Сугубо финский попаданец. Дилогия (СИ) - Евгений Мостовский

Главная ставка Верховного Главнокомандующего в Миккели перешела в режим военного времени. Начальник штаба докладывал Маннергейму о малейшем изменении обстановки.

— На запрос о размещении во втором эшелоне Группы Армий «Север» финского «трофейного» батальона, ОКХ дал положительный ответ. Разрешены к сбору и отправке в Финляндию артиллерийские орудия калибром более 150 мм и боеприпасов к ним. Также разрешено эвакуировать танки, массой более 25 тонн. Местом первоначального размещения батальона определен Кенигсберг, в дальнейшем возможно Рига. Они готовы принять батальон 20-го июня.

— Замечательно Хейнрикс, хорошая новость, «трофейщики» укомплектованы полностью?

— Полностью. 1000 человек, 30 тракторов, 50 автомобилей, три подъемных крана, большегрузные автоплатформы. Вся техника американская. Суда для доставки их в Кенигсберг и вывоза трофеев подготовлены. Как ответную любезность ОКВ запросил 300 грузовиков для транспортировки 169 пехотной дивизии из Оулу на Рованиеми, это первый эшелон, почти 20000 штыков. Их собственного транспорта не хватает, а на подходе к порту уже второй — штаб и остальные части XXXVI корпуса, 10 600 штыков, идут морем из Осло в Оулу. Дивизия СС уже на месте, всего под Рованиеми будет сосредоточено 40600 штыков.

— Придется выделить, отправим автобаты Армии Перешейка, Эш пока обойдется. Как у немцев дела в Киркенесе?

— Обе дивизии горного корпуса «Норвегия» вторая и третья сосредоточены, 35000 штыков, ждут команды. Точную дату начала операции немцы от нас тщательно скрывают.

— Ничего странного, боятся утечки информации, я бы на их месте поступил также. Хейнрикс, принимайте Карельскую Армию, исполняющим ваши обязанности будет Айро Аксель.

— Слушаюсь… только у меня остался вопрос, раз уж ухожу в действующую армию, хотелось узнать.

— Спрашивайте.

— Господин Маршал, почему вы отказались от предложения принять на себя Верховное командование всеми операциями в Финляндии?

— Все очень просто Хейнрикс, в этом случае мы должны бы были подчиняться немецкому объединенному штабу, а это как вы понимаете совсем не в наших интересах. Вспомните ситуацию с попыткой формирования финского батальона СС, если бы мы были подчинены, то возразить против такого шага не было бы возможности, а так ни один финн не уехал в Германию. Сейчас они не могут держать меня в руках, так как это происходит с румынским Антонеску.

— Да, но мы вынуждены передать под немецкое руководство наши войска.

— Третий корпус и Лапландская бригада будут скорее контролировать немцев, чем послужат им «пушечным мясом», а вот штурм Ханко, пусть ведут силами своей 163-ей дивизией, если считают это необходимым, я не пошлю финнов в бессмысленную атаку на русские пулеметы. У нас свои цели в этой войне, мы не собираемся ни начинать ее, ни заканчивать по немецкой указке. Помните об этом Хейнрикс.

22 июня 1941 год. Лесоповал западнее Свири.

Часа в три застучали в рельс. «Чего-то рано шабашим» — подумалось бывшему капитану Свинцову. Только дело подневольное, зеки потянулись к помбригадирам сдавать инструмент. Конвой уже орет: «Давай! Давай! Как баранов стадо! Разберись по трое! Давай! Давай!» Вахтеры-контролеры тройки отсчитывают и в общую колонну ставят. Начкар скороговоркой начал «молитву»:

— Внимание, заключенные! По ходу движения соблюдать строгий порядок! Не растягиваться, не набегать, руки держать строго назад! Шаг вправо, шаг влево — попытка побега, прыжок на месте — провокация! Конвой стреляет без предупреждения! Шагом марш!

