Семейные секреты, которые мешают жить - Дэйв Кардер

Решение этой проблемы заключалось в «разводе» Рода с родителями. И это надо было обязательно сделать — иначе могло дойти до развода с женой. Роду нельзя было продолжать «забирать» себе боль родителей. Им следовало научиться самим справляться со своими негативными состояниями: ведь это была их боль, а не его. Если говорить в библейских терминах, то родители Рода должны были сами понести свое бремя (об этом вы читали в 8 главе).

Роду было очень трудно выучить этот урок. С ранних лет он научился носить родительские ноши и продолжал этим заниматься, уже давно став взрослым. Надо сказать, что, взваливая на себя груз, принадлежащий родственникам, Род чувствовал собственную значимость. Если бы он перестал это делать, то утерял бы то особое положение, которое занимал в семье. Никто бы больше не стал на него опираться. Более того, ему, возможно, придется обратить внимание на собственные неблагополучия. А ведь это так страшно! При существующем же положении дел Род был настолько «занят», решая проблемы других людей, что просто не оставалось ни времени, ни сил, чтобы сосредоточиться на своих.

После долгой внутренней борьбы Род, наконец, решился. В разговоре с отцом он смог сказать: «Я не хочу слышать о твоих проблемах с мамой. Ты должен поговорить об этом с ней. А мы давай будем говорить о нас с тобой».

Эти слова Рода, обращенные к отцу, вероятно, можно сравнить со словами Иисуса, которые Он сказал Своей матери: «Что Мне и Тебе, Жено? Еще не пришел час Мой». Произнеся эти слова, Род совершенно не подразумевал, что он не любит или не уважает отца. Род, преодолевая собственные чувства, сообщил ему, что он отказывается нести бремя, предназначенное для отца. Эти простые и честные слова помогли Роду освободиться от порочной схемы поведения. Кроме того, вернув ношу, которую отец постоянно перекладывал на сына, Род и ему дал возможность освободиться — встать на путь выздоровления. Добавлю, что в дальнейшем отец понял, что должен был работать над имеющимися у него проблемами именно с женой, а не сыном.

Иными были страдания Кэрри. Ее родители давно уже утратили близость. Громкие ссоры и открытые конфликты между ними случались редко, но явная холодная отчужденность присутствовала всегда. Несмотря на то что Кэрри была уже взрослой женщиной и сделала неплохую карьеру, она никак не могла заставить себя уехать от родителей и зажить самостоятельно. Ей хотелось жить дома, чтобы всегда быть рядом с мамой и папой. Она заполняла собой их неутоленную потребность в близости — миры родителей вращались вокруг нее.

Выгоду от такого положения вещей имели обе стороны. Кэрри, зная, что в ней нуждаются и что у нее особая роль в семье, чувствовала себя значимой и востребованной. И родителям было комфортно: смещение «центра тяжести» на дочь придавало их давно уже мертвым отношениям осмысленность и создавало видимость общности между матерью и отцом. До тех пор пока дочь удовлетворяла эту потребность, можно было закрывать глаза на то, что в действительности их абсолютно ничего не связывает.

А Кэрри, умная, очаровательная девушка, которая была в возрасте, когда самое время ходить на свидания и вступать в брак, — вдруг осознала, что у нее ни разу не было достаточно продолжительных отношений с мужчинами. После двух или трех встреч с Кэрри мужчины обычно больше ей не звонили. Во время консультаций мы обнаружили, что Кэрри каким–то неуловимым образом сообщала своим партнерам, что ее душа уже занята. В семье ее ролью было поддерживать брак родителей. В ответ они давали Кэрри почувствовать себя особенной. И поэтому у нее не было подлинной потребности в отношениях с молодым человеком ее возраста: свою нужду она удовлетворяла дома.

Когда Кэрри осознала такое распределение ролей в своей семье, она испугалась. Она даже подумать не смела о том, чтобы обсудить свое открытие с родителями, потому что боялась, что красивые декорации, которыми на самом деле являлся их брак, в одночасье рухнут. И тогда развод неминуем. Ведь это было ее работой — помогать маме и папе откладывать решение их собственных проблем. Братьям и сестрам Кэрри было позволительно вырасти, оставить родителей и строить свои жизни, а для нее такое было просто немыслимо.

На консультации, в которой принимали участие родители Кэрри, она, наконец, решилась поговорить с ними о своих чувствах. Сначала они отрицали все, что пыталась сказать Кэрри. Отец — так тот откровенно стыдил дочь за то, что у нее вообще возникли столь крамольные мысли о собственной семье (тема стыда подробно обсуждается главе 4). Однако через некоторое время, когда Кэрри смогла твердо, прямо и открыто сказать о своих чувствах, мать начала безудержно рыдать.

