Здесь драконы не пролетали? (СИ) - Абалова Татьяна Геннадьевна "taty ana"

– Ну все! Я сейчас взорвусь!

– Криком ты ничего не докажешь, – тихо, но твердо произнес Дайко и с осуждением воззрился на Эливентора, в глазах которого полыхала злость. Я грустно улыбнулась. Да, любовью здесь и близко не пахнет.

– Хорошо, я не буду кричать, – я выдернула свою руку из ладони нейвера. – Но я требую справедливости. Сейчас мое слово против слова Пуха. Но достаточно свести нас вместе, и на чьей стороне окажется правда, доказать не составит труда. У Ферстафа где-то в кармане лежит амулет, который легко определяет лжет человек или нет. Я прямо сейчас готова идти в Демонову падь и выдрать наглой лгунье ее рыжие космы.

– Не получится, – недоэльф наблюдай за мной через опущенные ресницы. – Супругу Висэля не так давно похитили. Он уверен, что это ты подчищаешь за собой.

– Час от часу не легче! – я аж задохнулась от негодования.

Я ни минуты не сомневалась, что знаю тех, кто приложил руку к пленению Насти. Драконам отчего-то очень сильно нужна была ведьма. С Белой костью не вышло, так как она по глупости лишилась дара, выкрали Пуха. Но лучше молчать – своими предположениями я еще больше сделаю себя виноватой. Эливентор оказался мастером по выстраиванию ложных логических цепочек. Пособница драконов, надо же!

Но сейчас не время думать о судьбе Пуха. Надо убедить Эливентора в моей правоте. Если так пойдет дальше, Дайкори тоже задумается, правда ли то, что я ему рассказала о Белой кости.

– А ты почему молчишь? – я повернулась к пустыннику. – Почему не расскажешь, за что отдал свою любовницу драконам? Или, может, тоже не веришь в мою версию истории о разбитых зеркалах?

– Я верю, – с улыбкой произнес Дайкори. Спокойствию пустынника можно было позавидовать. Рядом с ним сидит бомба, готовая разнести замок к чертям, а он тянет слова, будто поет. – Перед тем, как отправить Белую кость к Ферстафу, я пытал ее.

Я вздрогнула. Со своим панибратскими отношениями с «брехливым псом» я совсем забыла, что он – талиф, будущий правитель нейверов, а звериная суть пустынника никогда не простит предательства и попрания государственных интересов. Из-за корыстных действий его наложницы было утеряно драгоценное время – наша встреча могла состояться еще в подземелье, когда Эливентор помнил, с чем ему пришлось столкнуться в Демоновой пади. Лена Корз не только ослушалась приказа хозяина, но и поставила под угрозу судьбы жителей королевства Палящего солнца.

Взгляд Эливентора, только что рассеянно скользивший по стенам, где висели фривольные картины, сделался внимательным. Его тело помимо воли подалось вперед. И меня осенило – муф желал, чтобы меня оправдали, ждал этого и теперь не пропустит ни слова. Он жаждал услышать, что женщина, назвавшаяся чужой невестой, но не побрезговавшая «пойти налево» (Эли наверняка в красках описали, как он целовался со мной), все же не настолько дрянная.

– Кость поначалу отпиралась, но факт преступления был на лицо: ее магия, только вчера неслабо проявлявшая себя, внезапно иссякла. Ведьма умоляла ее пощадить, но вирху выдавила из Белой кости истину: моя наложница поддалась злой ревности. Приговорила миффи Шило только из-за того, что я написал ей записку с датой и временем встречи. Белая кость решила, что я собираюсь сделать ее подругу любовницей, и лучший способ избавиться от соперницы – толкнуть в зазеркалье. Идея пришла, как только вы вошли в зал. Кстати, именно ты, Эливентор, подсказал, что вокруг вас находятся портальные зеркала. И именно ты кинулся следом за Шило, никто тебя в зазеркалье не толкал. Этого греха на Белой кости нет. А теперь, достопочтимый муф, подумай, за какую женщину ты отдал бы жизнь? Неужели за лживую тварь?

Я всхлипнула. Нет, конечно, последняя фраза про лживую тварь была лишней, но как же приятно, когда кто-то встает на твою защиту!

Тряслись губы, я размазывала слезы по лицу, но у меня хватило выдержки рассказать о том, что произошло после попадания в зазеркалье. Пора было выкладывать все карты на стол, и поделиться тем, чем делиться было опасно и невыгодно. Что навсегда отвратит Эливентора от меня. Я об отце и его преступлениях.

