еле слышно спрашивает:

— Хочешь встать рядом?

Девушка кивает. Легран иронично улыбается и смыкает пальцы в два кольца. Эвелин фыркает и отводит взгляд. Она дожидается, когда наступившую тишину нарушит первый удар по обтянутому кожей тамтаму, и звонко кричит:

— Восславим же величие Лоа!

Восторженный рев сотен глоток возвещает начало действа. Под грохот тамтамов Этьен с Евой и ближайшим окружением выходят на площадку. Мужчины снимают фраки и рубашки, девушки скидывают пелерины и блузы, обнажаясь по пояс. Эвелин встает в центр круга, образованного вудупанками, и, запрокинув голову, тянет низкий, мелодичный звук — первый звук Имени Земли. Ее пение подхватывает Этьен, произнося второй звук Имени, к нему присоединяется высокий голос одной из девушек, за ней четвертый и пятый человек начинают петь.

Ритм барабанов ускоряется, в него вплетается тихий мотив скрипки. Раскинув руки, стоящие на площадке принимаются медленно вращаться, не прекращая пения. Эвелин меняет тембр, делая голос выше, Этьен подхватывает. Девять голосов сливаются в Имя Воздуха.

Прямо перед изумленной толпой вскипает истоптанная почва, бугрится, выворачивая на поверхность камни и взметая фонтанчики пыли, и с земли шумно поднимается трехметровый голем. Чуть в стороне — второй, третий, четвертый. Воздевают вверх подобия рук, зеркально повторяя движения их создателей.

— Восславим Лоа! — кричат барабанщики.

Люди разражаются воплями восторга, грохот тамтамов становится оглушительным. Один за другим людей захватывает единый ритм, и вот уже огромная толпа кружится в танце под полной луной, воздев руки к небу.

Снова меняется ритм, мелодия скрипки выходит на первый план. Повторяющие Имена Земли и Воздуха вудупанки смолкают и присоединяются к танцующим. На площадке перед барабанщиками остается одна Ева. Ее песне предстоит звучать еще несколько часов. Из всех големистов Леграна лишь она способна удерживать големов дольше десяти минут.

Порыв влажного, с терпким запахом океана ветра срывает с головы Евы шелковый шарф. Девушка счастливо жмурится, ощущая, как кто-то огромный гладит сильной ладонью ее развевающиеся волосы, касается холодным дыханием сомкнутых губ и наполняет душу Эвелин восторгом. Звенят браслеты на тонких запястьях. Ева хохочет и один за другим выводит звуки Имени Воды. Из реки взметается громадный водяной столб, затмевая луну, и взрывается, обдавая людей на берегу колючими холодными брызгами.

— Мадан! Мадан! — восторженно скандирует толпа под грохот тамтамов.

В три часа после полуночи по мосту высоко над головами людей с грохотом проносится поезд. Снова меняется ритм танца, становясь глубже, отрывистее. Танцоры сплетаются в объятьях, скользят влажные ладони по блестящим от пота телам. Ева замедляет круженье и останавливается. Последний звук Имени Любви прокатывается по телу девушки жаркой волной. Воздух врывается в легкие, Эвелин морщится от боли. Она с трудом восстанавливает дыхание. Откидывает за спину копну мокрых волос. И только потом открывает глаза.

Стараясь не смотреть на массовое совокупление в пыли и грязи, Ева бредет к застывшим неподвижно големам, гортанно выводит Имя Земли наоборот, и четыре великана рассыпаются в прах. Девушка поднимается по ступенькам у опоры моста, садится у ног Этьена. Молодой человек созерцает море обнаженных тел из-под опущенных ресниц.

— Иди к ним, — хрипло говорит Ева. — Знаю же — хочешь.

— Я устал, — глухо отвечает он. — И хочу только одного.

— Блондинку? Или вон ту рыжую?

Вместо ответа он сгребает ее за волосы, заставляя прогнуться назад, и впивается поцелуем в губы. Злые слезы льются по щекам Евы, девушка слабо трепыхается, но Этьен держит крепко.

— Нравится? Приятно? Наслаждайся же, моя Мадан! Ощути то, что я чувствую постоянно, находясь рядом с тобой!

Он отпускает ее, Эвелин отлетает к стене и тут же бросается на него с кулаками. Этьен перехватывает ее, прижимает к себе, обняв за плечи, баюкает, зарывшись лицом в волосы.

— Прости, девочка. Прости меня, Ева. Ты нужна мне. Я с ума схожу от того, насколько ты…

Он смолкает. Эвелин Фланнаган спит, привалившись к его плечу. Этьен стирает слезы с ее щек. Черное кружево плывет под его пальцами, тонкая работа превращается в грязь…

Сидя на корточках, Этьен перебирает двигатель мотоцикла, прислоненного к стене гаража. Руки и лицо перепачканы машинным маслом, мокрые от пота пряди волос выбились из-под съехавшей на ухо косынки. Этьен тянется за отверткой, лежащей поодаль, пальцы касаются разогретого июльским солнцем металла. Легран вскрикивает, отдергивает руку и только тут замечает, что на площадке перед гаражом он уже не один. Этьен вытирает руки ветошью, встает и вежливо здоровается:

— Мистер Фланнаган, доброго дня! Как вы меня нашли?

Брендон неопределенно пожимает плечами, кивает в сторону дома.

— А, maman же еще не уехала, — догадывается Этьен. И настороженно спрашивает: — Что-то случилось?

«Нет. Но надо поговорить», — отвечает Брендон, вынимает из внутреннего кармана жилета сложенный газетный лист и протягивает его Этьену.

Этьен пробегает глазами заголовок и начало статьи, хмыкает.

— «Аморальные игрища нью-кройдонской молодежи»! Ни ума, ни фантазии. Вы об этом, мистер Фланнаган? Давайте пройдем в дом. Присядем, обсудим.

«Без посторонних», — уточняет Брендон, не спуская с Этьена настороженных глаз.

— Само собой.

Они проходят через первый этаж особняка в оранжерею, присаживаются за легкий плетеный стол. Этьен переставляет вазу с розами с центра стола чуть в сторону, кладет газетную страницу, разглаживает, внимательно скользит взглядом по строчкам. Брендон не отвлекает его, позволяя дочитать заметку до конца.

— Слабая попытка раздуть скандал, — подводит итог Этьен. — Ни малейших нарушений закона со стороны вудупанков нет. Мы не употребляем наркотики, не связаны с криминалом, не допускаем на собрания несовершеннолетних. Город получает от нас неплохой доход в бюджет. Все деньги, что имеет наша организация, — добровольные взносы. И упрекать нас в распутстве и сексуальных извращениях просто смешно.