Сага о Хельги - Алексей Пишенин

И видно было, что не простая задача была им задана, потому как вырезали они из дерева все новые и новые кораблики, а после — выкидывали и резали новые. Наконец, один из корабликов оказался лучше, чем все до него. Тогда его достали из бочки и показали всем, кому предстояло по его образцу построить настоящий корабль. Все цокали языками и показывали выдающийся вперед штевень и большой киль, с которым корабль не вытащишь на берег и не зайдешь на мелководье. С таким штевнем опасно плавать поздней осенью, потому как если внезапно ударит мороз, то лед раздавит борта, а не вытолкнет корабль наверх.

В большом корабельном сарае началась работа. Рядом плотники над кострами гнули и скрепляли бревна для шпангоутов и длинного, переходящего в острый таран, киля. Затем борта обшили досками в полтора раза чаще, чем обычно, потому как Рагнульф Старый, старшина плотников, сказал, что иначе от удара может появиться много течей.

В это же время по дюжине человек с каждого корабля ушли на север, чтобы перейти горы и попасть в Халогаланд, где бонды отважились выступить против Олафа. Людей с корабля Гудбранда вел Бьёрн, которому уже случалось идти через те места. С ним вместе хотел пойти и маленький Хёгни, которого прозвали Воробьем, сказав, что ему тоже случалось переходить через горы, однако Бьёрн велел ему оставаться на корабле, где от него, как он сказал, будет больше проку. Старшим над всеми ярл поставил Торира Уппландца, и в помощь ему дал Ратибора.

Шли они, чтобы помочь Рауду Сильному и Ториру Оленю, что готовились подняться в Халогаланде через полгода после того, как на тинге тамошние бонды приняли христианство. И видно было, что все люди ярла с нетерпением ждут битвы с людьми Олафа. Хельги обнял брата и пожелал ему скорее вернуться, а Сигрун долго плакала, обняв Ингрид и маленького Одда. Сигрун в ту пору ждала второго ребенка.

Непраздной была и Ингрид, и Хельги с нетерпением ждал, когда родится его первенец, которого он уже решил назвать по отцу Торбрандом. Но Ингрид говорила ему, что живот у нее не вытянутый, а круглый, и потому подбирать имя ему нужно для девочки.

Тем временем Кетиль позвал к себе кузнецов и долго с ними спорил. Кузнецы поначалу качали головами, но, в конце концов, согласились. Пять дней работали они, и к утру шестого дня выдающийся вперед штевень был обшит листами железа толщиной в четверть пальца, так что получилось мощное острие.

Хельги сказал:

— Если наши обычные корабли подобны морским змеям, что скользят по воде, высоко подняв головы на гибких шеях, то этот корабль напоминает мне осетра, который вот-вот ударит кого-то своим длинным носом.

Кетиль ответил:

— Осетр этим носом роется в иле, а мне нос корабля напоминает таран, которым в южных странах ломают ворота городов. Там он у них называется бараном. Так что корабль я назову «Железный баран».

Тосте сказал:

— Нелегко будет приноровиться к такой тяжести на носу. И даже большой киль не поможет ему лучше слушаться руля. Не хотел бы я быть кормщиком на таком корабле.

Кетиль ответил:

— Жаль мне, что ты так говоришь, ведь думал я, увидев такое чудо, ты не уступишь такой чести и за серебро. И даже готов будешь оспаривать его в поединке. Потому, чтобы сохранить тебе жизнь, ведь многие скажут, что, когда ты не на баке, ты не очень-то ловок, я попросил ярла разрешить тебе первым вывести «Железного барана» в море. Вижу я, ошибся я в тебе, и теперь мне придется искать нового кормщика. Конечно, наш «Баран» не так велик, как корабли ромеев, у которых бывает по три палубы, на которых работают веслами три сотни рабов. И небольшой окованный железом привесок на носу может сделать его более валким в бурю. Но если бы мне предложили отправить на дно «Журавль» вместе с Олафом Могучим и всеми его лучшими воинами, я бы готов был плавать в пивной бочке!

Тосте покраснел и ответил:

— Прости Кетиль, что усомнился в том, что ты умеешь строить корабли. Просто меня мой отец всегда учил не выходить в море на корабле, у которого нос сидит в воде ниже кормы. Но ради схватки с Олафом я готов буду забыть этот урок. Когда мы спустим его на воду?

— Готовься встать у кормила завтра утром. Ярл не хочет медлить, — ответил Кетиль.

Тосте кивнул и пошел осматривать корабль со всех сторон. Хельги спросил Кетиля:

— Как ты думаешь, может так случиться, что люди из Халогаланда смогут победить Олафа?

— Не думаю я, что такое возможно, — ответил Кетиль. — Ярл отправил помощь Рауду и Ториру, только чтобы заставить Олафа уйти на север вместо Балтики. Но будущим летом такая хитрость не удастся, да и желающих поднять оружие против Олафа не найдется.

