Феникс. Труболесье - Влад Андреевич Туманов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Солнце.
О, да… оно помаленьку начинало показываться из-за горизонта, постепенно накрывая поляну яркими лучами, и совсем скоро должно было достать и до меня. И судя по иссохшей земле вокруг, я понимал, что когда солнце встанет в зенит, мне крышка. Никакие волосы не спасут меня от почти прямого попадания солнечных лучей, и я буду полыхать как факел, не имея возможности ничего с этим поделать. Точнее, будет полыхать моя голова, ведь у эльфов так и не получилось раздеть меня догола. И судя по тому, как сильно болело всё моё тело, особенно при вздохе, сделать они это пытались очень и очень рьяно. Парочку рёбер сломали так точно…
Конечно, можно было бы попытаться воспользоваться преимуществом болезни и таким образом сжечь путы, но снять перчатки оказалось почти нереальной задачей. Руки были слишком сильно стянуты верёвкой и повёрнуты друг к другу тыльной стороной, отчего я даже не мог коснуться собственных пальцев.
Сильно выругавшись и осознав свою абсолютную беспомощность, я вдруг дёрнулся, поймав на себе искромётный взгляд черноволосого эльфа, неожиданно очнувшегося от сна. Он смотрел на меня глазами, полными животной ярости и безудержного гнева. Он смотрел на меня так, словно был готов вырвать столб с корнями, лишь бы убить меня прямо здесь и сейчас. И я прекрасно знал, кому принадлежат эти глаза. Это был Арамиль, тот самый эльф, поймавший меня и доставивший в это поселение. А рядом с ним, судя по белым волосам, оказался его брат Хэйян.
– Сволочь… Всё из-за тебя, урод! – Арамиль плюнул в мою сторону. – Что за тварь ты в нас кинул?! Хромас нас чуть живьём не сожрал из-за твоей выходки! Хотя, лучше бы сожрал…
Выговорившись, эльф уронил остекленевший взгляд и всхлипнул. Мне стало как-то не по себе, но я так до конца и не понимал, о чём он говорит:
– О чём ты? – я попытался говорить максимально спокойно, насколько это возможно было сделать со связанными и ноющими от боли руками.
Арамиль на мгновение поднял свой взгляд на меня и вновь опустил его вниз, ругаясь при этом отборным эльфийским матом. Не знаю, почему именно эльфийским, но звучал он так, словно мне подобные слова никогда не выговорить. Я отчётливо понимал их значение и удивлялся тому, как можно так изощрённо и при этом красиво высказать недовольство, используя лишь матерные слова. Когда запас ругательных слов в голове эльфа иссяк, он перешёл на обычную речь, но она была ничуть не лучше оскорблений:
– Вот чёрт тебя тронул его бить, а?.. Сдался бы нам спокойно, так хоть, может, и помер бы быстро и без боли!.. А теперь нам всем тут предстоит долгая, мучительная и изнурительная смерть под палящим солнцем… – эльф ударился несколько раз затылком о столб, словно приводя себя в чувство. – Да чтоб меня… как всё так повернулось?..
– Ты сейчас серьёзно упрекаешь меня в том, что я попытался сбежать, чтобы выжить?.. – я усмехнулся и тут же скривился от сковавшей грудь резкой, колющей боли. – Вот хрень…
Арамиль цокнул языком и даже не посмотрел в мою сторону. Так мы стояли около десяти минут, не разговаривая друг с другом и уперев взгляды в землю. Не знаю, как долго бы всё это продолжалось, если бы не очнувшийся от сна Хэйян. Тяжелоо застонав, он чуть не заплакал от накатившей боли, и я мог его понять. Даже в сравнении с Арамилем ему досталось очень сильно. Почти каждый сантиметр его тела был усыпан ссадинами, ушибами и глубокими порезами. Судя по всему, его пытали, прежде чем повесить на столб, и почему-то делали это куда более рьяно, нежели в ситуации с его братом и мной.
– Брат! – Арамиль дёрнулся и попытался вырваться из пут, чтобы ринуться к Хэйяну. – Брат! Ты как?! Говорить можешь?..
Белые волосы Хэйяна, все измазанные в грязи, закрывали его лицо, по которому медленно скатывались слёзы, падая на иссохшую землю. Протяжно вздохнув и всхлипнув, он с трудом поднял голову и мотнул головой, убирая грязные патлы с лица. И стоило мне только увидеть его, как я тут же обомлел и потерял дар речи. Почти нетронутое лицо Арамиля не шло ни в какое сравнение с лицом его брата. Эльфы поиздевались над ним на славу, выместив на нём весь свой гнев и злость, скопившуюся за долгое время.
Правый глаз был полностью закрыт из-за перелома лицевой кости, повлёкшего за собой сильные отёки. Одна ноздря была и вовсе порвана, свисая вниз бесформенной кляксой из которой, не переставая, очень медленно капала кровь. Множество зубов было выбито, лоб был рассечён в нескольких местах, а губы опухли так, словно он совсем недавно сделал себе пластику.
Увидев лицо брата, Арамиль впал в безудержную ярость и всячески пытался вырваться из пут, попутно посылая на всех вокруг проклятья. Продолжалось бы это вечно, если бы не заговоривший вдруг Хэйян:
– Брат… хватит злиться на то, что мы не можем исправить. Ты же знаешь, я этого не люблю…
– Хэйян! – навзрыд вскричал Арамиль. – Ты даже в подобной ситуации будешь защищать их?! Защищать их и этого урода, из-за которого мы здесь?!
Хэйян усмехнулся и отвёл от нас взгляд, спрятав лицо под волосами и уставившись вниз:
– Пойми… мы в этой ситуации не из-за него и даже не из-за них… – Хэйян протяжно вздохнул, но сразу же зарычал от боли.
Кажется, и ему сломали рёбра, из-за чего разговор прервался на некоторое время. Но Арамиль отнёсся к этому с пониманием, не перебивая брата. Придя в себя, Хэйян заговорил, но голос его отличался и был куда более раздражённым:
– Если и нужно кого-то винить, то только нас. Ведь это именно мы не остановили те зверства, что учинил Хромас. И ты прекрасно знаешь, что мы могли, но не стали… Всё это было только делом времени. Мы бы оказались тут, рано или поздно…
– Да, но Брин! Ты же прекрасно знаешь, что он мог бы!.. – продолжил гнуть свою линию Арамиль, но Хэйян его перебил.
– Арамиль… ты – мой брат, и я уверен, что ты понимаешь, что Брин никакая опасность не угрожает. Стоило бы ему её
