Имидж старой девы - Елена Арсеньева

Эти скупщики – первая ступень! – ездят по распродажам, предлагают услуги оценщиков тем, кто получил наследство в виде горы старого мусора и не знает, что с ним делать… Ведь антиквариат – это не только позолоченные подсвечники из баронского замка или мебель работы известных мастеров. Это просто старинные вещи. Именно за прикосновение к этим свидетелям времени коллекционеры, да и просто люди, которые любят старину, старинный стиль, готовы платить немалые, порою бешеные деньги! Так вот, скупщики наведываются в далекие деревни, маленькие городки, одинокие шато и просят продать все, что людям не нужно, надоело, сломалось. Иногда и не гнушаются стащить то, что плохо лежит. На Пьера Куси работает несколько таких «летучих отрядов», но это капля в море. Самый лучший товар в самом большом количестве ему поставляют цыгане. Как правило, это откровенные бандиты и грабители. В Бургундии в августе повязали шайку некоего Гийома. Кстати сказать, это случилось в деревне Мулен-он-Тоннеруа благодаря каким-то твоим соотечественникам, русским, однако подробности мне толком неизвестны.

Как работают цыгане, в частности, эти, которыми руководил Гийом? Узнают, где и у кого есть антиквариат, любые старинные вещи. Следят за хозяевами и улучают время, когда дома никого нет. Тогда напротив полицейского участка (а, как правило, в провинции один участок на несколько деревень, и жандармы там мух не ловят, спят на ходу!) ставят машину или мотоцикл. Ее кто-то чинит, или спит в ней, или парочка обжимается, да мало ли что можно делать! В это время группа цыган потрошит дом, который их заинтересовал, подъехав к нему в фургончике под видом сантехников, садовников, булочников… вариантов много! Эта голь чрезвычайно хитра на выдумки. Если кто-то из соседей заметит неладное и решит звякнуть в полицию, жандармы, естественно, выйдут из участка и сядут в свой автомобиль или оседлают мотоциклы.

Тут наблюдатели мгновенно звонят по мобильному телефону (а современные грабители, как ты понимаешь, снабжены самыми современными средствами связи и орудиями производства!) своим подельникам, те мгновенно прекращают грабеж и улепетывают со всех ног. Как правило, у них где-то поблизости прячется трейлер, куда они и загоняют маленький фургончик, который мог быть замечен на месте грабежа. Трейлер спокойно проходит через все полицейские заслоны – кому он нужен, ведь ищут фургончик! И ищи наших цыган после этого, свищи!..

Короче, Гийом был одним из основных поставщиков нашего Пьера Куси. Подозревают, что Пьер не бросил ремесло барыги и после ареста цыгана, однако за руку схватить его не удавалось. Да и вообще, на Марше-о-Вернэзон, на всех этих рынках много чего творится. Так вот, возвращаясь к Фюре… Отчего-то я убежден, что информацию в банке данных СА «Кураж» он выискивал не для себя лично. Слишком мелкая сошка! Наверняка его кто-то подкупил, чтобы получить некие сведения. Ну и Фюре старался, как мог, не за страх, а за совесть, денно и нощно… Эй, побежали, это «Гар-де-Норд», у нас тут пересадка!

Мы пробегаем по переходам метро и втискиваемся в вагон, следующий по направлению «Порт-де-Клинанкур». Здесь так тесно, что мы стоим, прижавшись друг к другу. В Париже люди воспитанные и ко всему привыкшие, никого не удивляет, что у них на глазах обжимаются явный пидермон и явная проститутка. Мне вдруг приходит в голову, что мы сейчас очень напоминаем общеизвестную парочку авантюристов: лису Алису и ее дружка – кота Базилио. Только хочу сказать об этой литературной аллюзии Бертрану, как вдруг вспоминаю, что Алиса и Базилио вряд ли известны во Франции. Все-таки они не из «Приключений Пиноккио», а из «Приключений Буратино». Поэтому прячу образованность в карман. Да и вообще – нам есть, и кроме этого, о чем поговорить! О наших собственных приключениях, например.

– Видимо, не так уж Фюре и старался, – говорю я. – Иначе бы его не прикончили таким жутким образом. Хотя, с другой стороны, может быть, он уже исчерпал свою полезность для подельников. А может, его убийцы вовсе не имеют отношения к этому делу.

– Имеют, имеют… – бормочет мне в ухо Бертран, шаловливо прихватывая губами сережку. – Особенно один – помнишь, на котором униформа так и трещала? Тебе он никого не напомнил?

– Не знаю… Я так тряслась от страха, что толком на этих мусорщиков и не смотрела. Да и видно было плохо. А что?

– А то, что этот дядька отчего-то показался мне похожим на Пьера Куси. Да-да, на твоего «пирата»! Насчет его спутника ничего не скажу, а вот толстяк…

– Ты сказал об этом в полиции?

