Как повергнуть герцога (СИ) - Данмор Эви

По правде говоря, его взгляд никогда ещё не был таким здравым.

Она начала дрожать. Себастьян проявлял такую твёрдую волю в отличие от самой Аннабель. Он предлагал ей исполнение самого заветного желания. Но из этого не выйдет ничего хорошего.

Аннабель повернулась к нему спиной, отчаянно пытаясь собраться с мыслями.

— А скандал, который поднимется из-за нашей свадьбы? — спросила она. — Как же твой брат? Если мы поженимся, то пострадает его репутация, ты сам говорил. Позор падёт на твоих наследников, разве что-то изменилось?

— Почему бы тебе не позволить мне самому беспокоиться об этих вещах, — озадаченно проговорил он. — От тебя требуется только согласие.

Соглашайся. Соглашайся.

— Завтра, — хрипло сказала она. — Давай обсудим это завтра.

— Повернись и посмотри на меня, — сказал Себастьян, — и я скажу тебе, что завтра ничего не изменится. Как и на следующей неделе.

Аннабель резко развернулась, придя в ярость от его упрямства. Он настаивал на невозможном.

— Ты не можешь жениться на дочери викария. Однажды ты проснёшься и поймёшь, что твоя жизнь лежит в руинах. А я не смогу восполнить потерь.

Себастьян окинул её безжалостным оценивающим взглядом.

— Ты мне не доверяешь, — отрезал он. — Не веришь, что я могу отвечать за свои решения.

— Ты лицом к лицу столкнулся со смертью. Полагаю, это могло исказить восприятие действительности.

Его суровые серые глаза напоминали осколки гранита.

— Или помогло, наконец, открыть глаза на правду. Я не капризный юнец, Аннабель. Не наказывай нас обоих из-за мальчиков, которых ты знала в прошлом.

Она вздрогнула, слова попали точно в цель. Аннабель сама же и вручила ему оружие. Нет, нельзя думать о том времени, которое они провели в объятиях друг друга в его постели, окутанные блаженством…

Где-то вдали продолжала лаять разъярённая собака миссис Форсайт.

Аннабель прижала ладони к пульсирующим вискам.

— Я не могу, — прошептала она. — Мы не можем.

— Аннабель. — прерывисто заговорил он. — Я не знал, что ищу именно тебя, пока мы не встретились. Если бы наши пути никогда не пересеклись, возможно, я бы прожил жизнь разумно и меня бы всё устраивало. Но теперь я знаю, на какие чувства способен, и с этим уже ничего не поделать. Я не могу притвориться, что случившееся между нами — это прихоть, воспоминания о которой в скором времени сотрутся. У меня есть два выхода. Жить с чувством потери до конца своих дней или с тобой, и будь, что будет. Мой выбор прост: жизнь с тобой или существование без тебя. Это всего лишь вопрос цены. Я знаю, что наши отношения стоят всего.

Его слова, как тупые удары ножа, пронзали ей сердце, вскоре оно истечёт кровью, а боль станет невыносимой. Как спокойно он говорил безумные вещи в то время, как сама Аннабель переставала слышать голос разума. Сегодня она могла потерять Себастьяна навсегда. Все инстинкты кричали о желании упасть в его объятия и больше никогда не отпускать.

Она с трудом сделала следующий вдох.

— Это невозможно.

Услышав её безжизненный тон, Себастьян замешкался.

Впервые она почувствовала в нём проблеск неуверенности.

— Ты всерьёз, — медленно произнёс он, — отвергаешь моё предложение.

— Да, — ответила Аннабель, её горло болезненно сжалось.

Он побледнел. Её охватило отчаянье, лишив дара речи.

Честь не позволила бы ему разорвать помолвку, даже заключённую по принуждению. Завтра или на следующей неделе он поблагодарит Аннабель за то, что она не поставила его в безвыходное положение. Так и будет.

— Знаешь, — почти непринуждённо проговорил он, — я начинаю думать, что ты бы в любом случае меня отвергла. Дело не в твоих моральных устоях и не в моей репутации, а в твоей трусости.

