Кузница души - Маргарет Уэйс

Танис рассмеялся.

— Друг, так не бывает. Драконы не могут быть одновременно ложью из кендерских сказок и правдой из гномьих.

— А почему бы нет? — возмущенно спросил Флинт. — Ты когда–нибудь слышал хоть одно словечко правды от кендера? И слышал ли, чтобы гном хоть раз солгал?

Он был вполне доволен своими доказательствами, которые выглядели довольно весомо, если смотреть на них через дно пивной кружки.

— А что ты скажешь, Рейст? — спросил Карамон. Похоже, его брату была интересна эта тема, в отличие от всех предыдущих.

— Как я говорил, я читал о драконах в своих книгах, — ответил Рейстлин. — В них упоминаются заклинания и артефакты, имеющие отношение к драконам. Сказки могут быть ложью, но зачем создавать подобные заклинания и предметы, если эти чудовища — только сказка?

— Вот именно! — воскликнул Стурм, стуча кружкой по столу и, что случалось редко, одобрительно глядя на Рейстлина. — То, что ты говоришь, кажется вполне разумным.

— Рейст знает историю о Хуме, — Карамон умилился, видя почти дружеские отношения между своим братом и Стурмом. — Расскажи, Рейст.

Услышав, что в истории говорилось о магах, Стурм снова нахмурил лоб и принялся расправлять усы, но его лоб разгладился по мере того, как шел рассказ. Он неохотно выразил свое одобрение в конце, подтвердив с кивком:

— Волшебник проявил немалую отвагу — для мага, конечно.

Карамон напрягся, испугавшись, что брат примет это замечание за оскорбление и ответит тем же. Но Рейстлин, завершив повествование, наблюдал за Китиарой и, похоже, даже не расслышал комментарий Стурма. Расслабившись, Карамон допил свой эль, заказал еще и неожиданно вскрикнул от боли и неожиданности, когда маленькая девочка с огненно–рыжими волосами прыгнула на него сзади и как белка взобралась ему на спину.

— Ай! Черт, Тика! — Карамон наконец стряхнул ребенка с себя. — Разве тебе еще не пора спать? — спросил он, притворно свирепо глядя на девочку, отчего она захихикала. — Где же Вейлан, твой непутевый отец?

— Не знаю, — невозмутимо ответила малышка. — Куда–то пошел. Он все время куда–то уходит. За мной смотрит Отик, пока он не вернется.

Тут подоспел Отик, пытаясь одновременно извиняться и ругать Тику.

— Прости, Карамон. Эй ты, бесенок маленький, чего надоедаешь взрослым посетителям? — Он крепко схватил ее за руку и повел прочь. — Ты же знаешь, что этого нельзя делать!

— Пока, Карамон! — крикнула Тика, восторженно махая рукой.

— Что за безобразный ребенок, — пробормотал Карамон, возвращаясь к своей выпивке. — Это же надо иметь столько веснушек!

Рейстлин воспользовался случаем, чтобы наклониться к сестре.

— Что ты думаешь, Кит? — спросил он, слегка улыбаясь.

— Насчет чего? — небрежно спросила она. Ее взгляд был прикован к Танису, который направился к стойке, чтобы взять еще две кружки эля.

— Насчет драконов, — сказал он.

Кит посмотрела на него пронзающим взглядом.

Рейстлин встретил ее взгляд с искренним невинным непониманием.

Кит пожала плечами, усмехнулась:

— Я вообще не думаю о драконах. Почему я должна?

— Просто я заметил, что твое лицо изменилось, когда я заговорил о них. Как будто ты собиралась что–то сказать, а потом раздумала. Ты ведь столько путешествовала, мне было бы интересно услышать, что ты можешь рассказать, — уважительно закончил он.

— Тьфу! — Кит выглядела недовольной и откровенно грубила. — Мое лицо, скорее всего, изменилось от боли. У меня живот пучит. Думаю, Отик накормил нас сегодня испорченной олениной. Ты правильно сделал, что не стал ее есть. Я слышала достаточно о Соламнийских рыцарях и драконах, — добавила она, когда Танис вернулся. Глупо спорить о чем–то, если никто не может этого доказать. Давайте сменим тему.

— Прекрасно, — сказал Рейстлин. — Давайте тогда поговорим о богах.

— Боги! Это еще хуже! — простонала Кит. — Похоже, ты сделался последователем Бельзора, братишка, и собираешься проповедовать нам свою религию. Пойдем, Танис, пока он не начал разглагольствовать.

— Я не собираюсь говорить о Бельзоре, — сурово ответил Рейстлин. — Я имею в виду древних богов, тех, кому поклонялись до Катаклизма. Древних богов приравнивали по силе к драконам, и, говорят, некоторые из них принимали драконье обличье. Владычица Такхизис, к примеру. Как на рисунке на той монете. И мне думается, вера в драконов связана с верой в этих богов. Или наоборот.

У каждого — за исключением Кит, которая закатила глаза кверху и пнула Таниса под столом — было свое мнение. Стурм сказал, что много размышлял после их последнего разговора, и спрашивал свою мать о Паладайне. Его мать сказала, что рыцари все еще верят в бога света. Они ждут, что Паладайн вернется к ним с извинениями за столь долгое отсутствие. Если так и случится, то рыцари еще подумают о том, чтобы простить и забыть все проступки и ошибки бога.

Эльфы, по мнению Таниса, были убеждены в том, что боги — все боги — оставили мир из–за злобы и испорченности людей. Когда люди исчезнут с лица земли, что не должно заставить себя ждать, так как они невероятно воинственны и непрерывно дерутся друг с другом, тогда истинные боги вернутся.

Серьезно все обдумав, Флинт высказал предположение, что Реоркса обманывают своими лживыми речами горные гномы, и насильно удерживают его в Торбардине, чтобы он не мог узнать о том, что гномы холмов нуждаются в его помощи.

— Горные гномы делают вид, будто мы не существуем. Они мечтают, чтобы нас унесло ветром с лица земли, вот что. Мы для них — сплошное неудобство и стыдоба.

— А разве ветер может унести кого–то с лица земли? — заинтересованно спросил Тас. — Как это? Мои ноги довольно твердо стоят на земле. Не думаю, чтобы я мог упасть вверх! Хм, а что, если мне встать на голову?

— Если бы в этом мире оставался хоть один истинный бог, кендеров давно бы унесло, — проворчал Флинт. — Посмотрите на этого дурачка! Надо же, на голове стоит!

Правильнее было бы сказать, что Тас пытался стоять на голове. Он установил голову на полу и теперь отталкивался ногами от пола, стараясь поднять их вверх, но не особо преуспевая в этом. Наконец он встал на голову, но тут же потерял равновесие и грохнулся вниз. Не унывая, он принялся пробовать снова, на этот раз предусмотрительно встав у стены. К счастью всех присутствующих, это занятие захватило внимание кендера и все его силы на довольно долгое время.

— Если древние боги и впрямь где–то существуют, — проговорил Танис, кладя руку поверх руки Китиары, молчаливо упрашивая ее остаться и потерпеть еще немного, — то должны быть какие–то признаки их присутствия. В давние времена жрецы богов обладали силой излечивать болезни и раны, они могли даже оживлять мертвых. Но клирики исчезли незадолго до Катаклизма и не появлялись с тех пор, по крайней мере, эльфы о них не слышали ничего.