Современная румынская пьеса - Лучия Деметриус

с одним из его секретарей я на короткой ноге. Большой любитель искусства. (Конфиденциально.) Правда, он в нем толком не разбирается, но не об этом речь. Как фамилия товарища?

Б о н д о к. Павел Кристиан. Я убежден, что о нем еще заговорят.

Ф л а в и у. Тем лучше. Я запомнил.

Входит  А л и н а.

Но вот и наша дорогая гостеприимная хозяйка. Как вы успели за пять часов стереть пять лет, которые отделяют вас от отрочества? (Галантно целует ей руку.)

А л и н а (польщена, легкое волнение в самом деле молодит ее). Ах, оставьте. Хлопот полон рот. Не спрашивайте меня, как я успела со всем справиться. И не старайтесь найти здесь изъяны. (Показывает на разнокалиберную мебель в квартире.) Их тьма тьмущая.

Ф л а в и у. Напротив. Мне кажется, все очень гармонично.

Б о н д о к. В таком случае (улыбаясь) я вас оставляю, чтобы не внести диссонанс. Я был чрезвычайно рад познакомиться с вами, маэстро.

Ф л а в и у. Уверяю вас, мне было еще приятнее.

Б о н д о к  уходит.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Ф л а в и у. Госпожа, прежде всего я хочу попросить вас убавить свет. У меня устали глаза. Я простой смертный, у которого с утра до вечера все жизненные функции сосредоточены в одной: смотреть и восхищаться.

А л и н а. Если есть чем. (Убавляет свет.)

Ф л а в и у. Даже если нечем. У меня восхищение стало чем-то вроде привычки, постоянной функцией. Я, как бы поточнее выразиться, нахожусь в таком положении, что обязан восхищаться, чтобы оправдать свое существование. Когда у меня нет идолов, я их создаю. Несомненно, что в конце концов они падают, оголяются, как деревья, с которых облетели все листья. Но даже после этого мне остается восторг первых иллюзий. Я тот, кого всегда обманывают, сударыня, великий банкрот иллюзий.

А л и н а. Не говорите мне этого. Я рассчитываю на вас как на компас, как на поразительно ясный ум.

Ф л а в и у. Какое заблуждение. Ясность — это холодные инструкции и синтез. Ясность помогает исключать, отвергать и никогда не соглашаться. А моя трагедия в том, что мне всегда хочется согласиться, одобрить.

А л и н а. В таком случае… у вас есть в избытке что одобрять.

Ф л а в и у. Конечно. Я отдаю себе отчет в том, что нынешние художники не всегда идут по правильному пути. Но, опьяненный молодым задором начинающих, я шагаю рядом с ними, с молодыми, ради удовольствия двигаться вперед. Потом я прощаюсь и иду дальше. Они такие хрупкие. Земля нуждается в их телах, голосах. В шуме, который они производят. Если хотите, даже в их трупах, которые одухотворяют все волной несостоявшихся мечтаний.

А л и н а (моргая). В таком случае мы… люди не первой молодости… на что же мы можем надеяться, господин Флавиу? (Озабочена и слегка напугана.)

Ф л а в и у. Госпожа Алина, с вами я не могу лицемерить, хотя обычно это доставляет мне большое удовольствие. И надеюсь, я делаю это изящно, то есть не грубо и топорно, как некоторые мои коллеги.

А л и н а. Вы меня все больше пугаете…

Ф л а в и у. У вас достаточно интуиции, чтобы понять, когда я шучу, когда нет. Вот, к примеру, сегодня утром мне было приятно поспорить с Гэмулей, сбить гонор с этой самоуверенной гориллы, которая стольким испортила настроение. Я умышленно снял одну из ваших картин, которая ему понравилась, и не потому, что она плоха, а потому, что он с ожесточением доказывал превосходство поп-искусства, что я считаю давно пройденным этапом.