Мама не желала отделения Кэрри и ее ухода из дома. Она хотела, чтобы дочь осталась с ними. Единственным событием в жизни матери, которого она ожидала с нетерпением, было возвращение Кэрри с работы домой. Мать Кэрри отчаянно нуждалась в том, чтобы дочь продолжала играть свою дисфункциональную роль. Боль, которая неизбежно возникнет, если Кэрри покинет дом, приведет к необходимости прояснить отношения с мужем. Такие перспективы очень пугали мать.

Подобно Иисусу, Который твердо и честно ответил Своей матери, Кэрри следовало также твердо, прямо и уважительно поговорить со своими родителями, сказав: «Мама и папа, мне необходимо уехать и начать жить самостоятельно. В глубине моего сердца я очень боюсь этого поступка, потому что знаю, как сильно вы во мне нуждаетесь! Я боюсь, что ваш брак этого просто не переживет, и чувствую себя так, словно я — главная и единственной сила, удерживающая вас вместе. Но продолжать играть эту роль мне больше нельзя. Время летит, я уже взрослая женщина, но все еще не живу своей жизнью. Я должна учиться быть независимой, а вам надо вместе разрешить все наболевшие вопросы».

Кэрри считала, что проявить такое отношение — значит продемонстрировать неверность и неуважение к семье, чуть ли не совершить предательство. Но сокрытие правды мешало ей обрести то, что Бог приготовил для нее во взрослой жизни. Медленно и мучительно Кэрри решала и этот вопросе, и параллельно — много других. Ей было сложно начать жить самостоятельно, ибо она выстроила глубоко созависимые отношения с родителями. Созависимость в случае Кэрри означала, что она считала себя обязанной позаботиться о потребностях родителей, а ее собственные потребности не имели значения. Она предполагала, что если по–настоящему любить родителей и по–доброму к ним относиться, то и они будут любить ее и выражать свое одобрение. Ее ценность и значимость как человека основывалась на отношении к ней матери и отца.

Когда она все же переехала, отношения родителей действительно начали разрушаться. Их споры участились и стали очень острыми. С матерью произошло несколько кризисных ситуаций, которые по своей сути были попытками вернуть Кэрри назад и сделать так, чтобы дочь снова взяла на себя роль помощницы. Кэрри поддерживала мать, оставаясь на расстоянии, но вернуться обратно категорически отказывалась, и родителям становилось ясно: Кэрри не собирается жить по–старому. После этого кризис затухал. Со временем Кэрри перестала ощущать чувство вины за ту кашу, которую мать и отец заварили для себя собственными руками, и позволила им самим нести их ноши.

«Жено… Еще не пришел час Мой». Странно даже подумать, что в семье Иисуса могло существовать напряжение или конфликтные ситуации, не правда ли? Но мы не должны удивляться: ведь в этой семье был только Один Член, имеющий неповрежденную божественную природу. Я думаю, что нередко мы, сами того не понимая, полагаем, что часть божественности Христа автоматически распространилась на Марию и Иосифа, и сквозь эту призму читаем отрывки из Писания, где речь идет о Его родителях. Мы знаем, что Сам Христос ни разу не допустил дисфункций в отношениях с родителями или другими членами семьи. Но время от времени среди любимых Им родственников, обычных людей, Он иногда наблюдал поведение и реакции, которые вряд ли можно было назвать идеальными.

Нет ничего плохого или постыдного в том, что произошло между Христом и Его матерью в Кане. Это было совершенно нормальное явление, во многом обусловленное встречей человеческой природы Марии с божественной сутью ее Сына. Здоровая независимость взрослого Сына заключалась в том, что Он не во всем соглашался со Своей матерью. Христос не стал избегать сложностей, которые существовали в Его семье, или молча потакать им. Он смело шагнул навстречу проблеме, которая могла вызвать боль и у Его матери, и у Него Самого.

Ответ Иисуса на намеки Марии, чтобы Он позаботился о дополнительном вине, явно свидетельствует об отсутствии у Него созависимости. При созависимом поведении взрослый ребенок подавил бы свои чувства и сказал: «Конечно, мама, с радостью сделаю. Ты хочешь, чтобы я совершил чудо? Нет проблем, сейчас будет». Созависимый человек дает не правдивый ответ, а такой, который хотят услышать другие члены семьи — хотя, как правило, все у него внутри протестует. Но у Иисуса была здоровая натура, и он честно сказал, что он думает о предложении матери. Его реакция была здоровой.