Тридцать лет среди индейцев - Джон Теннер

Позднее мы перекочевали к Ред-Ривер, где посеяли кукурузу и оставались все лето. Возделывание кукурузы в районе Ред-Ривер ввел среди оджибвеев мой друг, старый оттава Ша-гвау-ку-синк.

Когда мы с наступлением осени вернулись в наши охотничьи угодья, там расплодилось великое множество обнаглевших волков. Они загрызли мою лошадь и несколько собак. Как-то я подстрелил болотного лося и отправился о семьей за мясом. Когда мы вернулись, палатка была разорвана волками, утащившими много шкурок, ремни для переноски груза, а также все меховые и кожаные вещи, до которых им удалось добраться. Я уничтожил огромное количество волков, но они не переставали докучать нам. Особенно нахальным был старый волк, так часто появлявшийся у входа в палатку, что я его сразу же узнавал и прекрасно изучил все его повадки. Сначала он обычно нападал на собак и загонял их в палатку; затем бродил вокруг, пытаясь стянуть все съестное, что ему попадалось. Наконец, зарядив ружье, я вышел ему навстречу и застрелил в тот момент, когда он бросился на меня. Волк был так стар, что половина шерсти у него уже вылезла.

ГЛАВА XI

Жадность торговцев. — Откровения, ниспосланные Манито-о-гизику. — Утверждения Аис-кау-ба-виса. — Легковерность индейцев. — Колония торговцев «Компании Гудзонова залива» у Ред-Ривер. — Большой отряд воинов собирается у Черепашьей горы. — Недисциплинированность.

Десять лет торговлей в Пембине занимался м-р Генри; его сменил, правда на небольшой срок, м-р Мак-Кензи, за которым последовал м-р Уэллс. Индейцы прозвали этого купца Гах-се-моаном (Парус) за его толщину и округлые формы. На Ред-Ривер, неподалеку от устья Ассинибойна, Уэллс построил хорошо защищенный форт. У «Компании Гудзонова залива» в то время не было факторий в этой местности, и индейцы вскоре поняли, как выгодна была для них конкуренция между двумя компаниями. В начале зимы м-р Уэллс собрал нас всех вместе, поставил 10-галлонный бочонок рома, дал немного табаку и предупредил, что не отпустит в кредит даже иголки. Но если ему принесут пушнину, он купит ее и снабдит охотников необходимыми на зиму вещами и продовольствием.

Меня не было среди индейцев, когда он сделал это сообщение. Но, узнав о нем, я отказался принять свою часть подарков и стал упрекать индейцев в трусости, заставившей их согласиться на такие невыгодные условия.

Уже много лет охотники обычно брали осенью в кредит все, что им было необходимо. В это время они остро нуждались в одежде, боеприпасах, ружьях и капканах. Как могли они прокормить себя и свои семьи в течение надвигавшейся зимы без привычной помощи торговцев?

Через несколько дней я пошел к м-ру Уэллсу и сказал ему, что беден, должен прокормить большую семью и если он не предоставит мне кредита, который я обычно получал осенью, то мне придется очень тяжело, больше того, я могу погибнуть. Но он не стал слушать моих доводов и грубо предложил убираться из его дома. Тогда я достал восемь серебряных изображений бобра, которыми женщины обычно украшают свою одежду. В прошлом году я заплатил за них ровно в два раза больше, чем стоил непромокаемый плащ. Положив эти украшения на стол, я попросил торговца дать мне взамен плащ или по крайней мере принять их в залог, пока я не смогу расплатиться с ним мехами. Но он схватил украшения, бросил их мне в лицо и запретил появляться в его доме.

Так как сильные морозы еще не наступили, я тотчас отправился на охоту, убил несколько болотных лосей и велел жене сшить из шкур одежду на зиму. Ведь теперь нам предстояло носить одежду из шкур вместо одеял-накидок и шерстяных вещей, которыми нас раньше снабжали торговцы.

Мне везло на охоте, а в разгаре зимы я узнал, что в Пембину прибыл м-р Хейни, торговец «Компании Гудзонова залива». Я тотчас пошел к нему, и он предоставил мне весь необходимый кредит, в размере 70 бобровых шкурок. Тогда я направился к Маскрат-Ривер и здесь до конца зимы добыл много куниц, бобров и выдр.

Ранней весной я через проходивших мимо индейцев передал м-ру Хейни, что спущусь к устью Ассинибойна, чтобы встретиться с ним и рассчитаться за полученный кредит. Мехов для этого у меня было более чем достаточно.

Прибыв к устью Ассинибойна, я узнал, что м-р Хейни еще не приезжал, и остался ждать его напротив фактории Уэллса. Один старый француз приютил меня в своем доме, и я спрятал свою пушнину под тем местом, которое он предоставил мне для сна (В этом доме Теннер, будучи уже взрослым, видимо, впервые увидел кровать и дает описательную характеристику незнакомой мебели: «…место, которое он предоставил мне для сна…».).

Узнав о моем приезде, Уэллс трижды посылал за мной. Наконец я уступил просьбам своего шурина, пытавшегося нас помирить, и переправился через реку.

Уэллс, видимо, очень обрадовался моему прибытию, принял меня очень любезно, предложил вина, еды и все что было в его доме. Я взял лишь немного табаку, как вдруг увидел француза, входившего со связками моей пушнины. Их пронесли мимо меня в спальню Уэллса, который тут же запер дверь и положил ключ в карман. От его вежливости и предупредительности сразу же ничего не осталось. Я промолчал, но почувствовал себя в крайне затруднительном положении. Мне тяжко было смириться с мыслью, что я не могу рассчитаться с м-ром Хейни и должен расстаться со своим добром без согласия, по принуждению. Я начал бродить вокруг дома и наконец сумел прокрасться в спальню, когда Уэллс вынимал что-то из чемодана. Он, правда, попробовал испугать меня и вытолкнуть за дверь, но не справился со мной.

Когда дело дошло до такой крайности, я, уже не колеблясь, взял свои связки мехов. Он вырвал их у меня из рук, а я снова их отобрал. Во время этой борьбы шнурки, стягивавшие связки, порвались и шкурки рассыпались по полу. Когда я начал их собирать, Уэллс выхватил револьвер, взвел курок и приставил его к моей груди. В первое мгновение я боялся пошевелиться, думая, что торговец убьет меня, так как он обезумел от ярости. Но наконец я схватил его за руку и отвел ее от своей груди. Затем, выхватив из-за пояса длинный нож, который крепко держал в правой руке, я обхватил своего противника левой. Поняв, что находится полностью в моей власти, Уэллс позвал сначала жену, а затем переводчика и приказал выбросить меня из дома. Но переводчик ответил ему: «Ты можешь это сделать с таким же успехом, как и я». Несколько находившихся в доме французов тоже отказались прийти на помощь Уэллсу. Поняв, что силой здесь ничего не сделаешь, торговец пустился на хитрость. Он предложил мне поделить шкурки, чтобы я смог отдать половину торговцам из «Компании Гудзонова залива». «Ты всегда был связан с „Северо-Западной компанией“, почему же теперь ты порываешь с нами из-за скупщиков Гудзонова залива?» С этими словами он начал пересчитывать шкурки и делить их на две связки. Но я заявил Уэллсу, что делать это ни к чему, так как он все равно не получит ни одной шкурки.