После Кастанеды: дальнейшее исследование - Алексей Ксендзюк

Особо следует обратить внимание на актуализацию латентных признаков понятий и образов — субъект в данном состоянии восприятия способен одновременно уловить смысловые поля используемых им (крайне суженных в привычном режиме перцепции) понятий, символов, образов, ситуаций как элементов "описания мира" во всей их неоднозначности, противоречивости и несовершенстве. Возможно, явившееся ему поле смысловых, ценностных и ситуативных противоречий на фоне расслабления аффективных механизмов и есть одна из причин нередко встречающейся и вроде бы немотивированной смешливости, которую регулярно наблюдают у пациентов во время каннабиоловой интоксикации.

Общая установка на внешнее восприятие, увлеченность перцептивными и смысловыми играми во внешней среде ведет к тому, что точка сборки при крайне незначительном углублении в поверхностные слои «кокона», в основном, скользит по поверхности энергетического тела. Полученный химическим агентом энергетический толчок останавливает перцептивный центр на грани сборки эманаций повседневной реальности и тех энергополей, что прежде не входили в резонанс с жестко зафиксированным аппаратом восприятия обычного человека.

Здесь возможны любопытные перцептивные феномены — видение «ауры», всплески телепатической коммуникации, спонтанные выходы центра восприятия за пределы физического (тонального) тела.

В целом, трансформативная ценность каннабиола невелика. С его помощью точка сборки получает весьма ограниченную свободу движения по поверхности «кокона» недалеко от «лунки» и вдоль "линий мира" поблизости от энергетического тела. Конечно, высокие дозы каннабиола могут вызвать более мощные сдвиги точки сборки, но в этом случае их трансформационное значение снижается практически до нуля. Перцепция становится хаотической, иллюзии и галлюцинации эндогенного происхождения перекрывают внешние сенсорные сигналы, контроль за вниманием резко снижается, а чрезмерная активизация бессознательного материала вполне может вызвать тривиальный интоксикационный психоз.

Неопытных и легкомысленных адептов обычно привлекает невысокая токсичность продуктов конопли, что приводит к ложному представлению, будто их можно использовать в качестве «безопасного» катализатора.

(2) Алкалоиды дурмана. Скополамин, гиосциамин. Их способность сдвигать точку сборки плохо изучена, зато хорошо известна их высокая токсичность. Они сдвигают точку сборки внутрь и вниз. Их энергетическая атака всегда стремится охватить все ваше поле. Активизация центральных районов «кокона» — эволюционно самых древних — часто приводит к сексуальному возбуждению. В этом районе плотность энергетических потоков крайне высока, а механизмы контроля практически отсутствуют. В результате ваше восприятие оказывается в ситуации, где мощные эмоционально-чувственные импульсы будут беспорядочно перемещать перцептивный центр, не демонстрируя ничего, кроме своей мощи. Значительная потеря энергии при этом неизбежна, как и неизбежно ужасное самочувствие по окончании действия алкалоидов.

Алкалоиды этой группы могут внушить экспериментатору неверную мысль, будто всякий измененный режим восприятия (ИРВ) обязательно сопровождается дурнотой, головной болью, спазмами и т. п.

(3) Красный мухомор. Микоатропин, мускарин и буфотенин (основные психотропные алкалоиды). Этот гриб, уже несколько тысячелетий используемый шаманами для магических опытов, может оказывать на экспериментатора непредсказуемое действие, поскольку имеет в своем составе три активных алкалоида с различными механизмами действия. Наибольшую проблему в применении мухомора представляет наличие в нем значительного количества мускарина — токсического вещества, вызывающего иногда серьезные отравления (благодаря мускарину мухомор и считается ядовитым грибом). Однако в составе мухомора присутствует также микоатропин — алкалоид из той же группы, что и все тропановые производные. Это холинолитик, способный вызывать галлюцинации, как и алкалоиды дурмана.

