Лич на стажировке. Часть 3 - Алаис

Альд молча ждал. Ну хоть не торопил, и на том спасибо.

— Суртаз упоминал, что ты что-то сделал… или намеревался сделать, я так и не поняла. И ты подтвердил, что попытаешься сделать это снова. О чем вы говорили?

— Хм… Это долгая история.

— Последняя Ночь — самая длинная в году, так что… — я изо всех сил старалась удержаться от ехидства. — Времени достаточно. Сон нам не нужен, так что…

— Стоило бы все-таки потратить эти несколько часов на медитацию, — подселенец же, напротив, решил не сдерживаться. — Было бы куда больше пользы.

— И все-таки?.. Что ты сделал?

Альд вздохнул. Обреченно, как мне показалось.

— Если совсем кратко… Я был очень амбициозен. Переоценив свое влияние, я замахнулся на воистину… героический поступок, — подселенец замолчал на пару секунд, а затем добавил: — Хотя сейчас я назвал бы его скорее идиотским. По крайней мере, с учетом тех обстоятельств и возможностей, которые у меня тогда были.

— И что ты хотел сделать?

— Ха… Не много, не мало — закрыть Разлом. Центральный портал, через который в срединный мир идут бледные твари.

— А это вообще возможно? — осторожно спросила я.

— Возможно. Я долгое время изучал этот вопрос и пришел к выводу, это возможно, — Альд вздохнул. Я ощутила его горечь и сожаление. — Но я просчитался. Не хватило сил.

— И Суртаз, я так поняла, предупреждал тебя, что ты торопишься?

— Да. А я, в своей самонадеянности, его не услышал.

— Неужели он не пытался… м-м-м… настоять на своем мнении?

— Нет. Это же Суртаз, — в голосе подселенца прозвучала печальная усмешка, — я тебе уже рассказывал о своем впечатлении от его отношения к происходящему. Его предупреждение о несвоевременности и так было довольно… несвойственным. Правда, понял это я уже гораздо позже, когда в заточении думал о том… в какой момент все пошло прахом.

— Тебя заточили на задворках другого мира за то, что ты не смог закрыть портал?

— Ну как тебе сказать… — снова эмоция подселенца — неловкость, смущение. Необычно и непривычно. — Я не просто не смог закрыть портал, но и своей неудачей обрек на мучительную гибель почти три десятка личей и около двух тысяч некромантов, стихийных магов и обычных людей. Всех, кто из верности мне или по зову долга направился сопровождать меня к порталу и сдерживать тварей.

От понимания масштаба этого провала у меня все похолодело внутри. Столько жертв. И я совершенно не знала, как реагировать на это. Осудить или посочувствовать? Возможно, эта моя растерянность стала последней каплей — Альд заговорил быстрее и яростнее, будто спеша рассказать обо всем. Оправдаться, прежде чем я пойму, что чувствую по этому поводу.

— Я был готов пожертвовать своим посмертием ради закрытия портала, но ошибся — освобожденной энергии оказалось бы недостаточно. Нужен был еще один лич примерно моего уровня. Этого бы хватило наверняка. Но единственным, кто в тот момент был рядом со мной из равных… Коаттан… Он отказался.

Голос подселенца дрогнул, а я уловила отголосок ярости, впрочем, быстро исчезнувший. Альд явно пытался держать себя в руках.

— Отказался… Вокруг нас гибли люди, твари перемалывали их в кровавое месиво, а он… Смеялся. Будто мое предложение… мой приказ был какой-то шуткой.

Похоже, самообладание подселенца сдавало — я снова ощутила не свою ярость. Правда, при этом меня посетила мысль, что Коаттан в какой-то степени тоже был прав — с чего вдруг он должен был расплачиваться собственным посмертием за ошибку своего хоть и не врага, но явно не друга?

— Я хотел остаться там, — печально произнес Альд. — Если не закрыть портал, то хотя бы исказить его. Хоть на какое-то время… Чтобы у нашего мира была возможность восстановиться от последствий моей ошибки. Но у Коаттана были на меня другие планы. В какой-то момент я отвлекся, и он перенес нас обратно… вернул в наш мир.

— То есть, он спас тебя? — осторожно предположила я.

— Спас, — с горечью согласился подселенец. — А затем объявил предателем.

— И тебя наказали за эту ошибку, отправив на задворки соседнего мира и перемолов в костную муку?

— Нет… не совсем.

Альд вздохнул, а на меня накатила волна испытываемого им жгучего стыда. Какой, оказывается, все-таки у подселенца богатый набор эмоций! А я-то думала, что кроме гнева, злости, раздражения, а также пары оттенков ехидства, презрения и высокомерия он и не способен больше ничего испытывать. А, точно, еще восторг и благоговение недавно были. В честь явления Суртаза.

— Я отрицал выдвинутое мне обвинение в предательстве. Но мне начали припоминать и многие другие… хм… спорные ситуации, в которых некоторые мои действия можно было оценивать… двояко.

Мне вспомнился умерец. Рут. Рутиан, кажется, так его звали. Удивительно, что я до сих пор помню это имя, с учетом моей пресловутой девичьей памяти и вечного сквозняка в черепушке. Бывший друг Альда упоминал, что эксперименты с умерцами тоже были объявлены… спорными. Впрочем, учитывая то, чем они закончились было бы удивительнее, не объяви их таковыми Коаттан или кто-нибудь другой.

— А так как большинство моих сторонников из числа бессмертных, — тем временем продолжил подселенец, — обрели посмертный покой в срединном мире, пытаясь дать мне время на закрытие портала… И не осталось других свидетелей, кроме Коаттана… — снова волна жгучего стыда, — поэтому я струсил. И сбежал.

— Вот это ты, конечно, молоде-е-ец… — протянула я. — Ни разу не подозрительное поведение для того, кто пытается оправдаться.

— Я не пытался оправдаться. Это было бессмысленно, никто бы мне не поверил. И я уверен, начни я тогда оправдываться, мои доводы просто стали бы поводом для новых обвинений.

— Но ты даже не попытался!

— Я… действительно чувствовал себя виноватым, понимаешь? Я не просто так говорил, что за время своего существования натворил немало дел, которыми… не горжусь. И, когда было выдвинуто обвинение, то отрицал лишь факт предательства. Остальное — все было верно. Массовая гибель живых и бессмертных по моей вине, эксперименты над живыми и мертвыми людьми…

— Тем не менее, даже чувствуя себя виноватым, ты сбежал.

Как ни странно, мои слова не прозвучали укоризненно. Скорее как попытка уложить в голове тот факт, что такой весь из себя холодный и уравновешенный Альд поддался эмоциям, усугубив и без того непростую ситуацию. Подселенец тяжело вздохнул, а я подумала, что вот прямо-таки совсем не хочу слышать весь список его прегрешений и ошибок.

— Реши большинство тогда упокоить меня на месте — я бы даже не сопротивлялся, пожалуй. Но они… колебались, — Альд издал злорадный смешок. — Не только я переоценил свои возможности.