Мореход - Александр Белый

— Да, господин, — ответил мальчишка, собирая на ощупь арбалет, но я уже его не слушал, а поспешил к своему окну.

Двое налётчиков пытались ножом открыть задвижку у двери рабского барака, а остальных видно не было, но в ночной тишине был отчётливо слышен скрип лестничных ступенек, ведущих на террасу второго этажа. Они поднимались с двух сторон, вероятно надеялись штурмовать все двери одновременно.

— Двое идут к нам, вижу чётко, — шепнула Илана.

— По моей команде бей половинным напряжение, нужен язык, — ответил ей.

— Нужен язык, ясно, — подтвердила она.

Тех разбойников, которые подбирались к двери женской половины, я видеть не мог, зато «своих» лицезрел отчётливо, как в тире. Они шли согнувшись, при этом ноги на поскрипывающие половицы ставили медленно и аккуратно. Двое были вооружены короткими мечами, а третий держал в руках метательные ножи, он же мне показался наиболее опасным. Уложив ствол на планку жалюзи, направил его на этого третьего.

— Огонь, — скомандовал я и нажал клавишу электроспуска.

Глава 2

В живых остались лишь двое грабителей, которых Илана свалила импульсным шокером, специально уменьшив напряжение разряда. Остальных били конкретно и наглухо. Трое «моих» легли буквально за две секунды, даже не успев ощутить приход смерти, остальных шестерых расстреляли Гита и Кара.

Трое сидевших в засаде арбалетчиков подорвались с насиженных мест, когда услышали звуки падающих тел, а затем предсмертный крик одного из подельников, возившихся у двери рабского крыла. Правда, один из арбалетчиков оказался более хитрым и выдержанным, он так бы тихо и ушёл через сад соседа Харата, но его в плечо подранил Хуа, и ему пришлось раскрыться и тут же получить от Кары стрелу. Но все же он её заметил, и за миг до получения смертельной раны, успел спустить тетиву своего арбалета. Стрела* попала в планку жалюзи и слегка изменила направление, иначе бы влетела Каре в лоб, но при этом всё равно отколотая древесная щепка воткнулась ей между рёбер под правую грудь, хорошо, что не глубоко.

Девчонки не успели надеть доспехи, и как были полуобнажены, так и приняли бой, поэтому‑то и случилась такая неприятность. Илана оказала необходимую медицинскую помощь, сделала маленькую хирургическую операцию и уложила Кару спать, заверив, что никакие серьёзные последствия молодой воительнице не угрожают.

Трофейные лошади, к счастью, не разбежались, и мы их завели во двор, временно привязав к арбам, расставленным с тыльной стороны конюшни. К их сёдлам были приторочены целые бухты ремней, предназначенных для увязки и навьючивания мехов, а так же два двухамфорных бочонка с нефтью, которые должны были использовать при сожжении дома. Об этом мы узнали немного позже, во время допроса выживших налётчиков.

  * В этом мире применяются арбалетные стрелы, а коротких болтов до появления главных героев не знали.

Теорию экспресс–допроса «языка» во время боя для получения оперативной информации, мы с Иланой изучили, когда были ещё совсем маленькими но, будучи одинокими песчинками в пространстве безбрежного космоса, уже готовились к взрослой жизни и усваивали базу знаний из учебной программы личного состава военно–космических сил. Но в данном случае спешить было некуда, поэтому, пока Фагор возился с лошадьми, а Хуа с рабынями освобождали трупы от одежды, мы вдвоём с Гитой обоих бесчувственных налётчиков также раздели донага и затащили в помещение, выполнявшее роль мастерской. Зажёг три масляных лампы, после чего одному из них запаковали рот кляпом, и в сидячем положении привязали к ножке верстака, а второго подвесили за связанные руки к потолочной перекладине. Гита подтянула ремень и приподняла тело так, что пальцы его ног едва касались пола, затем широко раскрыв пленнику челюсти, сунула в рот десятисантиметровый огрызок полена.

— А деревяшка зачем? — удивился её приготовлениям.

— Зубы удобно рвать, — прошипела она, после чего отлучилась на две минуты, и вернулась с небольшими кузнечными щипцами. После ранения Кары она металась, как злобная кобра.

Ага, видно воительницы подобную науку допросов тоже проходят, но при этом делают упор на более основательные и изощренные пытки. Решив уступить ей инициативу, сломал ампулку с аммиаком и быстро привёл в чувство обоих налётчиков. Выждав момент, когда их взгляды просветлели, и они стали осмысленно оглядываться, мы стали их лупить руками и ногами, пока те не замычали и не захрипели.

