Как натаскать вашу собаку по экономике и разложить по полочкам основные идеи и понятия науки о рынках - Ребекка Кэмпбелл

говорю о миграции. Мы часто слышим от экономистов о преимуществах свободной торговли товарами и услугами. А как насчет людей? Когда дело доходит до миграции рабочей силы, мы встречаем немалое сопротивление. Евросоюз непоколебим в своей приверженности «четырем свободам»: свободному перемещению товаров, услуг, капитала и рабочей силы. Но только внутри Евросоюза. За очень немногими исключениями, новые работники не допускаются в ЕС извне. Даже перемещение рабочей силы в рамках европейских стран, не входящих в Евросоюз, вызывает серьезные проблемы – не в последнюю очередь в Великобритании (кстати, это стало одним из поводов для выхода из ЕС).

Проблема в том, что в краткосрочной перспективе иммиграция вполне может оказать негативное влияние на заработную плату и занятость, особенно для беднейших слоев населения. Приезжие увеличат резерв доступной рабочей силы, что неизбежно приведет к уменьшению оплаты труда.

Однако, по мнению экономистов, на этом история не заканчивается. По мере того как фирмы получают более дешевую рабочую силу, они будут расширяться и инвестировать. Это, в свою очередь, повысит спрос на работников, и заработная плата должна вырасти. Другими словами, несмотря на то, что в краткосрочной перспективе влияние скорее негативное (и имей в виду, что «краткосрочная перспектива» может означать годы или даже десятилетия), спустя долгое время положение местных рабочих должно по крайней мере вернуться к прежнему уровню. Однако в этой области общественное сопротивление особенно велико, рабочая сила по большей части не поддается глобализации и по политическим, культурным и языковым причинам остается в основном национальной.

Думаю, теперь мы закончили. Пора домой.

– Ну, каков же итог?

– В долгосрочной перспективе международная торговля должна привести к росту экономики. Потребители становятся богаче за счет дешевого импорта (помни, что снижение цен фактически означает повышение заработной платы). Это приводит к увеличению спроса и, следовательно, повышению спроса на работников в других секторах экономики. Однако процесс этот не безболезненный. Когда экономисты говорят о трениях или издержках перехода, они пытаются замаскировать вполне реальные страдания тех, кто проигрывает в этой игре. Когда человека увольняют, потому что его работу кто-то во Вьетнаме может сделать дешевле, вряд ли ему послужит утешением мысль, что в среднем страна станет богаче. Потеряв работу, человек станет беднее и, вероятно, навсегда. Рынки через конкуренцию повышают эффективность. Менее эффективные компании теряют клиентов и в конечном итоге прекращают деятельность. Это идея созидательного разрушения. А международная торговля, делая рынки больше и конкурентоспособнее, только ускоряет процесс. Как, возможно, выразился Марк Твен (еще одна фраза, автор которой доподлинно неизвестен), «я за прогресс, но не люблю перемены». Думаю, эти слова близки для многих из нас.

У Монти снова дрожали лапки, так что он позволил мне взять его на руки, и я несла его домой, пока он тихонько храпел.

Прогулка семнадцатая

Последняя прогулка на кладбище

Поговорим о том, что экономика имеет дело со сложными вопросами. Иногда она допускает ошибки, но остается лучшим инструментом для понимания природы современного общества, и даже если ответы не всегда правильны, порой важнее поставить вопрос. Рынки – изумительно эффективный способ дать нам почти все, что мы хотим. Однако и они далеки от совершенства. Хотя рынки дают нам средства для жизни, они не помогут найти то, что делает нашу жизнь стоящей.

– Неужели и правда снег?

Я подумывала сводить Монти куда-нибудь – может, хотя бы в магазин за молоком. Философ выглянул на улицу.

– Мокрый снег. Или дождь пополам со снегом. Снеждик.

– Слишком холодно, чтобы оставлять Монти на улице у магазина. Да еще, говорят, поблизости орудуют похитители собак.

– Да, я слышал. Знаешь, а он ведь уже стар. До сих пор нам очень везло, и Монти почти не болел. Но однажды все изменится…

– Что ты несешь?

– Ну, я про этих похитителей. Может, обернуть дело в нашу пользу?

– Погоди, ты серьезно?

– Ну да. Оставь его у магазина. Пару часиков поброди между полками. Потом громко кричи: «Ах, Монти, где же ты?» Рассуди здраво. Мы провели с Монти его лучшие годы. Самые продуктивные годы с точки зрения того, сколько радости он может приносить. Настало время высвободить часть капитала. Или, по крайней мере, избежать будущих расходов. Допустим, его украдут. Его купит какая-нибудь семья, может, с детьми. Еще одно поколение узнает и полюбит Монти. Или богатая старушка. Например, вдова миллиардера. Одинокая. Нуждается в компании. Будет его баловать. Кормить сладостями, приготовленными личным поваром. И если они могут позволить себе заплатить похитителям, не говоря уже о собачьем поваре, то уж точно обеспечат лучший ветеринарческий уход в его преклонном возрасте. Беспроигрышный вариант!

– Нет такого слова – «ветеринарческий». И он может тебя услышать, изверг! Сейчас мы с Монти пойдем гулять. А молока сам себе купишь.

В этот момент в кухню вошел Монти. Он посмотрел на нас обоих по очереди, пытаясь уловить настроение.

– Идем гулять, – весело сказала я.

Однако энтузиазма на собачьей морде не появилось.

– Идем! Нам обоим нужен свежий воздух.

На улице действительно было очень свежо.

– Давай хотя бы сходим на кладбище.

Я имела в виду прекрасную церковь Святого Иоанна в Хэмпстеде, построенную еще в XVIII веке. Одно из лучших мест в Лондоне, где можно посидеть, поразмышлять и поболтать с собакой. Мы ходили туда каждый день, когда провожали детей в начальную школу.

– О, хорошо. Мне там нравится. Только вот мои старые лапы… Сможешь меня понести?

– Конечно.

Я подхватила его, сунула под пальто, чтобы уберечь от непогоды, и мы пошли. До церкви идти всего десять минут. Стоит только войти в ворота церковного двора, и ты как будто оказываешься вне времени. Лондон исчезает, словно посреди суровой зимы вдруг возникло зеленое убежище. Я опустила Монти, он все понюхал и сделал свои дела, а потом посмотрел на меня, и я снова подняла его и усадила к себе на колени. Мы сидели на моей любимейшей во всем Лондоне скамейке, с которой видна могила Джона Констебла, а за оградой, вдали – лондонский Сити с его торговлей, суетой и хаосом.

– Думаю, сегодня наш последний разговор об экономике, дружок.

– Хорошо. Только если ты не ждешь, что я перескажу все предыдущие беседы.

– Тогда позволь мне самой подвести итоги, если получится. Помимо прочего, я пыталась объяснить, что экономика одновременно чрезвычайно важна и невероятно сложна. Если что-то в экономике кажется очевидным или простым, велика вероятность, что ты чего-то не понимаешь. Как выразился Генри Луис Менкен, на каждый сложный вопрос есть простой и прямой ответ, который в корне неверен.

– Ха-ха.

– Экономика имеет дело с двумя уровнями