Заявление, словно пощёчина, привело её в чувства.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты боишься. Боишься, что на этот раз мужчина возымеет над тобой власть, и я не имею в виду законные права мужа. По правде говоря, я думаю, что ты вполне смогла бы существовать по драконовским правилам, потому вокруг твоего сердца выстроена стена, сквозь которую никому не пробиться. Но у меня получилось, ты отдалась мне. Почему ты не позволяешь сделать из тебя честную женщину?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

"Потому что я люблю тебя больше, чем хочу стать счастливой".

На его лице вновь отразилась решимость, и Аннабель поняла, что пока Себастьян уверен в её любви, он не откажется от своей безумной затеи. Он пожертвует всем. Опозорит себя, станет объектом насмешек в своём окружении, в газетах. Потеряет родовое поместье, уничтожит политическую карьеру и древнюю родословную. Себастьян разрушит дело всей своей жизни ради какой-то деревенщины. Его увлечённость Аннабель неизбежно пройдёт, и он станет винить её или, что ещё хуже, себя за всё, от чего отказался.

Дрожа всем телом, она обхватила себя руками.

— Если хочешь знать, сегодня утром я получила гораздо более разумное предложение.

С тем же успехом Аннабель могла бы выстрелить в Себастьяна из пистолета. Он застыл с удивлённым видом.

Когда он наконец заговорил, она едва узнала его голос.

— От профессора.

Аннабель кивнула.

— Ты его приняла?

— Меня временно исключили, — ответила она, — а он…

— Ты его приняла? — повторил он, от его взгляда её рука непроизвольно потянулась к шее.

— Нет, — тихо ответила она. Виновато.

— Но ты его рассматривала. Господи, ты его рассматривала.

— Мы подходим друг другу…

Себастьян откинул голову и резко рассмеялся.

— Нет, мадам. Если ты выйдешь за него замуж, то превратишься в настоящую шлюху, которой бы не стала в качестве моей любовницы.

— Почему ты так говоришь? — поперхнулась Аннабель.

Внезапно он принялся кружить вокруг неё, как грациозный хищник, пока не остановился прямо позади Аннабель.

— Потому что, милая моя, ты его не любишь, — пробормотал он, его прохладное дыхание пошевелило волоски у её шеи. — Ты его не любишь, а хочешь заполучить профессора только ради тех благ, которые он может тебе дать.

Она крепко зажмурилась.

— Тебя я тоже не люблю.

— Ложь, — выдохнул он. — Видела бы ты своё выражение после наших поцелуев.

— Естественно, ты так считаешь, но любая женщина была бы польщена вниманием мужчины твоего положения. Но всё дело в движении за права женщин. Вот почему я вообще оказалась в Клермонте… Мы шпионили за тобой. Я просто пыталась заручиться твоей поддержкой. У нас даже есть досье, анкета на тебя.

Себастьян схватил её и развернул к себе.

Его лицо сделалось ледяным.

— Досье? — резко спросил он. — О чём ты говоришь?

— Правду, — прошептала она. — Правду.

Он крепче сжал её плечи.

— Лжёшь. Ты забываешь, всего несколько ночей назад я держал тебя в своих объятиях. Я знаю тебя, и я знаю, что ты лжёшь.

— Уверен? — дрожащим голосом спросила она. — Ты не знал всей правды о собственной жене, пока она не сбежала с любовником, а она провела в твоей постели несколько месяцев.

Его лицо застыло, как посмертная маска.

Себастьян резко отпустил её, как будто понял, что держит в руках нечто ядовитое.

Едва заметный презрительный изгиб его губ поразил Аннабель до глубины души.

В немом оцепенении Аннабель наблюдала за тем, как он поворачивается к ней спиной и выходит.

Но она так и не услышала, как захлопнулась дверь, голову наполнил звон. Аннабель опустилась на край кровати.

Она поступила правильно. Ей было невыносимо сделать вдох, но она поступила правильно. По крайней мере, эта трагедия не войдёт в английскую историю. Аннабель переживёт её наедине с самой собой, и однажды она умрёт вместе с ней.

Прошла минута или целый час, она не знала, к ней подошла миссис Форсайт. Невозмутимое лицо компаньонки раскраснелось, а глаза гневно горели.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я сказала, никаких мужчин, — прошипела она, — и в первую же ночь вы приводите в мой дом какого-то мерзавца.

— Мне очень жаль, — бесцветным голосом произнесла Аннабель.