Фрайди - Роберт Хайнлайн

Высветился ответ, несколько раз поморгал и исчез… Причем исчез без моей команды. Ответ был прост: «Требуемая информация в банке данных отсутствует.»

Это повергло меня в такое уныние, что я плюнула на все дела, пошла купаться и выбрала себе партнера на предстоящую ночь, не дожидаясь, пока кто-нибудь сам не предложит мне разделить с ним койку. К этому меня побудила не врожденная похотливость, а какое-то странное одиночество — мне жутко захотелось ощутить рядом с собой теплое, живое человеческое тело, которое «защитило» бы меня от вооруженной интеллектом машины, отказывающейся сказать мне, кто (или что) она такая.

На следующий день за завтраком мне передали приказ Босса — явиться к нему в 10:00. Я удивилась, потому что, на мой взгляд, прошло явно недостаточно времени, чтобы я успела выполнить оба последних задания: комплекс «Шипстоун» и признаки больных культур. Однако, когда я вошла к Боссу, он сразу вручил мне письмо в старомодном конверте с выведенным на нем адресом. Я узнала письмо моментально, поскольку сама посылала его Жанет и Жану. Удивило меня то, что письмо оказалось у Босса, ведь обратный адрес на нем я написала ложный. Я всмотрелась в конверт и увидела, что письмо было переадресовано адвокатской конторе в Сан-Жозе, той самой, через которую я в экстренных случаях могла связаться с Боссом.

— Ты можешь вернуть его мне, — сказал Босс, — и я перешлю его капитану Тормею… Когда выясню, где он находится.

— Когда вы выясните, где находятся Тормеи, я напишу другое… Это я писала наугад. Как говорится, вслепую.

— Это заметно.

— Вы что, прочли его? (Это хамство, Босс!)

— Я читаю все, что адресовано капитану Тормею и его жене… И доктору Перральту. По их собственной просьбе.

— Понятно. — (Первый раз слышу! Что за чертовщина?) — Я так написала… Ну, фальшивое имя и все остальное, потому что его могла вскрыть полиция… Виннипегская полиция…

— Вне всякого сомнения, они так и сделали. Полагаю, ты хорошо прикрыла себя. Сожалею, не сообщил тебе, что вся почта, адресованная им, будет пересылаться мне. Именно так сейчас и происходит, если, конечно, полиция до сих пор просматривает всю почту. Фрайди, я не знаю, где сейчас Тормеи, но могу воспользоваться одним каналом… Могу воспользоваться им один раз, поэтому хочу сделать это, когда полиция снимет с них все обвинения. Я ожидал, что это произойдет уже несколько недель назад, но… этого не произошло. Из чего я заключаю, что полиция в Виннипеге всерьез намерена повесить на Тормеев исчезновение лейтенанта Дикея, то есть предъявить им обвинение в убийстве. Разреши спросить тебя еще раз: может ли быть найдено тело?

Я задумалась, стараясь представить себе наихудший вариант. Если полиция все же проникла в дом… Что они могли там найти?

— Босс, полицейские побывали в доме?

— Конечно. Они обыскали дом через день после того, как его покинули хозяева.

— В таком случае они не нашли тела в утро того дня, когда я появилась здесь. Если бы они нашли тело позже, вы бы знали об этом?

— Думаю, да. Мои связи с этим полицейским участком оставляют желать лучшего, но все же я обычно располагаю свежей информацией, потому что плачу за нее.

— А вы знаете, что произошло со всеми их домашними животными? Четыре лошади, кошка с пятью котятами, свинка, может, еще какие-нибудь…

— А что тебе подсказывает твоя интуиция?

— Босс, я не знаю точно, каким образом спрятано тело, но Жанет… Я хочу сказать, миссис Тормей — архитектор, специализирующийся на двухступенчатой активной защите зданий. То, как она распорядилась со своими животными, подскажет мне, учитывала ли она малейшую возможность того, что тело в конечном счете может быть обнаружено.

— Хорошо, — Босс черкнул что-то у себя в блокноте, — мы обсудим это позже. Каковы признаки больной культуры?

— Ох, Босс, да ну вас, в самом деле! Я все еще копаюсь в этом комплексе «Шипстоун». Чтобы выяснить его подлинный объем…

— Ты никогда не выяснишь его подлинный объем. Я дал тебе сразу два задания, чтобы ты не зациклилась на одном, а чередовала работу. Это дает мозгам хорошую возможность отдохнуть. И не рассказывай мне сказки, будто ты вообще не думала о втором задании.

— Думала, но… Кое-что читала, конечно, и кое-какие прикидки у меня есть.