— Что же случится с нашими людьми, что ушли туда через горы? — вновь спросил Хельги.

— Думаю, не зря с ними пошел Торир Уппландец. Слышал я, что как-то раз сумел он провести три сотни людей под самым носом у саксов, когда ярл Хакон сражался еще бок о бок с Синезубым. А в лесу нет никого увертливее Ратибора, так я слышал о том. Так что ты можешь надеяться увидеть твоего брата живым. Иначе я бы не согласился, чтобы хоть кто-то пошел туда с «Чайки».

На следующий день «Железный баран» был спущен на воду, и Кетиль перешел на него со всей командой «Чайки», которую вытащили на берег. Для всех, кроме Тосте, корабль казался вполне привычным, только весел у него было две дюжины пар, а не двадцать, как на «Чайке». Однако когда все расселись по скамьям и взялись за весла, стало заметно, что корабль хуже поворачивается, и надобно было в полтора раза больше ударов весел, чтобы заставить его развернуть нос. Но Тосте сказал, что с таким кораблем гораздо быстрее поворачиваться кормой вперед, поэтому долго заставлял гребцов табанить на полном ходу сначала двумя, а потом одним бортом.

Затем Кетиль рассказал о том, что помнил о хитростях таранного боя, что применяют ромеи. И затем гребцы много раз разгоняли корабль до скорости, когда расстояние полета стрелы он проходил за двадцать ударов сердца. Ни одна из песен гребцов не подходила под такое количество ударов весел, и Кетиль дал Тосте деревянную колотушку. Теперь Тосте мог сам, стуча быстрее или медленне по фальшборту, изменять ход корабля.

На следующий день на борт к ним поднялся сам ярл Эйрик. Кетиль показал ему старый кнарр, который он купил за полмарки у купцов. В нем заделали течи и вывели на середину озера. Там кнарр поставили на якорь, а люди с него перешли на борт «Железного барана».

Затем Тосте отвел «Барана» от кнарра на десять полетов стрелы и приказал работать веслами что есть мочи. Стук молотка о фальшборт был настолько частым, что Хельги крикнул:

— Теперь мы будем звать тебя Тосте Дятел!

Но Тосте ничего не ответил. За три сажени до кнарра он крикнул: «Держись!» — и сам ухватился за борт.

Удар был таким сильным, что кое-кто из гребцов, как ни держался, упал со скамьи на сидевшего позади. Тут Торкель крикнул:

— Табань!

И гребцы снова что было сил налегли на весла. Корабль медленно стал отходить назад. Ярл и Кетиль побежали на нос, чтобы увидеть, что произошло с кнарром.

— Пробоина размером со средний щит, — крикнул Кетиль. — Еще немного, и он потонет!

— Это хорошо, что мы с первого раза его утопили, — сказал Хельги. — Еще раз я такой гонки не выдержу.

Тосте спустился под палубу и крикнул, что видит небольшие щели, сквозь которые сочится вода. Тогда ярл приказал идти к берегу и залатать борта:

— Завтра мы должны выйти в море, чтобы посмотреть, как «Баран» ведет себя на волне. После этого мы поймем, стоит ли нам строить еще такие корабли.

Но назавтра «Железный баран» разочаровал всех: он сильно рыскал даже при слабом волнении, а высокие волны не один раз захлестывали его тяжелый нос. Вернувшись в Сигтуну, ярл снова собрал всех корабельных плотников, Тосте и Кетиля. Долго они совещались, а потом Кетиль вернулся опечаленным.

— Ярл сказал, что выходить с такими кораблями в море — верная гибель команде в бурю, но что один ему все-таки пригодится, если будет морская битва, — объяснил он Хельги и остальным. — Поэтому суждено нам плавать на «Чайке», пока не заберем у Олафа корабль побольше. А «Железного барана» ярл приказал обшить по носу железными лентами, чтобы доски не расходились так быстро. Его мы поведем за собой и будем молиться богам, чтобы не было бури.

В Сигтуне в то время все готовились к свадьбе Сигрид, и в город съезжались знатные люди со всего Свитьода, чтобы отправиться вместе с ней в Еллинге. Эдла, хотя и была на сносях, сказала Ингрид, что они с Олафом тоже поедут. А Гудбранд принес весть, что ярл Эйрик отправится на свадьбу на одном корабле, пока остальные остаются нести стражу в районе Зунда.

Хельги спросил Гудбранда про тот нид, который ярл его просил сочинить, и сказал, что он готов. Гудбранд отвел его к ярлу, и там Хельги, стоя посредине палаты, рассказал висы, где Олаф сына Трюггви коварством походил на йотунов, а чернотой замыслов — на порождения Хель. Ярл, однако, не обрадовался и сказал: