Ученик Рун (СИ) - Якубович Александр

А кашель — это плохо. С кашлем можно тихо сгореть за пару дней и никакие травы не помогут, тем более все чаще и чаще стали идти мелкие, мерзкие дожди.

— Да не в деньгах дело!.. Ладно, пойдем, — согласился я.

Печать Бор, небольшая. Максимум две, и с мелким все будет нормально. Дел на десять минут, а я, может, спасу Раилю жизнь. Да и Гран молодец. Я‑то видел, как его аж выворачивает каждый раз, когда он видит меня на рынке, но вот, нашел в себе силы и пришел просить помощи! У меня же к Грану никаких счетов не было, да и мог ли я отказать ребятам?

Рыжий пошел первым, будто показывая путь, хотя я прекрасно помнил, где находится наш амбар. Вот, мы пересекли линию невольничьего рынка, прошли берегом реки, а потом нырнули в узкие улочки рыбных доков, петляя меж косых стен. Когда до места ночлега банды оставалось шагов триста, Гран чуть ускорился, будто торопился. Я тоже прибавил шага, стараясь не отставать.

Усталость прошедшего дня навалилась с новой силой, так что дышал я тяжело, будто нес тяжелый груз.

Как меня ударили ножом в бок я даже и не понял. Только ощутил резкую боль под правыми ребрами, а потом — руку, что хватает меня за подбородок и отбрасывает голову назад. Где–то в глубине сознания колыхнулась мысль о руне Ур и я уже почувствовал, как поток магической силы нехотя, но приходит в движение… Но сталь клинка, которая еще мгновение назад была в моей печени, полоснула по горлу, разрезая трахею и артерии.

Та же рука, что удерживала мою челюсть, мгновенно пошарила по груди и, нащупав амулет, сорвала дорогостоящий артефакт с моей шеи.

Уже заваливаясь на бок и хватаясь руками за горло, я увидел замершего в ступоре Грана.

— Чего смотришь! Давай, ходу! — пробасил голос убийцы за спиной, после чего мой бывший товарищ дернулся и, гадко оскалившись, припустил по косому переулку рыбных доков, подальше от места преступления.

В глазах стремительно темнело, а руки заливала горячая, красная кровь. Я упал на землю, потеряв равновесие и попытался поднять руку, чтобы сотворить печать Ис. Всего одна печать, затянуть рану на шее! И потом — вторая, подлатать бок, и все будет хорошо.

Но руки уже похолодели и совершенно не слушались, я просто не мог удержать ладонь в воздухе, чтобы очертить контуры печати — они буквально рассыпались, как только я начинал колдовать.

В бессильной ярости, плача от обиды, я бросил это занятие, уронив руку на грязную землю переулка. Гран! Завистливая скотина! И что, все так и закончится?..

Окровавленный палец оставил на земле темный след, а прямо под моим лицом уже натекла небольшая лужа. Жить мне оставалось очень немного, но я решил попытаться спастись, в последний раз.

Окунув ладонь в красную жидкость, я стал выводить контуры печати прямо на земле, как делал в конюшне учитель. Маленькую, в пару дюймов в поперечнике… Хорошо, что руна Ис такая простая — всего лишь палочка, которую нужно провести в центре обоих кругов. Черчение собственной кровью отняло у меня последние силы, а контур еще нужно было напитать магией и потом попытаться активировать печать, что я нарисовал…

Но тут сработала практика последних дней. Я создал столько печатей и так много работал с амулетом–сосудом, что направить силу меж кровавых колец оказалось намного проще, чем я думал. Или это было искаженное потерей крови восприятие? Но когда я уронил руку на землю и, скребя пальцами, разорвал внутреннее кольцо контура, мой предсмертный эксперимент полыхнул желтым, как обычная печать исцеления.

Я же, зажимая второй рукой горло, попытался только подползти ближе, чтобы целительная магия первым делом нашла смертельную рану.