— О! Теперь они готовы внимать, — Гита взяла в руки нож и с улыбкой подошла к пленнику, привязанному к ножке верстака, склонилась к нему и сказала, — Ой, как твой член от страха втянулся внутрь, торчит только стручок из шкурки, но ничего, я его сейчас вытяну и отрежу.

Пленник мычал сквозь кляп и отрицательно вертел головой.

— Что, не хочешь? Но надо, надо! — полоснула она его ножом по брови и, понаблюдав, как кровь заливает глаз, с улыбкой сказала, — Но так и быть, посиди немножко, вначале я твоему дружку зубы вырву.

Гита отложила нож и взяла щипцы, после чего подошла к подвешенному хрипевшему пленнику, и стала натурально ломать ему зубы до тех пор, пока тот не потерял сознание. Развернувшись лицом к сидящему на полу, она широко расставила ноги, упёрла руки в боки, оскалилась и спросила:

— Ну что, начнём с твоих яиц или ты вначале что‑нибудь расскажешь?

В забрызганной кровью, но от того на фоне светильников не менее прозрачной ночной рубашке, спортивное тело этой воинственной фурии выглядело прекрасно. Эх, о чём это я думаю? Тем более, что клиент созрел и интенсивно кивает головой, пора выдёргивать кляп и задавать вопросы.

Грабителями оказались местные. В смысле не из посёлка Рыбачий, но тоже жители столичного пригорода, точнее сказать из трущоб. Но не из дна, так как все они были одеты, экипированы и вооружены вполне прилично.

Несколько дней назад некий Муша, главарь небольшой, но сплочённой банды, собрал своих людей и поведал о «жирном» сопляке, дом которого забит кучами мехов, охраняемых лишь двумя стервами–лучницами. Три дня подряд они следили за нашим подворьем и его обитателями, а ночь на четвёртый посчитали для ограбления удачным.

Кто дал наводку, они точно не знали, но один из них видел, что деньги на покупку лошадей главарю передавал его давний знакомец Чепырь, который многие годы служит в доме богатого торговца, господина Хартона. Мне не нужно было проводить дальнейшее расследования, кого‑то ловить, пытать и организовывать очные ставки, всё было и так понятно. Кстати, тот самый шустрый арбалетчик, который ранил Кару, но был ею же убит, оказался главарём Мушей, его труп потом опознали оба пленника.

— Сколько человек в банде? — спросил у сидящего на полу.

— Всех десять и один.

— Кому собирались продать меха? — задал вопрос, который, впрочем, для меня уже тайной не был.

— Этого не знаю, должны были спрятать в захоронку.

— Где она находится?

— Рядом с Северной дорогой в Волчьем яру.

— Там сейчас что‑то есть заныкано?

— Есть, ткани, — ответил он.

— Если покажешь, то ещё поживёшь, — пообещал ему.

— Покажу! Покажу!

После идентификации главаря, разговорчивому пленнику остановили кровь, дали возможность одеться (экономный Хуа принёс ему какие‑то лохмотья), затем связали и закрыли в подвале, а второго Гита заколола, ударив ножом прямо в сердце. Тела бандитов, убитых из игольника, я протыкал болтом, так как внешне их смерть выглядела, по меньшей мере, странной.

Рано утром сосед Луг по привычке подошёл к забору поздороваться, так как мы с Иланой в будние дни тоже просыпались с рассветом и занимались физо, но увидев кучу трупов, тут же младшего сына послал за старостой, а тем временем Хуа оседлал свою вороную кобылу и отправился за Лагосом. Вскоре к моему подворью сбежалось чуть ли не полпосёлка, а ещё через час из города прибыли трое вигилов.

Оказалось, что представители правопорядка имена убиенных прекрасно знали, а после их осмотра сняли показания со всех участников, в том числе и с раненной Кары.

— Лошадей в трофеи взяли одиннадцать? — старший вигил взглянул на меня очень внимательно.

— Точно, одиннадцать, — не стал скрывать очевидный факт, который совершенно выпустил из виду.

— С ними такого невысокого, худого с крючковатым носом не было?

— Если бы был, то положили бы вместе с остальными, — безразлично пожал плечами.

— Да–да, — он уважительно покивал головой, быстро засобирался, затем все они попрощались и убыли восвояси.

— Не понял, — я с удивлением взглянул на старосту, — а с трупами что делать?

— А! — тот махнул рукой, — родственники заберут.

— А если не заберут, или может, у кого нет родственников?

— Не сомневайтесь, заберут, — уверенно сказал он, — Но если не хотите, чтобы они толклись в вашем дворе, то пускай рабы вынесут трупы за ворота, — затем немного подумал и добавил, — Но вечером всё же проверьте, если кого не заберут, то придется вывезти в море, разрезать брюхо и там утопить.