Дранг нах Остен по-Русски. Книга первая - Виктор Зайцев

Возможно, поэтому, кроме англичан, никто из европейских государств не придал значения шведской междоусобице, своих проблем хватало. Англия, только вступавшая в «золотой век Елизаветы», находилась на экономическом и политическом подъёме. Закончились десятилетия чехарды у трона, когда в междоусобной войне гибли лучшие представители королевства. Правление Елизаветы, «королевы-девственницы», обещало внутренний мир и согласие, что развернуло алчные взгляды английского дворянства и купечества во все стороны, в поисках быстрого и лёгкого источника обогащения. Крупные землевладельцы приступили к знаменитому «огораживанию», вылившемуся в войну против собственного народа. Под предлогом получения большей выгоды от продажи шерсти и шерстяного сукна, английские землевладельцы изгоняли со своих земель крестьян, устраивая на их полях овечьи пастбища. Крестьян, чтобы не жаловались и не бунтовали, либо вешали за бродяжничество, либо насильно забирали в «работные дома», где те в рабских условиях по 14–16 часов в сутки трудились, почти бесплатно, на мануфактурах. Позднее это столетнее порабощение крестьян классики истории назовут «переходом Англии на капиталистический путь развития», передовым шагом правительства.

Те из англичан, кто не имел обширных земель для разведения овец, или денег на строительство мануфактуры, традиционно уходили в море. Но, не воевать, торговать, или ловить рыбу. Нет, нынешнее поколение английских моряков знало иной путь быстрого обогащения, даже целых два пути, — работорговля и пиратство. Именно в конце шестнадцатого века проявил себя Дрейк, бывший пират, позже пожалованный дворянством, а в легендах и любовник самой королевы. Да, тогда и появилась знаменитая «английская мечта» — пиратствовать и разбойничать в молодости, чтобы в зрелости стать губернатором и лордом, уважаемым человеком, обласканным королевой. Через несколько десятилетий «английская мечта» плавно перейдёт в лозунг всех протестантов, их религиозный символ. Пасторы всех стран станут внушать пастве — «Если ты добился богатства, неважно, каким методом, грабил, убивал, предавал, в любом случае, ты отмечен богом. Богатство, независимо от способа получения, — признак божественной милости к человеку».

Именно из тех времён, конца шестнадцатого века, растут ноги аморальности современного западного общества. Сначала протестантские страны — Англия, Швеция, Голландия, в шестнадцатом — восемнадцатом веках добились резкого экономического роста, связанного, естественно с политическим и военным влиянием. Исповедовали дворяне, промышленники и торговцы этих стран, упомянутый выше принцип всевластия денег, позже названный короче «деньги не пахнут». Англичане, признав предварительно индейцев Северной Америки не имеющими души, то есть, животными, а не людьми, активно занялись уничтожением всяких Чингачгуков и Зорких Соколов. Не только отстреливая, но и заражая корью и оспой, уморяя голодом и холодом в резервациях.

От них не отставали голландцы, занимавшиеся тем же самым, жестоким геноцидом туземцев с юго-восточной Азии, в Индонезии, откуда на протяжении трёх веков вывозили награбленное богатство. Причём, потомки гёзов оказались настолько жестокими, что индонезийцы, малайцы и прочие индо-китайцы, включая жителей Цейлона, изначально голландского, встречали англичан (!), как освободителей от тяжёлого гнёта. Шведы, в силу некоторых причин, не ставшие колониальной державой, хотя и высаживались в Америке, отлично проявили протестантские навыки сверхчеловеков в Восточной Европе. Они, также не считали финнов, русских, карелов и прочих дикарей людьми, как их братья англичане в Америке индейцев. Потому шведские войска до конца восемнадцатого века с равнодушием мясника, забивающего свинью, вырезали начисто все поселения аборигенов, непротестантского вероисповедания, на захваченных территориях.

Позднее, к «передовым братьям европейцам» присоединились французы, увлечённо резавшие аборигенов в своих колониях, чему не мешала уже католическая церковь, отчаянно завидовавшая сверхдоходам протестантов. За ними последовали немцы, итальянцы, испанцы. Справедливости ради, нужно отметить, что в католических захваченных землях аборигенов считали людьми, в отличие от протестантов. Потому, при всей жестокости испанской инквизиции, население Южной и Центральной Америки, не было уничтожено, как в Северной, а смешалось с колонизаторами и значительно выросло. В отличие от североамериканских аборигенов, о буме рождаемости которых в резервациях что-то не слышно.

Так и получилось, что изначально протестанты продали чужие души за богатство, лишив ради прибыли аборигенов права на душу. Спустя полтысячелетия их далёкие потомки в Европе продали уже свои души за богатство, лишая себя половой и семейной принадлежности, лишая детей права на маму и папу. Зачем в толерантной Европе эти отсталые понятия? Пусть будет «родитель N1» и «родитель N2». Поскольку деньги не пахнут, торговцы и промышленники лишают всё человечество права на здоровую пищу, на лечение, на чистый воздух, на чистую землю и на чистую воду. Зачем сохранять чистую воду и землю в США, если можно всё это отнять у животных? У тех же арабов, негров, украинцев, русских? Они не протестанты, следовательно, у них нет души. А убить животное не грех, даже наоборот. Если вы убьёте курицу не так, как на птицефабрике, а просто отрубите голову, на вас подадут в суд, за жестокое обращение с животными.

С людьми, особенно не протестантами, гораздо легче, разбомбите Белград (в гуманитарных целях, конечно), забросайте «коктейлями Молотова» и сожгите заживо украинцев в Одессе (они же славяне, да ещё православные, — суть свиньи, не имеющие души), и вам ничего не будет. Вернее, будут денежки, которые, как известно, не пахнут. А человек, заработавший много денег, по идеологии протестантов, что? Конечно, он угоден богу, он уже на пороге рая, независимо, кого и сколько он убил, он же богат!

Именно в конце шестнадцатого века закладывалась в Европе, в первую очередь, в протестантских странах, основа для всей современной нечеловеческой политики разделения людей на первый и второй сорт, на «золотой миллиард» и остальное быдло. Об этом зимними вечерами жарко спорили в Форт-Россе магаданцы, пытаясь понять, что они смогут сделать, чтобы уменьшить влияние протестантской античеловечной этики на Европу и мир будущего. Что смогут сделать магаданцы, чтобы изменить историю России в лучшую сторону? О количестве невзгод, выпавших на долю Руси в конце шестнадцатого — начале семнадцатого века, образно рассказал магаданцам историк Павел Аркадьевич.