Серебряная Снежинка - Андрэ Нортон

Она позволила меховому плащу соскользнуть с плеч. Ива, словно обрадовавшись легкой работе, сложила его и спрятала.

У входа в юрту появилась тень, заслонившая солнце. Медленно, тяжело Острый Язык прошла сквозь толпу шунг-ню, словно они не существуют, и склонилась, только подойдя к телу шан-ю. За ней послышался гомон; мужчины и женщины в просторной юрте словно разделились, как падает полосами трава перед большой бурей. Воины уже внимательно следили друг за другом, думая, на чьей стороне они будут сражаться, когда вернутся Вугтурой и Тадикан.

Не снисходя до взгляда на своего мертвого повелителя и на Серебряную Снежинку, Острый Язык опустилась на колени. Все ждали в общей тревоге. Время от времени приносили воду, они пили. Никаких белых одежд, наемных плакальщиц, никаких сложный приготовлений — пока. Воины разрезали лица, женщины ждали. Следующий шан-ю отдаст все необходимые приказы.

Послышался стук копыт, и половина находившихся в палатке вскочили на ноги. Серебряная Снежинка стиснула кулаки и вонзилась ногтями в ладони. Цвета ковров и занавесей смешивались, стены юрты словно раскачивались, грозя упасть на нее. Даже Острый Язык, несмотря на свою обветренную кожу, посерела в дурном предчувствии.

Но это был один из юношей. Он соскочил с лошади, вбежал в юрту и склонился — с невероятным тактом, как не могла не заметить Серебряная Снежинка, — точно посредине между ней и ее противницей.

— Они идут! — выдохнул он, стараясь, чтобы его голос звучал как у мужчины, хотя оружие и разрезы на лице были единственными признаками его мужественности.

— Кто они? — спросила Серебряная Снежинка.

— Кто идет, мальчик? — в тот же момент спросила Острый Язык.

— Оба принца, великие королевы. — Юноша перевел взгляд от одной женщины на другую, поклонился им обеим одинаково низко и исчез, очевидно, предпочитая угрозу открытой войны близости к этим молча сражающимся королевам.

— Я пойду приветствовать нового шан-ю, — объявила Острый Язык. Она вскочила, как будто не сомневалась, что первым приедет ее сын Тадикан.

Вынесу ли я эту гонку? — спросила у себя Серебряная Снежинка.

Как я смею не вынести? — ответила она мгновение спустя и вспомнила о последней битве отца с шунг-ню. Она тоже посмотрит в лицо своей судьбе не дрогнув, даже если предстоит отдаться на милость острого клинка. Она встала, распрямила спину, которая затекла за ночь и день, проведенные у тела мертвого шан-ю, и сознательно изящно вышла из юрты.

Три всадника, а не два приближаются к лагерю. С востока скачет Тадикан, с луком на спине; его последователи тщетно пытаются его догнать. При виде сына Острый Язык застыла. Ее строгое лицо словно подхватило солнечный отсвет, она подняла барабан духов, залатанный, как заметила Серебряная Снежинка, полоской более темной кожи. Быстро и настойчиво забила, и в такт этому бою лошадь Тадикана поскакала быстрее. Даже со своего места Серебряная Снежинка видела, как она низко опускает голову. Лошадь споткнулась, но сильный жестокий рывок всадника заставил ее продолжать скачку.

Серебряная Снежинка посмотрела на Иву, та кивнула и исчезла. Лиса или несколько лис могут вспугнуть группу всадников — или показаться легкой добычей, если лисы побегут небыстро. Девушка повернулась и посмотрела на всадника на западе. Это Вугтурой; будь он хоть вдвое дальше. Серебряная Снежинка узнала бы его. Его сопровождает еще один всадник, который не сидит, а скорее лежит в седле, вцепившись руками в косматую гриву лошади, чтобы не упасть.

— Брат, — прошептала Соболь со своего места рядом с Серебряной Снежинкой.

Вугтурой легче Тадикана, он меньшая обуза для лошади, да и лошадь его кажется свежее. Глаза Серебряной Снежинки заполнились слезами, она увидела, как лошадь Тадикана свернула в сторону и снова пошатнулась. С великолепным мастерством принц жестоко справился с нею и опять пустил галопом. Она снова свернула, словно избегая какого-то препятствия — может, лисы? — и на этот раз упала. Только мастерство всадника позволило Тадикану благополучно откатиться от упавшей лошади. Он вскочил и побежал, но с этим занятием шунг-ню, искусные всадники, мало знакомы.

Серебряная Снежинка облегченно рассмеялась.

— Ты так считаешь, дочь? — резко спросила Острый Язык. — Может, мой сын и не бегун, но никто не сравнится с ним в владении луком.

И действительно, Тадикан остановился, достал из колчана стрелу и наложил на тетиву. Серебряная Снежинка вспомнила: у него в запасе есть свистящие стрелы. И этот звук приказывает всем его людям стрелять по цели господина. Если он прицелится в Вугтуроя или его лошадь, младший принц обречен.

— Ложись! — закричала Серебряная Снежинка. Самообладание оставило ее. Настала очередь презрительно рассмеяться Острому Языку.

Свист разорвал тишину, и Серебряная Снежинка прижала руку ко рту. Другой она выхватила из ножен кинжал. Последователи Вугтуроя в лагере приветственно закричали: принц заставил лошадь резко свернуть и тем самым избежал смертоносного потока стрел, последовавшего за выстрелом его сводного брата. Ему повезло, подумала Серебряная Снежинка. Но долго ли сможет он уворачиваться от стремительных стрел? Нет, особенно учитывая скорость его хода. Он должен либо спешиться, либо спрятаться; и тогда Тадикан первым доберется до юрты.

Острый Язык что-то сказала, и ее барабан загремел в новом ритме. Шунг-ню застыли в ужасе и страхе; Серебряная Снежинка проследила за направлением их взглядов. Между лагерем и принцем Вугтуруем встала огненная стена, ужас степей. Она дрожала и трещала; воздух перед ней сгустился, свернулся от жары.

Лошадь Вугтуроя закричала и в страхе встала на дыбы, как все животные вблизи огня.

— Огонь выйдет из-под контроля, пронесется по степи и уничтожит наши стада! — закричала Серебряная Снежинка Острому Языку. — Как ты можешь обрекать всех на голодную смерть, лишь бы правил твой сын?

Острый Язык, не переставая бить в барабан, повернулась и насмешливо улыбнулась.

— Дура, — сказала она. — Это не настоящий огонь, и он не выйдет из-под моей власти. Он исчезает, когда его касается живое существо. Конечно, — добавила она, — само этот существо тут же расстанется с миром живых. Но нельзя ведь хотеть всего сразу, верно?

Огонь погаснет существо, первым его коснувшееся, а впереди едет Вугтурой. Он коснется пламени и умрет! Серебряная Снежинка подобрала юбки и побежала к огню, но лиса с блестящим мехом и легкой хромотой опередила ее.

Ива, назад! — У Серебряной Снежинки сохранилось достаточно здравого смысла, чтобы не кричать это вслух, хотя она знала: крик успокоил бы ее лучше, чем серебряная чаша с ледяной водой в жаркий полдень.