— Кстати, прочти обязательно Пенна — «Последние дни Сладкой Земли Свободы».

— Слушаюсь, сэр. Плохой признак, когда жители страны прекращают отождествлять себя со страной в целом и начинают отождествлять себя с какой-то группой внутри страны. По расовому признаку, допустим. Или по религиозному. Или языковому… Словом, какому угодно, но только не со всеми вместе.

— Да, это очень плохой признак. Сепаратизм. Когда-то он считался испанским пороком. Но в принципе любая страна может заболеть этим.

— Я очень мало знаю об Испании. Когда доминируют мужчины над женщинами, тоже один из дурных симптомов, как, наверно, и обратный синдром. Я, правда, об этом не слышала в современной истории, но ведь может случиться и такое. Не так, ли Босс?

— А вот это ты мне должна сказать. Продолжай.

— Насколько я понимаю, перед какой-либо революцией население должно утратить доверие к полицейским и судебным структурам.

— Это элементарно. Продолжай.

— Ну… Важное значение имеет повышение налогов и, само собой, инфляция и понижение уровня жизни у тех, кто целиком или частично находится на дотации у государства. Но это все старые песенки — ведь каждый знает, что если у страны растет дефицит бюджета, то страна катится в пропасть. Однако никто и пальцем не шевелит, за исключением бесплодных попыток уладить дело путем улучшения законодательства. Но я начала с небольших признаков — некоторые называют их приметами. Ну, например, вы знаете, что здесь запрещено законом находиться раздетой за пределами своего дома? Или даже внутри вашего собственного дома, если кто-то может это увидеть?

— Трудно заставить людей соблюдать это. Что тебя в этом заинтересовало?

— А никто и не заставляет. Но в то же время, это и не отменяется. Конфедерация буквально напичкана подобными законами. Мне кажется, что любой закон, который невозможно заставить соблюдать и который поэтому не соблюдается, ослабляет и все остальные законы. Босс, вам известно, что Калифорнийская конфедерация субсидирует проституток?

— Не замечал. Чего они добиваются? Зачем это нужно? Для вооруженных сил? Для пополнения тюрем? Для сохранения «отбросов общества»? Должен признаться, ты меня удивила.

— Да нет, вы меня не поняли. Правительство платит им за то, чтобы они не раздвигали ножки. Цель: чтобы их вообще не было на товарном рынке. Итак, их тренируют, обучают, им выдают лицензии, медицинские свидетельства и… «замораживают» государственной субсидией. Только это не работает. Знаете почему? А потому что эти «дипломированные артистки» спокойненько получают по своим кредиткам субсидии и… тут же выходят на улицу и начинают вилять хвостом и раскачивать бедрами. И это в то время, когда по закону они не должны этого делать даже для собственного развлечения, поскольку это сбивает цены и задевает права несубсидируемых «фей». Теперь профсоюз этих «артисток», который яро выступал когда-то за то, чтобы узаконить проституцию, пытается выработать какие-то поправки к существующему закону о субсидиях, которые точно также не будут работать.

— А почему они не будут работать?

— Босс, ведь кто-то из древних еще говорил, что не может работать закон, повелевающий речке течь вспять. Вы разве не в курсе?

— Я хотел убедиться, что в курсе ты.

— Между прочим, я могу и обидеться. То, с чем я столкнулась и о чем говорю сейчас, — обыкновенное ханжество. В Калифорнийской конфедерации противозаконно отказывать в кредите какому-то лицу лишь на том основании, что это лицо потерпело банкротство. Понимаете? Кредит — одно из гражданских прав.

— Полагаю, это тоже не работает, но какую форму принимает неподчинение этому закону?

— Этого я еще не выяснила, но думаю, все успокаиваются, когда истец оказывается в крайне невыгодном положении человека, пытающегося всучить взятку судье… Хочу еще отметить один из самых очевидных симптомов: НАСИЛИЕ! Драки, мордобой, поджоги, бомбежка, терроризм любого сорта. Ну, конечно же, заговоры, но, мне кажется, случаи небольшого насилия, становящиеся повседневными, разрушают культуру гораздо больше, чем какие-то крупные заговоры. Вот, пожалуй, и все на сегодняшний день… Ну, конечно, рабство, коррупция судебных властей, тюремное заключение без санкций и судебной процедуры и… и так далее, это все очевидно, все эти вещи повторялись в истории множество раз.

— Фрайди, я думаю, ты упустила самый страшный симптом из всех перечисленных.

— Правда? Вы назовете мне его? Или мне опять придется блуждать в потемках в поисках неизвестно чего?