Конфидентка королевы. На службе Ее Величеству - Нордье Софи

— Чем же это объясняется? — нетерпеливо спросила Бланка.

— Грехами молодости. Говорят, более двадцати лет назад у Пьера был бурный роман с младшей сестрой Арно д’Альбре. Неистовая любовь женатого виконта к юной девушке, которую родные посвятили Господу и собирались отправить в монастырь, повлекла за собой грандиозный скандал. Влюбленные пытались настоять на своем, но безуспешно. В конце концов дитя, родившееся от греховной связи, передали отцу, а молодую мать все же заперли в монастыре, где она вскоре умерла. Виконтесса де Безом признала бастарда своим ребенком. Уж не знаю, к каким убеждениям прибегнул Пьер, но его супруга сымитировала беременность, и маленького Аманье признали законным отпрыском четы де Безом.

— Боже праведный! Мессир, вы за короткий срок узнали больше, чем я за семь лет жизни в Лабри! — В широко распахнутых глазах Сабины отчетливо читалось изумление. — А ведь Аманье — родовое имя баронов д’Альбре. Полное имя моего супруга — Арно Аманье д’Альбре.

— Барон весьма дорожил вашей чистотой, а потому ограждал вас от сплетен. Мои же люди намеренно копались в грязном белье, выискивая слабые стороны виконта. Что касается имени — возможно, на этом настояла мать ребенка. Домочадцы Пьера утверждают, будто тот до сих пор носит на шее ладанку с волосами возлюбленной, а их общего сына просто боготворит. Поэтому, останься вы, мадам Сабина, в Лабри, виконт любой ценой женил бы на вас Аманье.

— Я несколько раз видела Пьера де Безома: самовлюбленный, грубый, заносчивый человек. И не подумаешь, что он способен на глубокие чувства, — задумчиво прошептала Сабина.

— Любовь обладает чудодейственной силой! — подытожил Бартелеми с улыбкой и уже серьезно добавил: — Позвольте дать вам практический совет. Деньги определите на хранение в Тампль — надежней, чем храмовники, казначеев не найдете. И раз уж у вас есть наличный капитал, с вашей стороны было бы разумно приобрести в Париже несколько домов. Как я вам уже говорил, город стремительно увеличивается, скоро ему станет тесно даже в новых стенах.

— Ну и что? — Баронесса не понимала, к чему клонит де Руа.

— Значит, цены на дома вырастут в несколько раз. Через десять лет ваш поверенный может сдать или продать эти особняки за огромную сумму.

— Слушайте и запоминайте, дорогая моя! Сеньор Бартелеми — великолепный финансист, он плохого не посоветует, — поддержала великого камерария Бланка. — Когда вы решите забрать из замка оставшиеся вещи и получить первую часть оплаты, я выделю вам для охраны отряд сержантов и лучников.

— С удовольствием воспользуюсь вашим советом, мессир, — сказала Сабина. — И благодарю, ваше величество. Разрешите удалиться?

Она заметила в руках у чиновника еще несколько свитков и поняла, что он явился в королевский кабинет не только ради нее.

***

За неделю до Троицы королева сообщила Сабине о том, что из Леванта прибыла делегация.

— Патриарх Иерусалимского королевства передает в дар новому королю Франции святые мощи. Их везет некий воевавший там шевалье в сопровождении целого отряда тамплиеров, то ли для представительности, то ли и вправду реликвия очень ценная, — сказала Бланка. — Но, как бы то ни было, столь пышная процессия для нас очень кстати, и я постараюсь, чтобы о ней узнало как можно больше народу. Надо использовать любые возможности, чтобы поднять престиж моего сына. Поэтому примем дары в День Святой Троицы в торжественной обстановке Большого дворцового зала.

— Снова, моя королева, вы оказались правы: появился еще один повод для праздника, да еще какой! — рассмеялась Сабина. У нее возникло странное предчувствие. Но не тревожное, как бывало, а какое-то… запредельно радостное.

Это странное ощущение, охватившее баронессу, заставило ее с особым вниманием выбирать праздничный наряд. Сшитое лучшими парижскими портнихами, золотое парчовое платье с длинным шлейфом выгодно обрисовывало ее точеную фигуру. Барбетт цвета молодой листвы прекрасно гармонировал с зеленым, расшитым жемчугом поясом с длинными, в пол кистями; изумрудные серьги довершали восхитительный образ.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Вы всегда прекрасны, — глаза Вивьен заблестели от восхищения, — но сейчас выглядите, как греческая богиня, о которой мне читал Родриго. Аф… Афр… вот уж имечко!