А л и н а. А мне вы сказали, что эту картину… не стоит выставлять.

Ф л а в и у. Это дело другое. Возможно, она и показательна, но самое большее, как связующее звено с тем, что вы предложите в будущем.

А л и н а. Но, господин Флавиу, что я смогу предложить? Вот в чем вопрос. В моем возрасте уже поздно заниматься этими юношескими исканиями. От трупов дурно пахнет.

Ф л а в и у. Допускаю на момент, что это так. И спешу ответить на предыдущий вопрос. При одном условии: не считайте меня Пифией, прошу вас.

А л и н а (протестующе). Но я всегда считала вас прорицателем, маэстро, всегда рассчитывала на вас. Поэтому когда я слышу, что вы называете себя банкротом…

Ф л а в и у (продолжая рассуждать). Кто знает, быть может, с этого начинается наша гуманность, госпожа Алина. Она сводится к скромному и наичестнейшему праву ошибаться. Гэмуля не разрешает себе этого наслаждения. Для него поп-искусство уже достигнутое благо. Подражание конструктивистам, фальшивый сюрреализм, симуляция примитивизма, так часто встречающиеся в нашей живописи, его не пугают. Он в ужасе только от реализма и не отдает себе отчета в том, что реализм — это неистощимый источник, из которого вытекает все остальное.

А л и н а (смущенно). Но, господин Флавиу, помнится, вы сами пускали в этом направлении отравленные стрелы.

Ф л а в и у. Против подражания, сударыня. И теперь я могу вам ответить. Потому что все увлекались плохо усвоенным модернизмом. Вы тоже пали жертвой этого заблуждения. И правильно сделали. Так усваивается форма. Но теперь наступил период просветления, то, что немцы называют Verklärung, внутреннее озарение. Теперь нужно быть подлинным. Поставьте все в скобки, как говорит Гуссерль{53}, и попытайтесь наконец быть настоящей.

А л и н а. Вы считаете, что моя выставка тоже… не настоящая?

Ф л а в и у. Частично, только частично. Но существуют ведь и частичные истины, не лишенные определенного обаяния.

А л и н а (взволнованно, впадая в панику). Господин Флавиу, скажите мне откровенно, абсолютно откровенно, какого вы мнения о выставке?

Ф л а в и у. Госпожа, откровенными бывают только дети, пока их не отнимут от груди. А после этого и они становятся большими обманщиками.

А л и н а (волнуясь). Но я всеми силами старалась не отставать от прогресса, учиться, идти в ногу со временем, прислушиваться к мнению деятелей культуры.

Ф л а в и у. Относительной культуры. Большей частью — охотников за положением. Или одержимых, вроде Гэмули.

А л и н а. Я старалась заглядывать внутрь, наблюдать. Я пережила столько поражений и разочарований, а порой и ложных похвал, чтобы уловить дух времени.

Ф л а в и у. Это прекрасно, уважаемая госпожа. И я поздравляю вас с этим.

А л и н а. Я хотела внести свою лепту, маэстро, помочь из своей глухомани искусству этой страны, насытить жаждущих красоты. Мне нелегко было перейти к опыту сюрреализма. Я училась, освоила новую технику, новые хроматические и композиционные приемы. Надеюсь, что все это заметно на моей выставке?

Ф л а в и у. Да, заметно. (Осторожно.) Даже слишком заметно.

А л и н а (страстно). Ради этого я пренебрегала семьей. Заставила дочь жить в общежитии, чтобы найти какой-нибудь новый эффект, игру теней, пористость.

Ф л а в и у (видя, что ее не унять). Все в полном порядке. Мне хотелось только узнать, как вы прореагируете на слово Verklärung. Я повторял его несколько раз про себя, сегодня ночью я хотел проверить, как оно действует на других. Искусство — сложнейшая штука, и мы всего лишь жалкие черви, которые изредка при определенном свете сверкаем как бриллианты.

А л и н а. Я не