Дайко реагировал на каждое слово эмоционально, особенно когда я рассказывала о последнем поцелуе с Эливентором. Оборванном, неполноценном, незавершенном только из-за меркнущей струны, что еще связывала осколок и второе зеркало.

Эливентор же, напротив, был молчалив и угрюм. Он тер ладонь, где все еще виднелся след от ожога.

– Когда я забеспокоилась, что Эли долго не возвращается, лорд Эндраде Востри признался, что набросил на него амулет забвения, – я виновато посмотрела на муфа, – и это было последней каплей. Я поняла, что отец никогда не должен выбраться из зазеркалья. Он с такой легкостью разрушил мечты своей дочери, что тогда говорить о чужих людях, которым предстоит столкнуться с его жестокостью и равнодушием.

– Выходит, это я бросил тебя? Оставил один на один с монстром? – Эли поднял на меня свои хрустальные глаза. Я, сморщившись от слез и не в силах подавить рыдание, лишь покачала головой. – Как же ты выбралась?

Дайкори, не найдя ничего подходящего, рукавом халата вытер мне лицо. Потом обнял, прижал к себе и наградил укоризненным взглядом Эли. Мне хотелось иных объятий, но после всех откровений я не могла надеяться на понимание. Дочь убийцы родителей Эливентора. Разве я смею?

Я, продолжая слезами мочить халат Дайко, сняла с пальца Ключ и не глядя протянула недоэльфу.

– Я не поверил бабушке, – произнес он, сжимая кольцо в кулаке. – Думал, ты ее провела, пробравшись в поместье через черный вход.

– Комната твоей матери оказалась единственным местом, куда я могла попасть из зазеркалья, не притащив за собой лорда Эндраде Востри. Он, злясь, что не втискивается в узкое отверстие портала, крушил все, до чего дотягивался, и ловушка от воров захлопнулась, отрезав меня от отца.

Дайкори цокнул языком.

– Неужели только я понял, как сильно вы любили друг в друга?

Я оторвалась от плеча пустынника и выдохнула:

– Он не помнит…

– Тогда поцелуйтесь, что ли? Кость рассказала, что от вашего поцелуя обвалились скалы. Может, вспомните, как вам хорошо было друг с другом?

Эливентор упрямо сжал губы. Неужели он полагал, что я насильно кинусь его целовать?

 Неловкая пауза настоятельно требовала сменить тему.

– Дайкори, скажи, зачем ты убил Лену Корз? – я перевела взгляд на пустынника. Тот поднял брови в изумлении. – Неужели только смерть могла удовлетворить тебя?

– Я убил? Зачем мне было убивать? Я отправил ее к тем, кто требовал возмездия. Живую и здоровую.

– Но ее удушила твоя вирху, так мне передали.

– Тебе солгали. Я осматривал ее тело, когда мне его вернули. Следы на ее шее ясно говорили о том, что ее удушили руками.

Я выдохнула. Пока в Белой кости была жива магия, драконы всяческими путями старались вернуть ведьму себе, а как оказалась пустышкой…

– Должно быть, кто-то захлебнулся от злости, получив не то, что ожидал. Без магии ведьма оказалась не нужна драконам, – я повертела на пальце артефакт Гений победы, и кольцо ответило непривычным жжением. Я потрогала губы, отозвавшиеся болью, потом перевела взгляд на спящего Ферстафа – виновника этой боли. – Вам не кажется странным, что мой жених признал поражение в пари именно сегодня? Завтра я сама сказала бы ему «да», которого он так жаждал, но Фер почему-то поторопился.

– Действительно, – Дайко оживился. Воспоминания о предательстве наложницы ненадолго погрузили его в меланхолию. – Если дракон держался столько дней, почему вдруг сдался? К чему вообще гордому дракону признавать себя проигравшим?  

– Если правда все, что рассказала миффи Шило, – Эливентор не смотрел на меня, иначе его испепелил бы мой взгляд, – я думаю, что Ферстафу срочно понадобился амулет Жажды. А как быстро закончить ставшее ненужным пари и снять ограничение магии?

– Признать себя проигравшим, – произнесла я, уже понимая, какие за этим последуют выводы.

– А без признания проигрыша пари, – продолжил Дайкори, с лица которого слетела скука, – нельзя надеть на Шило ошейник и управлять даром Жажды. Драконы наверняка что-то замыслили. И это что-то произойдет сегодня. Может быть, даже сейчас.