– Не совсем, – легкомысленно произносит Бертран.

– Как это понять? Сказал или нет?

– Скорее нет, чем да, – уточняет Бертран тем же тоном. – Прежде всего потому, что я не вполне убежден, что это был твой знакомый «пират». Но именно он – единственная известная нам связь Фюре с антикварами. Правильно?

– Тем более полиция должна это узнать!

– Узнает. Но полиция действует медленно. А тут счет времени идет не на дни – на часы! Я должен сам кое в чем разобраться, и как можно скорей.

– Например, в чем? И почему надо так спешить?

– Да потому, что, мне кажется, причиной убийства Фюре стало вовсе не его наплевательское отношение к заданию.

– А что же?

– Не что, а кто, – снова шепчет Бертран в мое ушко.

– Кто же?!

– Я тебе скажу, но только ты не дергайся, договорились? – говорит Бертран и на всякий случай обнимает меня как можно крепче. Я, поскольку ничего другого не остается, опускаю голову ему на плечо. – Причина убийства Фюре – ты.

– Что-о?!

Я вскидываю голову так стремительно, что только каким-то чудом Бертран успевает откинуться назад. Наверное, если бы я врезалась в его подбородок, ему бы плохо пришлось!

– Сказал же, не дергайся! Думаю, из-за тебя его подозревали в двурушничестве, а может быть, в прямом предательстве. Ты в лавочке Пьера Куси со свойственной тебе очаровательной непосредственностью ляпнула о компьютере, работающем по ночам, – и поставила бедолагу Бонифаса в жуткое положение! Выходит, кто-то еще знает о его секретных делишках! Кто? Конкуренты? Полиция? Или намеченные для ограбления жертвы? Все равно плохо для работодателей Куси! Возможно, ему сразу приставили пистолет к виску, но он умолил поверить в его честность и тогда получил три-четыре дня отсрочки на поиски не в меру осведомленной дамы. И на то, чтобы заткнуть ее болтливый ротик. Подключил меня, но толку вышло мало, сама знаешь почему.

Бертран снова прижимает меня к себе – крепко, крепко, еще крепче…

– Слушай, – бормочу я, уткнувшись губами в его шею (больше некуда деваться), – но как же он узнал, где я живу? Неужели и правда на улице меня видел? То есть кругом роковые случайности?

– Не исключено. А может, Бонифас элементарно пораскинул мозгами. Откуда можно видеть ночью работающий компьютер? Вариантов не столь много. Только из окон дома напротив. Этаж либо четвертый, либо третий, либо пятый. Шесть окон на каждом этаже. Не такой уж широкий круг поисков! Думаю, он намеревался заставить тебя замолчать простым и надежным способом… Но Куси и его подельнику надоело ждать, когда Фюре исправит свою оплошность. И причина этого нетерпения могла быть в том, что Бонифас и в самом деле исчерпал свою полезность. Информатора, который больше не может сообщить ничего толкового, а вдобавок подозревается в двурушничестве, просто убрали.

– Слушай! – выдыхаю я. – А вдруг он им успел сказать, где я предположительно живу?! Вдруг поделился своими подозрениями? Куси – если в самом деле здесь замешан Куси – видел меня в ту субботу около своей лавки. Может быть, запомнил…

– Определенно! – кивает Бертран. – Ты не забыла фотографию, которую дал мне Фюре? Сделанную «Полароидом»? Ты узнала место! Снял тебя сам Фюре или это сделал Куси – мы не знаем. Но тебя видели, обратили внимание – именно поэтому я и попросил тебя сегодня измениться до неузнаваемости. Чтобы не пробуждать ненужных воспоминаний.

– А ты зачем переоделся? За компанию?

– А вдруг Фюре успел рассказать подельникам о нерадивом детективе, который, очень может быть, переметнулся на сторону намеченной жертвы? – остро глянул на меня Бертран. – Я должен думать о своей безопасности – прежде всего ради твоей!

– Спасибо… – бормочу я растерянно. – Но только способ маскировки ты выбрал… как бы это поточнее сказать… очень эпатажный!

– Я уповал на то, что у любого нормального мужчины при взгляде на меня сработает рвотный рефлекс, – невозмутимо произнес Бертран. – И ему не захочется ко мне особенно присматриваться. А Пьер Куси, кем бы он ни был, разбойником, убийцей ли, при всем при том в нетрадиционных пристрастиях не замечен. Наоборот – это выдающийся бабник нашего времени! «Пират» – он и есть пират, ты придумала ему безупречную кличку. На меня он и не взглянет – все его внимание будет поглощено тобой. Ты выглядишь именно так, как, по мнению Куси, должна выглядеть женщина. Ведь он их всех считает шлюхами. А потому…