Гнали на зону, один из лагпунктов бывшего «СвирьЛАГа», а теперь Главного управления лагерей трудпоселений и мест заключения. Лесная просека медленно тянулась назад, желтая летняя пыль, поднятая сотнями ног, забивала горло. Бывший капитан лениво ворочал в голове невеселые мысли. Опять вспомнился последний бой, занявшая круговую оборону рота и наседающие со всех сторон поляки. Они тогда продержались почти два часа под непрекращающимся артиллерийским обстрелом и отбив две атаки. Кончались патроны и он принял решение идти на прорыв. Пользуясь темнотой, поползли вдоль дороги, когда уткнулись во вражеский пикет, Свинцов поднял своих бойцов в штыковую. Кому-то повезло и переколов жолнежев те сумели добежать до близкого леса, он же словил плечом пулю и обливаясь кровью, упал на снег. Дальше был финский госпиталь и короткая неделя плена. Конечно капитан был далек от мысли, что Родина встретит его цветами, но и что так дело обернется не предполагал. Из-за финской колючей проволоки прямиком в советский лагерь. Понаехали следователи, пошли допросы, конечно нашлись «шкуры», как без них. Все же думалось, что разберутся и даже выгнав из армии, отпустят домой, к семье, но вышло по-другому. Командирам побывавшим в плену — от восьми лет исправительно-трудовых работ. За что, почему? Написали коллективное письмо товарищу Сталину. Вместо ответа бывших военных разделили и раскидали по разным лагерям, вот тут-то и пришлось хлебнуть лиха. Раньше они держались вместе, в обиду друг-друга не давали, да и администрация относилась с каким-то пониманием, а здесь на Свири он стал обычным ЗеКа. Уголовники, игравшие в карты «на контрика», урезанная пайка, ЧТЗ на ногах (опорки из автомобильной шины) и лесоповал с невыполнимой нормой. Вокруг буйствовал уголовный беспредел, цинга и дистрофия. Зря он тогда решил комкора спасать, надо было сразу пробиваться, а комкор Павлов сейчас бы вместо него лес валил. Эх. Окончательно Свинцова добило письмо, написанное сумасшедшим, прыгающим почерком, которое пришло две недели назад. Жена писала, что их доченька не перенесла ссылки в Северный Казахстан и умерла от плохого питания и тяжелой простуды. Еще она проклинала его за то что не погиб, а попал в плен и вместо того, что бы ей быть вдовой и получать пенсию, она теперь ссыльно-поселенка. После такого жить совсем не хотелось.

Дошли, опять контролер с начальником караула тройки отсчитывают и в зону пропускают. Колонну только не распускают, конвой всех вместе держит, в шеренгах мордой к конторе разворачивают. Вышел «кум» в звании старшего лейтенанта НКВД.

— Граждане заключенные, сегодня, без объявления войны, фашистская Германия, вероломно напала на нашу Родину! Подлый враг везде разбит! Героическая Красная Армия могучим ударом, малой кровью громит фашистов на их территории.

— А с финнами тоже война?! — раздалось откуда-то из задних рядов. Вертухаи засуетились, пытаясь увидеть наглеца посмевшего вякнуть. «Кум» поднял руку, останавливая их судорожные усилия.

— Про Финляндию товарищ Молотов ничего не сказал. Похоже с ними пока мир.

Такая новость заставила что-то шевельнуться в заледенелой душе Свинцова. От их лагпункта до финской границы меньше ста километров, может надвигающиеся события как-то изменят беспросветную судьбу бывшего капитана?

8 глава. Трехдневный нейтралитет

22/VI-1941. Хельсинки. Штаб ВМФ. 03.45

— Черт бы побрал этих шведов. — Командующий ВМС Финляндии генерал-майор Вайно Вальве нервно мерил шагами помещение оперативного отдела флота.

— Нет, ну это же надо, все уши прожужжали своей «Операцией Х», а в последний момент заявляют, что «оккупация Аландского архипелага противоречит принципам нейтралитета», оставив нас один на один с Советским флотом. Черт бы их побрал.

— Хорошо, что подстраховались и подготовили «Регату».- высказался начальник штаба коммодор Свенте Сундман. — Обойдемся без них, сейчас главное не пропустить подход русских надводных кораблей.

Операция по захвату демилитаризованных Аландских островов была в полном разгаре. Еще 19 июня Главный штаб обороны отдал предварительный приказ о готовности к ее проведению. 20 июня штаб ВМФ начал действовать, 21 июня в 16.15 из Турку, Рауми и Уусикаупунки вышли 23 судна и корабля, имея на борту Аландскую бригаду, батальон береговой обороны и 75 различных орудий. Сейчас вся эскадра, под командованием коммодора Рахола, сосредоточилась на границе территориальных вод. В воздух были подняты все самолеты разведчики — 11 флотских и 8 армейских, они обшаривали море в поисках легких сил КБФ. На аэродромах стояли в полной готовности главная ударная сила финской морской авиации: 35 торпедоносцев — 24 «Свордфиша» и 11 ДБ-3. Поддерживать их должны 14 «Фоккеров»-пикировщиков и 16 «Потез» — дальних истребителей. Вальве, стремясь создать максимальную сильную авиационную группировку, истребительного прикрытия флоту не выделил. 5 подводных лодок с торпедами и минами заняли позиции поперек Финского залива. В 04.30 из Миккели по радио поступило кодовое слово «Науво-Корппо», тут же продублированное на эскадру. Корабли и суда пошли вперед. Русские отреагировали на удивление оперативно. Уже в 06.00 девятка советских ДБ-третьих с высоты сбросила бомбы на входящие в порт Марианхамина транспорты, оба броненосца и укрепления Алскари. Из-за плотного зенитного огня попаданий по кораблям не было, началась высадка. Разведчики не обнаружили советских крейсеров и эсминцев, спешащих на помощь своему консульству на островах, боевая готовность ударным самолетам была отменена, а истребители вылетели прикрывать архипелаг. Впрочем налетов больше не было. Финляндия выиграла «крейсерскую гонку». Финские лодки ушли к побережью Эстонии и выставили там мины. По возвращению в базу, экипажи были посажены в карантин, Маннергейм совсем не горел желанием оказаться «поджигателем войны». Немецкие действия такой четкостью не отличались.