И наконец, мухомор содержит буфотенин — подлинный триптаминовый галлюциноген, химически подобный по своей структуре, например, псилоцибину. Буфотенин малотоксичен, вызывает значительные изменения в режиме перцепции, активизирует содержание бессознательного и вполне может служить для экспериментального исследования сдвига точки сборки. Однако его связанность с названными, более токсичными веществами сильно искажает собственно психоделический эффект. Мускарин отвлекает работу внимания, вызывая интоксикационные явления. Если содержание мускарина в грибе слишком велико, то вызываемая им дисфория и вегетативные нарушения могут полностью замаскировать психотропное действие остальных алкалоидов.

Что же касается микоатропина, то он обычно направляет точку сборки к центру или даже к верхней части «кокона» — здесь ниже плотность энергопотоков, легче управлять восприятием, но самовосприятие, как и в случае с дурманом, сосредоточено на внутренних сенсорных сигналах и высвобождаемом материале бессознательного. Возможно, это связано с активизацией тактильного канала — известно, что отравление атропином часто сопровождается тактильными галлюцинациями, от самых простых до объемных проприоцептивных конструкций. Сосредоточение на внутренних сигналах не позволяет собрать внешнее восприятие, зато создает благоприятные предпосылки для углубленного перепросмотра бессознательного материала, который всегда изобилует конфликтами, незавершенными гештальтами и т. п.

Однако шаманы нередко успешно использовали красные мухоморы для получения сверхчувственной информации, очевидно, отбирая те разновидности грибов, где содержание буфотенина было достаточно значительным для их целей. Им приходилось имитировать некое «путешествие» по стране духов, которое, по сути, отражало довольно сложный процесс перестройки внимания на внешние сенсорные сигналы. Умелое управление ассоциативным рядом высвобождало восприятие шамана из бесконечной трясины внутренних галлюцинаций. Неофит, не знающий множества своеобразных зацепок, будет все время переживать собственные проблемы, переработанные галлюцинирующим аппаратом в мир ярких и необычных образов. Кроме того, неприятная особенность сочетания вышеназванных алкалоидов заключается в том, что при совместной психофизической атаке на организм экспериментатора они могут вызывать болезненные спазмы и судороги, тем самым провоцируя устрашающие и мрачные видения.

(4) Опиаты и опиоиды. Эта группа алкалоидов (за исключением папаверина) вызывает довольно быстрое привыкание и стремительно возрастающую толерантность к ним. Совершенно ясно, что, хотя опиум и является одним из самых сильных наркотиков, его однократное употребление не вызывает у человека болезненного пристрастия и зависимости. При регулярном употреблении этих алкалоидов наркотическая зависимость возникает приблизительно через 2–4 недели, иногда — через 2 или 3 месяца (многое зависит от индивидуальной чувствительности субъекта к опию и его производным).

Наркотические свойства опиатов не позволяют работать с ними регулярно и на протяжении длительного времени. К тому же возникновение толерантности довольно быстро «гасит» интересующие нас эффекты. Поэтому можно лишь указать, что осторожное и непродолжительное применение опия и опиатов (эта практика была тщательно разработана шаманами в разных культурах и цивилизациях) вызывает ощутимое ослабление внутренних сенсорных сигналов. Релаксация достигается легко, ощущение "схемы тела" исчезает, и точка сборки обретает свободу передвижения за пределами энергетического тела.

Самый обычный феномен при опийной интоксикации — "астральное путешествие". Способность к фокусировке внимания практически не страдает, заметно возрастает способность к «неделанию» (т. е. фокусировке внимания на точках и структурах, не входящих в описание мира или пребывающих на его периферии).

При отсутствии нарастающей толерантности и наркогенного потенциала опиаты могли бы всякому исследователю проложить тропинку в область сновидения, развить способность точки сборки двигаться по "линиям мира" вне «кокона», закреплять там свое присутствие, строить "тело сновидения" и т. п. К сожалению, энергия, требуемая для подобных метаморфоз, накрепко связана с биохимическими циклами, обеспечивающими оргиастические переживания, и, возможно, является сексуальной по своей природе. Общеизвестно, что опий и опиаты отнимают радость сексуального общения и дают взамен растянутую во времени эйфорию трудноописуемого характера. Высвобождение сексуальной энергии на первых порах дает шанс отключить внимание от схемы физического тела и остановить внутренний диалог. Успешное проникновение в сновидение кратковременно и исчезает по мере возрастания толерантности организма.