Шею обожгло магическим жаром и я почувствовал, что кровь остановилась. Перед глазами все еще скакали черные пятна, но теперь я смог более уверенно повторить свое странное колдовство — начертить окровавленным пальцем новую печать Ис, напитать магической энергией, перекатиться поближе, разорвать контур…

На все про все у меня ушло меньше минуты — даже кровь не успела толком впитаться в землю…

Кое–как поднявшись на ноги, весь в собственной крови, я, хватаясь руками за стены, побрел в сторону ближайшего моста. Надо как можно скорее рассказать о произошедшем учителю. Видимо, его уверенность в том, что никто не тронет ученика с дорогостоящим амулетом на шее, не оправдалась. А значит, воры не так уж и опасались поясного мага.

На мой взгляд — зря, потому что даже я боялся навлечь гнев того, второго Осиора, а ведь он заботился обо мне, как отец, которого у меня никогда не было.

Глава 21. Двуликий Янус

Возле самого моста через реку, который вел из рыбных доков и фермерского пригорода, я нарвался на Маугура — начальника караула северной части Нипса — с несколькими стражниками.

Когда мужчина, который сейчас совершал с подчиненными плановый обход, то есть просто топтал землю в ожидании пересменки, увидел меня, едва идущего, всего в крови, его реакция была молниеносна. Первое — он подбежал ко мне и убедился, что на мне нет ран.

— Чья кровь?! — уверенно спросил мужчина, придерживая меня за плечи.

— Моя… Я рунами…

Горло нещадно болело. Печати хватило, чтобы затянуть страшную рану, которая чуть не отправила меня на тот свет, но и только.

— Ясно. Эй, Ван! Хватай парня под руку! Давай, это ученик нашего господина магика! — крикнул Маугур одному из стражников, сам беря меня под правый локоть.

Многие знали, где именно живет Осиор, стража же — точно, так что трое служивых буквально донесли меня до порога дома. При этом Маугуру хватило ума сбросить форменный плащ и закутать меня в него, чтобы скрыть от окружающих кровь, которой я был залит буквально с головы до ног.

Пока стражники тащили меня по мощеным улицам верхнего города, укрывая широкими спинами от зевак, я размышлял, сколько вообще в человеческом теле умещается крови.

«Сколько я потерял? Пинты две, а то и больше. А сколько у меня вообще есть? Пять пинт? Может, шесть? Я видел, как на заднем дворе трактира, где работала Рига и Марта, хозяин колол свиней. Сколько там натекло? Дюжина пинт, наверное, может, больше. Но я‑то не свинья. Там был огромный хряк, фунтов триста, не меньше… Сколько во мне фунтов?..»

И вот так по кругу, пока наконец–то не показалась дверь дома учителя.

Почему–то стало страшно. Только сейчас до меня дошло, что амулет–то с меня сорвали, а значит, предоплата, что дали кибашамские купцы, ушла… Что же делать?! Что скажет учитель?!

Я даже попытался пару раз вырваться из крепкой хватки стражников, от чего брови Маугура взмыли ввысь; чего это я дергаюсь?

Два крепких удара в дверь — стража умеет стучать только так, и никак иначе — и вот, я слышу уже ворчание Ирмана, который спешит узнать, кто там ломится.

— Чего вам?! — рыкнул с порога слуга, даже не заметив меня, плотно зажатого между рослыми мужчинами.

— Вот, ученика господина поясного мага привели, сдать на поруки хотим, — спокойно ответил Маугур, полностью проигнорировав грубость Ирмана. — Беда с ним приключилась. Господин Осиор дома?

— Дома! Дома! Давайте его сюда! Рей, бестолочь ты, во что вляпался?!

Ирман потянулся ко мне, дернув за собой внутрь дома. Даже плащ с меня снять не дал — так и захлопнул дверь перед носом стражи, давая понять, что дальше господин Осиор справится сам.

— Ирман! Кто там?! — донеслось со второго этажа.

— Стража! Вашего ученика привели под руки! — язвительно прокричал в ответ Ирман.

— Сейчас спущусь! — крикнул в ответ маг.

Я прямо чувствовал, как от слуги исходят волны злорадства. Беспризорник, которого приютил его господин, опять во что–то влез, а значит, будет новый повод шпынять меня по утрам. Даже не глядя, Ирман устремился ко коридорчику вглубь дома, я же так и остался стоять у порога, прислонившись плечом к стене. Конечно, Маугур и его подчиненные дали мне передохнуть — мои сапоги вообще редко касались земли, но сейчас бессилие навалилось вновь. Но идти надо, рассказать учителю, что потерял амулет.