Огненный дождь - Денис Субботин

-Яр… - возмущённо вскричал Ратша. – Когда это я с дерева падал?!

Внизу, под деревом, кто-то спал. Вроде крепко, натянув плащ на голову, под неё положив седло. От ора Ратши спящий проснулся и сердитым голосом Добрана прорычал:

-Если рухнешь на меня, не только руки-ноги, но и шею переломишь! С моей помощью… Эй!

Последний вопль относился к поступку Ратши, одобрения не заслуживающему ни в коем случае. Отрок взял, да и метнул во всеми уважаемого десятника дубовый жёлудь. Вроде и мелкий, лёгкий предмет, а попав, заставил вскрикнуть. Попал, кажется, в ничем не защищённую шею.

-Ах ты ж… - пробормотал Добран, ленясь, впрочем, вставать. – Ну… сам напросился!

Ему всё же пришлось встать, а дальше все с ужасом увидели, как в руках Добрана появился лук, он быстро натянул тетиву и выпустил одинокую стрелу. Сверху донёсся сдавленный крик, потом затрещали, ломаясь, ветви… Хрупкое отроческое тело несколько раз по пути успело переломить ветви, потом тяжело, мешком, рухнуло под ноги набежавшим дружинникам. Ратша остался лежать без движения. Право, как мёртвый лежал…

-Ты… - бешено выдохнул Ярослав, с трудом удерживаясь, чтобы не схватить десятника за грудки. – Чем думал?! Подумаешь, обидел его мальчишка… зачем стрелой его бить?!

-Так я – тупицей! – растерянно пробурчал Добран. – Под дых, чтобы кольчуга защитила. Он как-то неудачно падал. Я даже подхватить не сумел!

-Дурак! – тяжело, с растягом, сказал Яросвет, наклоняясь над отроком, по прежнему лежащим без дыхания. – Радуйся, что живой… Князь Лютень его любит, ежели бы что случилось, головы бы не уберёг!

-А он – живой? – тупо спросил Добран.

-Живой, живой… Тилла!.. Сердце пока бьётся. Да где ж эта Тилла?!

-Я здесь, не ори! – распихивая воинов локтями и крутыми плечами, сердито ответила травница. – Что тут у вас? О, боги! Рашта! Что, сверзился наконец, пострел?

-Я его подстрелил! – убито ответил Добран.

Яростно сверкнув на него голубыми, почти бесцветными глазами, Тилла поспешно склонилась на Ратшей. Несколько мгновений прощупывала рёбра, живот… прямо через кольчугу. Потом мёртвым голосом сказала:

-Всё! Плохо дело… Ярослав, добивать придётся. Совсем плох, сами Боги не спасут!

Ярослав на миг опешил, но глаза и всё выражение лица Тиллы никак не соответствовали её словам. Он медленно достал секиру и несколько долгих мгновений молча щупал пальцем лезвие. Потом тяжело вздохнул:

-Ну, надо так надо! Жаль, конечно, отрока такого… Воином мог бы стать! Куда бить-то?!

-Эй, эй! – поспешно вскочил на ноги Ратша. – Не надо! Ваше горе было столь велико, что я ожил!

Под общий хохот – смеялся даже Ярослав – Добран побагровел, потом побледнел… потом схватился за меч:

-Ах ты ж, засранец!

-Ну, дядя Добран, не надо меня так ругать! – поспешно отскочив за спину сотника, возразил Ратша. – Признаю, я был не прав! Но и ты – тоже! Разве можно бить стрелой юного отрока? У меня ещё косточки не окрепли!

Широкая, хитрая рожа Ратши, его широкие плечи, пока ещё не обросшие мясом, говорили о другом. Простой Добран, впрочем, устыдился.

-Ну, ты… ты того, извини! Сам напросился!

-Ладно, я не в обиде! – расхмылился Ратша, видя, что гроза миновала. – Яр, к тебе, кажется!

Ярослав просто не успел рассердиться больше, чем уже был сердит. Пришлось резко оборачиваться, ибо цокот копыт за спиной звучал близко. И впрямь – направлялись к нему. Воевода Туров Рудослав Буй-тур, а с ним – воевода Радовой, воевода Ивещей, около дюжины сотников и малых воевод… И не сосчитать всех!

-Здорово, сотник! – буркнул Радовой, подъезжая и спешиваясь. – Что за шум, а драки нет?

-И ты здравствуй, воевода Радовой! – вежливо ответил Ярослав, остальным только коротко поклонившись.

-Думаешь поди, по делу я к тебе, аль от безделья! Так – по делу. Только не я, воевода Рудослав!

-Да? – скромно переспросил Ярослав.

-Дело и впрямь сурьёзное! – подтвердил воевода Ивещей. – Ты подумай, Ярослав-сотник, прежде чем соглашаться!

-Так… я и подумаю! – медленно ответил Ярослав. – Когда узнаю, что за дело!

-Мне нужен ты! – рыкнул Рудослав. – Сотню воинов отбери. Охотников. Можешь – из других сотен, воевода Ивещей не против. В обход острога пойдём!

Ярослав глянул направо – горы. Высокие и непроходимые – о том по всей дружине ведомо. Ярослав посмотрел налево…

-Так ведь не обойти ж острог этот! – удивился сотник. – Горы кругом!

-Горы! – ухмыльнувшись в густые и длинные усы, подтвердил Рудослав. – Вот по горам и пойдём! Как горные… хм… орлы! Что, струсил?

-Нет, отчего же! – сохраняя достоинство, возразил Ярослав. – Не струсил. Страшновато… чуть! Но – я согласен. С сотней – поговорю… Когда тебе, воевода, та сотня нужна-то?

-Так уже сейчас и нужны! – ухмыльнулся Рудослав. – Не дёргайся, не дёргайся… шучу! День аль два у тебя не найдутся, а вот час – пожалуйста! Через час приведёшь отряд к моему шатру. Стрел брать втрое, щиты, копья – сулицы… Ну, и мечи, само собой разумеется! Но – не нагружайтесь особливо. Горы, они излишний вес только терпят, но не любят. Так что еду и воду можно не брать. Всё одно подкреплять силы часто не придётся. А ежели вдруг кто-то ещё и выжить сумеет, так его уже в лагере накормят.

-А что, дело будет рисковое? – озаботился кто-то из дружинников.

-Да как сказать… - ухмыльнулся Рудослав. – Нас триста пойдёт. Охотников со всего войска. Будем отступающим базиликанцам дорогу преграждать! А так – ничего серьёзного…

Он ускакал, довольный собой, довольный разговором. Вместе с ним – остальные все. И Радовой – тоже. Ивещей – остался. Мрачный, ажно чёрный.

-Что мрачен, воевода? – тихо, на правах воспитанника и друга спросил Ярослав.

-А… что тут веселиться! – недовольно скривился тот. – Атакуем через сутки. В лоб! Представь себе, какой весёлый будет приступ, когда пойдём под стрелы и камни катапульт по полю шириной триста шагов! Кольями утыканному, ловушками усыпанному! Умоемся кровью…

-На то – воля Перуна! – тихо ответил Ярослав. – Мы все – его внуки, когда-нибудь, да умрём!

-Когда-нибудь… Хотелось бы попозднее! – отмахнулся Ивещей. – Яр, может передумаешь? Ты у меня – лучший сотник! Да ещё Берсеня теперь нет, Рольфа Норлинга…

-Рольфа жалко… - вздохнул Ярослав, вспоминая оринга из Вестенфолда, который три последних года служил князю Лютеню. Добро служил, честно погиб от вражьего меча в лихой и немного безумной атаке дружинной конницы на вражий лагерь. Лагерь взяли, но и погибло немало…

-Жалко. – вздохнул Ивещей. – А кого не жалко? Мне всех вас жалко. Вы ж мне как дети! А – гибнете и гибнете. Скорей бы уж закончить войну, домой вернуться. Как я к Ладе Берсеневой приду?!