— Афродита, — подсказала Сабина.

— Вы ее знаете?!

— Нас, конечно, друг другу не представляли, — расхохоталась баронесса, — но кое-что я о ней читала.

— Мне кажется, сегодня с вами произойдет что-то удивительно важное, — с неожиданной серьезностью произнесла Вивьен.

У Сабины по телу пробежали мурашки: слова камеристки совпали с ее предчувствиями.

Душевная тревога усилилась. Сабина почти не слушала торжественную литургию в соборе Нотр-Дам. А после даже не заметила, как плотный людской поток перенес ее по широкой Новой улице в королевский дворец. Знать выстроилась в Большом зале вдоль колонн в соответствии с официальным протоколом. Баронесса д’Альбре стояла недалеко от трона — ее статус королевской фаворитки стал общепризнанным.

И лишь когда герольд хорошо поставленным голосом возвестил: «Из Акры от патриарха Иерусалимского королевства с даром — святыми мощами — прибыл шевалье д’Эспри!», Сабина, вздрогнув, очнулась. Она тряхнула головой, решив, что ослышалась. Скорее всего, ей стало дурно от удушливой жары.

В зал вошли рыцари. Пятеро, те, что шли немного сзади, были в ослепительных белоснежных плащах с алым крестом на плече. Возглавлял же процессию высокий широкоплечий мужчина в желтой котте и накидке малахитового цвета без рукавов. В руках он нес тяжелый ковчег, украшенный позолотой, слоновой костью и самоцветами, а инкрустированные серебром ножны, свисавшие в сложной перевязи с дорогого кожаного пояса, бились о сапог в такт его твердым размашистым шагам. Чем ближе подходили рыцари, тем яснее видела Сабина родные серые глаза, так часто снившиеся ей, упрямую линию бровей и ямочку на волевом подбородке, которую она когда-то с нежностью целовала.

— Габриэль, — еле слышно выдохнула баронесса и, потеряв сознание, упала на пол.

Дамы заохали и засуетились, но граф де Дрё протиснулся к Сабине, подхватил ее на руки и торопливо вынес на свежий воздух. Королева, заметив, что ее фаворитка упала в обморок, повернулась к Луизе и приказала шепотом, чтобы баронессу отнесли в королевскую спальню. И попросила проследить за тем, чтобы граф немедленно вернулся в зал. Придворная дама понимающе улыбнулась и, спеша исполнять приказание, растворилась в толпе. А Бланка вновь сосредоточилась на гостях — нельзя было прерывать важную церемонию.

Сабина очнулась на руках у Робера, однако тот и не подумал выпускать ее, пока не донес до королевской кровати. Баронесса, сейчас менее чем когда-либо расположенная к беседе, вновь закрыла глаза и обрадовалась назойливому жужжанию Луизы, упрашивавшей графа поскорее вернуться в Большой зал. Не добившись от Сабины ответов на свои вопросы, Робер покорно вышел из спальни.

Баронесса свесила ноги с кровати и, раскачиваясь, стиснула голову руками: казалось, она вот-вот разорвется от потрясения. Вивьен справилась у госпожи о ее самочувствии, но та в ответ гневно закричала на нее, и служанка съежилась на сундуке в углу.

«Габриэль жив!» — осознала наконец Сабина и вскочила с места. Ей не хватало воздуха; слезы высохли, удручающие мысли бесследно исчезли. Она не могла ни думать, ни говорить, ни плакать. Ей не сиделось на месте, и Сабина забегала по комнате, словно пытаясь догнать кого-то, пока не наткнулась на вошедшую королеву.

— Что случилось, вы можете объяснить? — Не на шутку испугавшись, Бланка схватила баронессу за руку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Он жив, жив! Тот рыцарь, которого я любила в юности, помните, я вам рассказывала? Почти десять лет я его оплакивала, а он и не думал умирать, разъезжает с послами! — Потрясение Сабины наконец облеклось в слова.

— Да кто жив? Расскажите толком!

— Шевалье д’Эспри! — Баронесса смогла-таки выговорить дорогое ей имя. Произнесенное вслух, оно тут же стало осязаемой явью, и женщина почувствовала боль. За ней последовали слезы.